НА АВТОПИЛОТЕ
несемейная комедия
Если любимый будущий муж накануне свадьбы пропадает после мальчишника и перестает отвечать на звонки, его надо искать там, куда ноги принесут его на автопилоте. В квартире бывшей жены…
|
Действующие лица: ОЛЬГА ТАТЬЯНА ГРИГОРИЙ |
ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ
I. КОМНАТА
В комнату заходит Ольга.
На ней эффектное платье.
Одной рукой Ольга безуспешно пытается застегнуть молнию на спине, в другой руке у неё телефон.
ОЛЬГА. (в трубку) Дорогой, я уже выезжаю… Закажи что-нибудь на свой вкус… Клубнику люблю, да… Шампанское обожаю… (изгибается, пытаясь застегнуть молнию в самом труднодоступном месте) Чёрт… нет, это я не тебе. (замирает) С чего ты взял, что я не одна? Да, я разговариваю сама с собой. А ты разве нет? (смеётся) Даже когда спотыкаешься на ровном месте? (становится серьёзной) Эдуард… Мне так нравится, что ты ревнуешь меня… (грустно) От моего бывшего ревности было не дождаться. Целую тебя. Всё, всё, я уже скоро!
Нажимает отбой.
Торопливо надевает туфли на высоком каблуке.
Берёт красивую сумку.
Снова пытается до конца застегнуть молнию, у неё это не получается.
ОЛЬГА. (в сердцах) Да что ж такое-то…
Звонок в дверь.
Ольга подходит к двери.
ОЛЬГА. Кто там?
ТАТЬЯНА. (за дверью) Здравствуйте, меня зовут Татьяна! Я хотела бы…
Ольга распахивает дверь.
ОЛЬГА. Какое счастье, что вы пришли! Пожалуйста, помогите!
Ольга поворачивается к Татьяне спиной, приподнимает волосы.
Татьяна удивлённо смотрит на Ольгу.
ОЛЬГА. Представляете, опаздываю на свидание, а тут – нарочно не придумаешь… Там где-то заедает…
Татьяна осторожно застёгивает молнию на платье Ольги.
ОЛЬГА. Да, вот здесь… Чуть-чуть сильнее надо…
Татьяна застёгивает молнию до конца.
Ольга поворачивается к Татьяне, молитвенно складывает руки.
ОЛЬГА. Спасибо! Вы меня просто спасли!
ТАТЬЯНА. Здравствуйте… Меня зовут Татьяна…
ОЛЬГА. Да, да, я поняла! Вы соседка снизу, ваш муж уже отругал меня. Я слишком громко цокаю каблуками. Извините, это в последний раз!
ТАТЬЯНА. Нет, дело не в этом…
ОЛЬГА. (перебивает) Про то, что мой стояк подтекает, он тоже сказал. Сантехник придёт в понедельник. Простите меня! В доме нет мужских рук, а я в этом совсем не понимаю…
ТАТЬЯНА. Вы неправильно меня поняли! Я не соседка!
ОЛЬГА. А кто?
ТАТЬЯНА. Я… (отводит глаза) Меня зовут Татьяна. Здравствуйте.
ОЛЬГА. Здравствуйте. Простите, я очень тороплюсь.
ТАТЬЯНА. (поспешно) Хорошо, тогда я зайду в другой раз.
Поворачивается, чтобы уйти, но Ольга придерживает ей за руку.
ОЛЬГА. Подождите! Кто вы?! Что вы хотели?
ТАТЬЯНА. (поворачивается) Меня зовут…
ОЛЬГА. (нервно перебивает) Здравствуйте! Меня зовут Ольга. Вас… Татьяна. Я поняла. Очень приятно! Что вы хотели? (закрывает дверь)
ТАТЬЯНА. (теребит свою сумку, говорит очень тихо) Мне только спросить…
ОЛЬГА. Спрашивайте!
ТАТЬЯНА. Я… Мы с Григорием… Вашим мужем… То есть, бывшим мужем… Решили… Решили…
ОЛЬГА. Что вы решили?
ТАТЬЯНА. Решили пожениться.
ОЛЬГА. А я здесь при чём?
ТАТЬЯНА. Ну, как же… Мне нужно знать… Мне нужно точно знать, что вы не имеете ничего против.
ОЛЬГА. И это всё?
ТАТЬЯНА. Да… То есть, нет. Желательно, если вы это разрешение дадите в письменном виде… Или… Или наговорите на диктофон.
ОЛЬГА. Вы сумасшедшая?
ТАТЬЯНА. Нет. Просто для меня это очень важно. Очень-очень. Я не смогу жить, зная, что сделала кого-то несчастной.
ОЛЬГА. Потрясающе. (оглядывает Татьяну с головы до ног) И где мой бывший нашёл… такое сокровище?!
ТАТЬЯНА. В пансионате.
ОЛЬГА. Благородных девиц?
ТАТЬЯНА. Нет, что вы… Мы отдыхали вместе. То есть, он сам по себе, я сама по себе, но он всё время смотрел на меня в столовой…
ОЛЬГА. О, боже… Избавьте меня от этих подробностей!
Ольга мечется по комнате, достаёт из шкафа ручку, бумагу.
Садится за стол.
ОЛЬГА. Что писать?
ТАТЬЯНА. (диктует) Я, Ольга Дмитриевна Данилова… тысяча девятьсот восемьдесят девятого года рождения…
ОЛЬГА. (пишет) Ничего себе… Какая осведомлённость…
ТАТЬЯНА. (диктует) Не буду испытывать никаких моральных страданий, если мой бывший муж – Григорий Александрович Данилов, – женится…
ОЛЬГА. (пишет) Господи, какой бред…
ТАТЬЯНА. (диктует) Женится на… Нет, просто женится, неважно, на ком… Число, подпись.
Ольга размашисто расписывается, отдаёт бумагу Татьяне.
ОЛЬГА. Всё?
Татьяна читает бумагу, кивает.
ОЛЬГА. Я могу идти?
ТАТЬЯНА. Да, конечно… Ой, простите… Это я должна идти.
Идёт к двери. У Ольги звонит телефон.
ОЛЬГА. (в трубку) Эдик, я уже еду!
Татьяна у двери оборачивается.
ТАТЬЯНА. Но как же так?! Как?!
ОЛЬГА. Что?! (в трубку) Да, Эдик, это я сама с собой… (нажимает отбой)
ТАТЬЯНА. Вы прожили с Гришей почти пять лет! Пять лет вы ложились спать вместе, вместе просыпались, шутили, ссорились, гуляли, спорили, смеялись… Вы проросли друг в друга… И вот вы так запросто пишете, что не имеете ничего против, если он женится на другой?
ОЛЬГА. (показывает телефон) Я опаздываю на свидание. Надеюсь, это всё объясняет?!
ТАТЬЯНА. Нет. Это только запутывает всё окончательно.
ОЛЬГА. Что вы от меня хотите?!
ТАТЬЯНА. Я хочу точно знать… Быть уверенной… Что если я выйду за Григория замуж… вы не будете несчастной.
ОЛЬГА. Да не буду я несчастной! Отстаньте от меня!
ТАТЬЯНА. Но вы же сказали…
ОЛЬГА. Что я сказала?
ТАТЬЯНА. Вы сказали – «Избавьте меня от подробностей»! Значит, вам неприятно слышать, как ваш муж ухаживает за другой женщиной!
ОЛЬГА. Да плевать мне, как и за кем он ухаживает! Мой любимый мужчина заказал в ресторане столик и сидит там один!
Татьяна достаёт из сумки расписку, демонстративно рвёт её на куски.
ОЛЬГА. Что вы делаете?!
ТАТЬЯНА. Вы написали расписку, не подумав.
ОЛЬГА. Идите к чёрту… Мне ваш Гриша даром не нужен.
ТАТЬЯНА. Слышите, как у вас дрожит голос, когда вы о нём говорите? Слышите, как болезненно вибрирует ваша душа…
ОЛЬГА. (срывается) Немедленно уходите!
ТАТЬЯНА. Я так и знала… (плачет) Я так и знала… Раз вы кричите, значит, до сих пор его любите.
ОЛЬГА. Ужас какой… (звонит телефон) Эдик, да… Еду я, еду… Тут пробка ужасная… Авария какая-то впереди… (нажимает отбой) Когда у вас свадьба?
ТАТЬЯНА. (всхлипывает) Завтра…
ОЛЬГА. Это ваш первый брак?
ТАТЬЯНА. Конечно.
ОЛЬГА. Я не знаю, как вам доказать, что мой муж мне совершенно не нужен.
ТАТЬЯНА. Зато я знаю.
ОЛЬГА. И как?
ТАТЬЯНА. Позвоните ему. Сейчас, при мне. И поздравьте с предстоящим бракосочетанием. Я сразу пойму – равнодушны вы к нему, и я могу со спокойной душой выходить за него замуж, или…
ОЛЬГА. Что-то мне говорит, что в любом случае будет «или». (набирает номер, но прерывает звонок) Слушайте, вот зачем вам это? Какая разница – осталось у меня к нему что-то или нет?
ТАТЬЯНА. Моя жизнь – мои правила… Я хочу спать спокойно.
ОЛЬГА. (вздыхает) И где он только вас нашёл…
ТАТЬЯНА. В пансионате.
Ольга снова набирает номер.
В соседней комнате слышится телефонный звонок.
ТАТЬЯНА. (вздрагивает) Что это?
ОЛЬГА. (недоумённо) Не знаю…
ТАТЬЯНА. Мне кажется, это телефон Гриши…
ОЛЬГА. В моём доме?!
ТАТЬЯНА. (в отчаянии заламывает руки) Я ничего не понимаю!
Ольга решительно подходит к двери, открывает, заглядывает в комнату.
Резко захлопывает дверь.
ОЛЬГА. Я тоже.
ТАТЬЯНА. (всхлипывает) Он… он… у вас… с вами… тут был… и забыл… свой телефон… Да?!
Ольга поспешно сбрасывает вызов.
Телефон в соседней комнате замолкает.
ОЛЬГА. Да! Гриша забежал вчера… На минуточку. Нет, вы ничего не подумайте, буквально на полсекунды! Сказал, что забыл… Господи, что же он забыл-то… как это называется-то… Пистолет такой… Гвозди вкручивать.
ТАТЬЯНА. (тихо) Шуруповёрт?
ОЛЬГА. Вот! Точно, шуруповёрт!
ТАТЬЯНА. А мне он не сказал, что сюда заходил.
ОЛЬГА. Да кто же о таком рассказывает? Забежал, взял, убежал – всё!
ТАТЬЯНА. Всё?!
ОЛЬГА. Всё!
ТАТЬЯНА. А мне он всегда говорил, что ничего из этого дома не брал и брать не собирается…
ОЛЬГА. Ну, значит, осенило его. Перед началом новой семейной жизни! Слушайте, идите уже… У меня Эдик один в ресторане… Я замучилась ему объяснять, где я…
Пытается подтолкнуть Татьяну к двери.
ТАТЬЯНА. Телефон! Дайте мне его телефон!
Ольга бросается в комнату, где звонил телефон.
Быстро выходит оттуда с телефоном, отдаёт его Татьяне.
Татьяна убирает телефон в сумку.
ТАТЬЯНА. Спасибо. И всё-таки мне хотелось бы…
Ольга молитвенно складывает руки.
ОЛЬГА. Эдик! Я люблю его!
ТАТЬЯНА. Вот теперь верю. Ещё раз – огромное спасибо! (уходит, в дверях останавливается) Простите меня. Мне было очень важно знать, что у вас с Григорием не осталось никакой эмоциональной привязанности.
ОЛЬГА. Никакой! Вообще! Ноль!
ТАТЬЯНА. Спасибо.
Уходит.
Ольга собирается закрыть дверь.
Татьяна возвращается.
ТАТЬЯНА. А можно пригласить вас на свадьбу?
ОЛЬГА. Вы серьёзно?
ТАТЬЯНА. Конечно. Раз вы с Гришей друг от друга эмоционально свободны, почему бы вам за него не порадо…
ОЛЬГА. (перебивает) С удовольствием!
У Ольги звонит телефон.
ОЛЬГА. Ну, вот, пожалуйста, Эдик!
ТАТЬЯНА. А вы с Эдиком приходите, нам с Гришей будет приятно.
ОЛЬГА. (в трубку) Прости… прости… прости… Стала объезжать пробку, запуталась, не туда повернула… Скоро буду!
ТАТЬЯНА. Скажите ему!
ОЛЬГА. Что?
ТАТЬЯНА. Скажите ему, что мы вас приглашаем на свадьбу!
ОЛЬГА. (тихо) Обязательно скажу. Когда доеду до ресторана. (в трубку) Что? Это навигатор. Да, я с ним разговариваю. А ты разве нет? Даже когда он несёт пургу? У тебя железный характер, Эдик… Целую, скоро буду. (нажимает отбой) Вы ещё здесь?
ТАТЬЯНА. Да. Простите… Меня очень волнует, что вы не говорите Эдику правду. У вас, что, нет доверительных отношений?
ОЛЬГА. (тихо, под нос) Ещё немного и я достану перцовый баллончик…
ТАТЬЯНА. А хотите, я позвоню Эдику и скажу, что это я вас задерживаю?
ОЛЬГА. Я хочу, чтобы вы ушли.
ТАТЬЯНА. Значит, все-таки между вами нет доверительных отношений… Значит, вы боитесь признаться, что невеста вашего бывшего мужа пришла к вам, чтобы получить согласие на его брак… А это значит, что вы не до конца уверены в том, что хотите отпустить своего бывшего мужа в новую жизнь, в которой не будет вас…
ОЛЬГА. Вон!!!
ТАТЬЯНА. Где?!
ОЛЬГА. (опешив) Вы потрясающая…
ТАТЬЯНА. Спасибо. Вы тоже. Так я пошла?
ОЛЬГА. Идите.
ТАТЬЯНА. Подождите! Но ведь вы не спросили, где и во сколько свадьба!
ОЛЬГА. (обречённо) Где? Во сколько?
ТАТЬЯНА. Я сейчас запишу…
Роется в сумке, достаёт логопедический шпатель, улыбается.
ТАТЬЯНА. Я логопед. Детский… А где же ручка? А, вот ручка… (достаёт ручку) На чём бы написать? У вас есть листочек?
Ольга с обречённым видом поднимает с пола обрывок своей расписки, отдает Татьяне.
ТАТЬЯНА. Спасибо…
Берет обрывок, пристраивает на сумку, начинает писать.
Замирает.
ТАТЬЯНА. Как это символично… Писать адрес свадьбы на вашей клятве, что вы не будете страдать от того, что ваш муж женится на другой…
Ольга в отчаянии хватается за голову, закатывает глаза.
ТАТЬЯНА. Ой… Я кажется, адрес забыла… Подождите, я сейчас позвоню Грише…
Достаёт свой телефон, набирает номер.
Ольга в полном изумлении смотрит на Татьяну.
Телефон Григория звонит у Татьяны в сумке.
ТАТЬЯНА. (достаёт звонящий телефон) Ой… Я же совсем забыла…
ОЛЬГА. Вы… потрясающая…
ТАТЬЯНА. Это правда, я немного рассеянная.
ОЛЬГА. Да выключите вы уже телефон!
ТАТЬЯНА. Сейчас… сейчас… (пытается отключить звонок) Сейчас… Да где же тут… выключается…
В соседней комнате слышится грохот.
Дверь открывается.
Из комнаты выходит Григорий – заспанный, всклоченный, полуодетый.
Татьяна потрясённо на него смотрит.
Григорий, не замечая Ольги, идёт на звук телефона.
Забирает телефон у Татьяны.
ГРИГОРИЙ. Алё…
ТАТЬЯНА. (берёт свой телефон) Гриша?! Что ты тут делаешь?!
У Ольги глаза лезут на лоб.
ГРИГОРИЙ. (в трубку) Где?
ТАТЬЯНА. (в трубку) В квартире своей жены…
Григорий растерянно оглядывается.
На лице удивление, перерастающее в испуг.
ТАТЬЯНА. (в трубку) Ты почему молчишь, Гриша?
ГРИГОРИЙ. (в трубку) Не знаю даже, что и сказать… (смотрит на Ольгу)
ОЛЬГА. Кажется, я знаю!
Вырывает телефон у Григория, говорит в трубку.
ОЛЬГА. Татьяна, понимаете, скорее всего, Григорий вчера крепко выпил… (Григорию) Выпил ведь, да, Григорий?
ГРИГОРИЙ. (кивает) Да, но немного! Я просто плохо переношу алкоголь. Друзья потребовали устроить мальчишник…
ОЛЬГА. (в трубку) Вот видите…Мальчишник. Алкоголь. У Гриши включился автопилот… И он сделал – что?!
ГРИГОРИЙ. (радостно) Точно! Сказал таксисту свой старый адрес! Оля, ты гений!
ОЛЬГА. (в трубку) Татьяна, клянусь, я не слышала, как он вошёл! Он лёг в кабинете, и я обнаружила его только когда вы ему позвонили! Честное слово!
ТАТЬЯНА. А как же шуруповёрт?
ОЛЬГА. Шуруповёрт я придумала, чтобы не травмировать вашу нежную психику. Простите…
ГРИГОРИЙ. А почему вы разговариваете друг с другом по телефону?
ОЛЬГА. Хороший вопрос, Григорий… (отдаёт телефон Григорию) Ещё бы знать на него ответ…
Татьяна опускает телефон, у неё в глазах слёзы.
ОЛЬГА. Татьяна, ну, правда… У нас с Гришей ничего просто быть не может! Мы давно уже чужие люди! Ну, правда, Гриша?!
ГРИГОРИЙ. Да господи… Да, Танечка… (падает перед Татьяной на колени) Ну, прости ты меня! Сам не знаю, как так получилось!
ТАТЬЯНА. (глядя в пространство) А вы заметили, как много… как бесконечно много… глубокого… важного… интимного смысла в слове «автопилот»?
Повисает пауза.
Татьяна бросается за дверь.
ОЛЬГА. И где ты только её нашёл?!
Григорий вскакивает, бросается вслед за Татьяной.
ГРИГОРИЙ. Танечка…
ЗТМ.
II.КОМНАТА
Ольга сидит за столом, уставшим голосом говорит по телефону.
ОЛЬГА. Да, Эдик, вот такая я непутёвая. Проколола колесо, представляешь? Чёрт меня дёрнул объезжать эту пробку дворами! Не надо ко мне приезжать! Мою машину уже грузят на эвакуатор. В смысле – зачем? А, ну, да… Я не только колесо проколола, но и… врезалась в столб. Со мной всё в порядке! Почти… Дождись меня, пожалуйста… Я сейчас вызову такси. Целую. Обнимаю. Скоро приеду… Люблю, конечно… (нажимает отбой)
В комнату врывается Григорий.
ГРИГОРИЙ. Ты не могла выразиться как-то поделикатнее?! Откуда ты выкопала это слово – «автопилот»?!
ОЛЬГА. Не истери, пожалуйста. Где Татьяна?
ГРИГОРИЙ. Не знаю! Её нигде нет! Она пропала! Господи… какой же я идиот! Как я здесь очутился?!
ОЛЬГА. (с усмешкой) На автопилоте.
ГРИГОРИЙ. Не говори это слово! Не могу его слышать!
Григорий уходит в комнату, возвращается с ворохом одежды.
Одевается.
ГРИГОРИЙ. В таком состоянии Таня может попасть под машину. Или наложить на себя руки. Что ты наделала, Оля?!
ОЛЬГА. Я?! Я здесь абсолютно ни при чём! Кстати, это тот самый момент, когда звонок по телефону будет совершенно оправдан.
ГРИГОРИЙ. (замирает) Чёрт… Чёрт, чёрт!
Хватает телефон, набирает номер.
ОЛЬГА. (усмехается) Ну – и?!
ГРИГОРИЙ. (опускает телефон) Средств недостаточно…
ОЛЬГА. Ну, так, столько трепаться… Проговорили всё, голубки!
ГРИГОРИЙ. Оля! Почему столько сарказма?! Столько злорадства!
ОЛЬГА. Потому что меня в ресторане ждёт любимый человек! Да, у меня свидание! А я тут с вами уже час… Словно в дурдоме!
В дверь тихо заходит Татьяна.
Ольга и Григорий её не замечают.
ГРИГОРИЙ. Так иди на своё свидание! Тебя тут никто не держит!
ОЛЬГА. Нет уж… Ты иди первый. Почему у меня в квартире должен оставаться посторонний человек?
ГРИГОРИЙ. Это я – посторонний?!
ОЛЬГА. А кто ты?!
ГРИГОРИЙ. Вообще-то, муж. Хоть и бывший. Это свинство с твоей стороны – относиться ко мне как к чужому.
Татьяна всхлипывает.
Григорий оборачивается.
Татьяна стремительно убегает.
ГРИГОРИЙ. Таня! (бросается за Татьяной) Таня, стой! Ты всё неправильно поняла!
Выбегает из квартиры.
Ольга быстро захлопывает за Григорием дверь.
ОЛЬГА. Всё… Финита ля комедия! (звонит) Эдик… Люблю тебя… Подождёшь меня ещё минут двадцать? Таксист попал в аварию, я нужна как свидетель. Спасибо, ты лучший. Целую…
Нажимает отбой.
На цыпочках отходит от двери.
Перед зеркалом поправляет причёску и макияж. Берёт сумку.
Возвращается к двери.
Прислушивается, собирается выйти.
В замке поворачивается ключ, дверь открывается.
В квартиру врывается Григорий.
У него несчастный вид, он держится за щёку.
ОЛЬГА. Зуб?!
ГРИГОРИЙ. Пощёчина!
Опускает руку – щека покрасневшая.
ОЛЬГА. Никогда бы не подумала, что Татьяна на это способна.
ГИГОРИЙ. Я тоже. (трогает щёку) Зуб, кстати, тоже задет… Такая тонкая, нежная ручка. А как вмажет!
ОЛЬГА. Я вот одного не понимаю… Ну, догнал ты её… Ну, получил по ро… Извини, по физиономии… (повышает голос) Но какого чёрта ты возвращаешься снова сюда?!
Повисает пауза.
Ольга и Григорий смотрят друг на друга.
Ольга возмущённо, Григорий – растерянно.
ГРИГОРИЙ. Автопилот…
ОЛЬГА. Смени у него настройки, ладно? А то это уже напрягает. Кстати, откуда у тебя ключ?
ГРИГОРИЙ. Не знаю. Остался в связке… Висит вместе с другими. Я совсем забыл про него.
ОЛЬГА. (протягивает руку) Дай сюда.
ГРИГОРИЙ. Что?
ОЛЬГА. Ключ от моей квартиры! И забудь этот адрес. Сотри его из памяти навсегда!
Григорий суетливо снимает ключ с металлического кольца на связке, отдаёт Ольге.
ГРИГОРИЙ. Вот. Извини, пожалуйста, что так получилось…
ОЛЬГА. (открывает дверь) Если ты сейчас не уйдёшь… Я… Я тоже тебя ударю.
Григорий медленно идёт к двери.
ГРИГОРИЙ. Всё… Ухожу… Ухожу… Ушёл… Навсегда… Извини, что так… получилось…
Григорий уходит.
Ольга почти захлопывает за ним дверь.
В последний момент Григорий резко врывается обратно в комнату.
ГРИГОРИЙ. Оля!
ОЛЬГА. Я сейчас полицию вызову!
ГРИГОРИЙ. Оля, последний вопрос, и больше ты меня не увидишь!
ОЛЬГА. (хватает телефон, звонит) Алло, полиция! На меня напали!
ГРИГОРИЙ. (в трубку) Это муж! Бывший! Пришёл на автопилоте! Уже ухожу! (забирает у Ольги телефон) Оля, я только спросить… Как она здесь оказалась?!
ОЛЬГА. Кто?
ГРИГОРИЙ. Таня!
ОЛЬГА. Иди и спроси у неё!
ГРИГОРИЙ. Она не будет со мной разговаривать!
ОЛЬГА. У вас завтра свадьба, куда она денется.
ГРИГОРИЙ. Оля… (бухается на колени) Ты должна нас помирить!
ОЛЬГА. Встань немедленно.
ГРИГОРИЙ. Не встану. Если ты нас не помиришь, свадьбы не будет! Я не хочу терять любимую женщину!
Ольга со всего маха влепляет Григорию пощёчину.
ГРИГОРИЙ. (хватается за щёку) За что?!
Ольга трёт руку, которой ударила, морщится.
ОЛЬГА. А просто так… Почувствовала непреодолимое желание.
ГРИГОРИЙ. (встаёт) Не ожидал, что ты на это способна.
ОЛЬГА. Я тоже.
ГРИГОРИЙ. Такая тонкая, нежная ручка…
ОЛЬГА. (берёт телефон) Диктуй номер своей Татьяны…
ГРИГОРИЙ. В смысле?
ОЛЬГА. Буду мирить вас.
ГРИГОРИЙ. А… В этом смысле… Девять один шесть… Три одиннадцать двадцать тринадцать.
ОЛЬГА. (набирает номер) Алло! Татьяна? Это Ольга. Пожалуйста, успокойтесь и выслушайте меня внимательно… Я звоню вам по просьбе Григория, он очень боится вас потерять. Пожалуйста, простите его. Подумаешь, какой-то автопилот… Он не виноват в том, что ноги сами несут его туда, где он когда-то был счастлив…
ГРИГОРИЙ. (в ужасе) Оля! Выбирай выражения!
ОЛЬГА. Простите его. Не надо отменять свадьбу. Мы развелись год назад, и он до сих пор не понял… что я все ещё… всё ещё… люблю его!
ГРИГОРИЙ. (в шоке) Оля! Что ты наделала… Что… ты… наделала… Оля… О… ля…
Григорий обнимает Ольгу, она роняет телефон.
Они целуются.
ЗТМ.
III. КОМНАТА
Ольга и Григорий, полураздетые, со счастливыми лицами лежат на диване.
Рядом живописно лежат его ботинки и её туфли.
У Ольги звонит телефон.
ОЛЬГА. Да, Эдик… Я… Я… Ты не представляешь, в какую я попала историю… Таксист, с которым я ехала, оказался в розыске… Да, по приметам похож на маньяка, который нападал на женщин… Я у следователя, меня…
Григорий страстно целует Ольгу.
ОЛЬГА. Меня допрашивают… Не надо никуда ехать, сиди там! Чем ты тут поможешь…
ГРИГОРИЙ. Иди к чёрту, Эдик!
ОЛЬГА. Это следователь… ты мешаешь ему вести допрос… Всё, целую… Скоро приеду… (нажимает отбой)
ГРИГОРИЙ. (радостно) Иди к чёрту, Эдик!
Ольга садится, пытается застегнуть платье сзади.
ОЛЬГА. А чего ты трубишь как счастливый слон?!
ГРИГОРИЙ. (улыбается) Потому что счастлив, как слон!
ОЛЬГА. Помоги застегнуть платье. (поворачивается спиной)
ГРИГОРИЙ. Не хочу!
ОЛЬГА. Застегни!
ГРИГОРИЙ. Не хочу! Я соскучился по твоим лопаткам…
ОЛЬГА. (поворачивается) Застегни. Наглухо. И забудем об этом.
ГРИГОРИЙ. Забудем?! (вскакивает) То есть, ты расстраиваешь мою свадьбу, а потом говоришь – забудем об этом?! (возмущённо показывает на диван)
ОЛЬГА. (надевает туфли) Ничего я не расстроила.
ГРИГОРИЙ. Серьёзно?! Ты думаешь, что Таня явится завтра в ЗАГС как ни в чём не бывало?!
ОЛЬГА. Явится. Как миленькая. Потому что я никому не звонила.
Григорий хватает Ольгин телефон, проверяет последний звонок.
ГРИГОРИЙ. (глядя в телефон) Ну, знаешь… Зачем ты это сделала?
ОЛЬГА. Не знаю…
ГРИГОРИЙ. Оль, это ужасно. Я же поверил…
ОЛЬГА. Я тоже когда-то поверила, что у нас будет дом за городом, сын и дочка, гамак в саду и большая собака…
ГРИГОРИЙ. Ты же знаешь, что я старался… Если бы под мои экспресс-тесты на хеликобактер мне дали грант, у меня бы всё получилось!
ОЛЬГА. Детей и собаку можно было завести и без гранта.
ГРИГОРИЙ. (мрачно) Это ты просто не знаешь, сколько жрёт большая собака. А тем более дети…
ОЛЬГА. У меня восемь французских классов, куча частных учеников, я с утра до вечера без выходных занимаюсь репетиторством и подрабатываю экскурсоводом. Ничего, прокормили бы!
ГРИГОРИЙ. Нет, Оля! Ты через пару месяцев сказала бы, что я не мужик, а ты пашешь за троих!
ОЛЬГА. Никогда! Никогда бы я так не сказала!
ГРИГОРИЙ. Хорошо. Тогда бы я это сказал сам себе.
ОЛЬГА. Почему ты… ушёл? Почему ты… ничего не объяснил и ушёл?!
ГРИГОРИЙ. Я объяснил.
Ольга бросается к шкафу, достаёт записку.
ОЛЬГА. Вот это?! Это ты считаешь объяснением?! (язвительно читает) «Прости. Чувствую себя сволочью, но больше так не могу. Квартиру оставляю тебе, на развод подам сам. Григорий».
ГРИГОРИЙ. Ты, что, хранишь эту записку?
ОЛЬГА. Только для того, чтобы сделать… (рвёт записку) Вот так!
Швыряет обрывки Григорию в лицо.
ГРИГОРИЙ. Оль, я думал, ты всё понимаешь.
ОЛЬГА. Конечно, понимаю! Ты решил спасти человечество своими экспресс-тестами на хеликобактер! Думал срубить на этом много денег, но что-то пошло не так…
ГРИГОРИЙ. Всё так. Это интриги Ерохина. Если бы он не отправил экспертам бракованные образцы, мне дали бы грант!
ОЛЬГА. А тебе его не дали. И ты испугался, что я рожу прямо вот в этой квартире, одного за другим, дети будут орать, это будет кошмар, и ты просто сбежал!
ГРИГОРИЙ. Да!
Повисает пауза.
ОЛЬГА. Тогда у меня вопрос. А Татьяна, что, не хочет детей?
ГРИГОРИЙ. Собаку она точно не хочет, её покусал кобель в детстве. Ребёнка она родит не больше одного, у неё отрицательный резус-фактор, и она не будет рисковать второй раз. И у неё… Огромный коттедж… Остался от отца-академика. Филатов, может, слышала, известный отоларинголог…
ОЛЬГА. (потрясённо) Как всё сошлось… Как всё для тебя прекрасно сложилось… И где ты только её нашёл?
ГРИГОРИЙ. Ну, да, понимаю, выглядит со стороны неважно. Пошло выглядит. Но она, правда, мне очень понравилась. Там, в пансионате. Чистая душа, доброе сердце…
ОЛЬГА. Папа академик…
ГРИГОРИЙ. Про папу я узнал позже.
ОЛЬГА. (поворачивается спиной) Застегни.
ГРИГОРИЙ. Пусть Эдик застёгивает.
ОЛЬГА. Хорошо. (берёт сумку) Эдик так Эдик.
Идёт к двери.
Выходит.
Григорий бросается за Ольгой.
Тащит обратно в квартиру.
ОЛЬГА. Пусти! Что ты делаешь!
ГРИГОРИЙ. Не пускаю тебя голой на улицу!
ОЛЬГА. Это не твоё дело!
Григорий усаживает Ольгу на диван.
ГРИГОРИЙ. Моё это дело! Моё… Хотела, чтоб я застегнул… (поворачивает Ольгу спиной к себе) Я щас застегну… Я щас так застегну, что ни один Эдик… Ни одна сволочь… Зубами рвать будет!
ОЛЬГА. (вырывается) Пусти!
ГРИГОРИЙ. (удерживает её) Нет уж! Я буду застёгивать, а ты слушай! Внимание… Признание века! Эксклюзив! Повторять не буду, так что не дёргайся…
Ольга замирает.
Григорий очень медленно поднимает замок молнии на платье вверх.
ГРИГОРИЙ. Да… Я боюсь этого семейного счастья, которое ты пыталась мне втюхать. Я готов бежать от него сломя голову… Я наелся этим семейным счастьем до тошноты… До отвращения. У меня было три старших брата и три младших сестры. Сосчитала, сколько нас было?
ОЛЬГА. Семеро… Ты всегда этим гордился.
ГРИГОРИЙ. (со злым отчаянием) Нет, не семеро. Ты забыла посчитать отца, мать, бабушку по папиной линии, тётку по маминой, и немецкую овчарку Киру, которая всё никак не могла сдохнуть от старости!
Григорий застёгивает молнию на платье до конца.
Ольга поворачивается к нему.
ОЛЬГА. У тебя замечательная семья. Почему ты говоришь о ней с таким ужасным лицом?
ГРИГОРИЙ. Потому что… У меня никогда не было своего личного жизненного пространства. Никогда! В двух квартирах, объединённых в одну, не было ни одного квадратного сантиметра, где бы можно было уединиться. Тут бабушка лечит экзему дёгтем, там тётка занимается йогой, там собаку Киру тошнит, тут старшие братья, там младшие сёстры, тут папа с мамой, которые не против заделать ещё одного ребёнка…
ОЛЬГА. Это же чудесно…
ГРИГОРИЙ. (вскакивает) Вот! Вот поэтому я и ушёл, Оля! Потому что ты за шиворот тащила меня в такую же распрекрасную чудесную жизнь, где нет ни сантиметра для меня лично! Лично! Для меня! Оля! Знаешь, что такое счастье?!
ОЛЬГА. Боюсь даже предположить…
ГРИГОРИЙ. Счастье это когда в прихожей стоит всего две пары обуви – твои ботинки и изящные женские туфли. И всё! Всё!!! Да, и не воняет псиной!
ОЛЬГА. Ты мог бы мне сказать это раньше. Я бы не питала иллюзий.
ГРИГОРИЙ. Ну, прости. Очень трудно признаться, что ненавидишь общечеловеческие ценности. (берёт обрывки своей записки) Можно, я это выброшу?
ОЛЬГА. (забирает обрывки) Нельзя. Я буду показывать её своей дочке и рассказывать, какой козёл был у неё отец.
ГРИГОРИЙ. (вздрагивает) Ка-кой дочке?
ОЛЬГА. Ну, может быть, это будет сын.
ГРИГОРИЙ. Оля… Что ты несёшь… У нас нет детей.
ОЛЬГА. (кивает на диван) Мы только что сделали всё, чтобы они появились.
ГРИГОРИЙ. (испуганно) Оля… Оля!
ОЛЬГА. (смеётся) Шутка! Не переживай. Всё под контролем.
ГРИГОРИЙ. (выдыхает облегченно) О-оля…
ОЛЬГА. Но если что, Эдик усыновит.
ГРИГОРИЙ. (возмущённо) О-о-оля!
ОЛЬГА. Чёрт… Эдик! (хватает сумку) Совсем забыла! (идёт к двери) Будешь уходить, выключи везде свет.
Григорий с размаха плюхается на диван.
ГРИГОРИЙ. А вот не буду я уходить!
ОЛЬГА. В смысле?
Григорий прижимает к себе подушку, уткнувшись в неё лицом.
ГРИГОРИЙ. Буду вдыхать твои ароматы, вспоминать твою молнию и лопатки. Что ты так смотришь? В этой квартире, между прочим, и моя доля есть!
ОЛЬГА. Ах, вот как… С чего ради ты это вспомнил?
ГРИГОРИЙ. (отшвыривает подушку) С того! Я живу у Ерохина! Вернее, то в лаборатории, то у Ерохина, то в лаборатории, то у Ерохина… Думал, скоро насовсем перееду к Татьяне, в коттедж, но… Кажется, с этим облом.
ОЛЬГА. (холодно) Хорошо. Мы разменяем квартиру. Я не против. (идёт к двери)
ГРИГОРИЙ. (поспешно) И мебель! Я требую поделить мебель и бытовую технику!
ОЛЬГА. (замирает) Мне кажется или ты не хочешь отпускать меня к Эдику?
ГРИГОРИЙ. (нервно) Кажется. Иди. Скатертью дорожка. Попутного ветра в спину. Флаг в руки. Вечер в хату.
ОЛЬГА. Это из другой оперы.
ГРИГОРИЙ. (взмахивает рукой) Вперёд, на мины!
Ольга усмехается, уходит.
ГРИГОРИЙ. (кричит вслед) Кстати, где ты его нашла?!
ОЛЬГА. (возвращается) В обсерватории.
ГРИГОРИЙ. Ух, ты… А я-то думаю… Откуда у человека такое терпение… Целый вечер лапшу с ушей стряхивать… А это обсерватория… Наложила, так сказать… свой отпечаток. У них же там всё медленно и печально, да?
ОЛЬГА. (с усмешкой) Эдик очень интеллигентный человек. Он мечтает о большой и дружной семье.
ГРИГОРИЙ. И собаке?
ОЛЬГА. И собаке.
ГРИГОРИЙ. А лет ему сколько?
ОЛЬГА. Сорок два.
ГРИГОРИЙ. И ни разу не был женат?
ОЛЬГА. Вдовец.
ГРИГОРИЙ. Как здорово… Как удачно для тебя всё срослось… И терпеливый… И добрый… И богатый! Богатый?
ОЛЬГА. Не бедствует. Он директор. Ему хорошо платят…
ГРИГОРИЙ. О, боже… Ещё и директор! Какой лакомый кусочек! Какой подарок судьбы! Один вопросик только… Маленький… (встаёт, смотрит на Ольгу в упор) А почему ты прыгнула ко мне в постель?!
Ольга резко разворачивается, уходит, громко хлопает дверью.
Григорий пару секунд стоит, потом ложится на диван.
Берёт телефон, что-то в нём смотрит.
Дверь распахивается, в комнату врывается Ольга.
ОЛЬГА. А потому что ты меня туда затащил!!!
ГРИГОРИЙ. (резко встаёт) Повторим?!
Ольга бросается вон, хлопает дверью.
Григорий идёт за ней, останавливается, смотрит на дверь.
ГРИГОРИЙ. Десять… девять… восемь… семь…шесть… пять… четыре… три… два… один… (стоит пару секунд, вздыхает) А жаль…
Разворачивается, идёт к дивану.
Дверь распахивается, врывается Ольга.
Бросается на шею Григорию.
Они страстно обнимаются, целуются.
Григорий расстёгивает молнию на платье Ольги.
Заходит Татьяна.
У неё заплаканное лицо.
ТАТЬЯНА. Простите…
Ольга и Григорий замирают.
ТАТЬЯНА. Дверь почему-то была открыта…
ГРИГОРИЙ. Танечка… Ты только ничего не подумай…
ОЛЬГА. Да… Мы делим имущество!
ТАТЬЯНА. Да я всё понимаю… Можно пройти?
ОЛЬГА. Проходите, конечно… Всегда рада вас видеть!
Григорий придвигает Татьяне стул, она садится.
ГРИГОРИЙ. Представляешь, Ольга согласна поделить квартиру!
ОЛЬГА. И мебель!
ГРИГОРИЙ. И даже бытовую технику…
ТАТЬЯНА. Это очень хорошо. Очень! У меня вся техника устарела… И мебели очень мало… В связи с новыми обстоятельствами…
ГРИГОРИЙ. С какими обстоятельствами, Танечка? Почему ты такая бледная?
ТАТЬЯНА. (трогает рукой лицо) Я не хотела говорить до свадьбы… Думала, сначала поговорю с вами, Оля… Убежусь… дюсь… что вы свободны от чувств Григория… Вернее, к нему, но и его чувств тоже… Но вот не получилось… Между вами что-то происходит – электрическое! Грозовой фронт такой… Вы вместе грозовой фронт… Это обидно. Я думала, всё, никакой свадьбы не будет. А потом думаю – почему? Почему мои дети должны расти без отца?!
Повисает пауза.
ГРИГОРИЙ. (дрожащим голосом) Какие дети, Танечка?
ТАТЬЯНА. Наши. Двое. Близнецы, как выяснилось. Срок двенадцать недель. Как выяснилось…
Повисает пауза.
ТАТЬЯНА. (теребит ремешок от сумки) Я всё понимаю… Искрит… И бегать ты сюда будешь… Но я согласна. Многие так живут. Искрит в одном месте, а живут в другом… Я потерплю…
Ольга подходит к Григорию, поворачивается к нему спиной.
ОЛЬГА. Застегни.
Григорий не реагирует, смотрит в пространство.
Татьяна встаёт, походит к Ольге, застёгивает молнию у неё на спине.
Григорий незаметно выходит.
ТАТЬЯНА. Знаете, есть такое приспособление специальное – молнию себе на спине застёгивать. Хотите, я вам на него ссылку в интернет-магазине пришлю?
ОЛЬГА. (поворачивается) Спасибо. Очень хочу.
ТАТЬЯНА. (оглядывается) А где Григорий?!
ОЛЬГА. Хороший вопрос. (у неё звонит телефон) Да, Эдик… Да, дорогой… Мне уже самой интересно, дождёшься ли ты меня. Правда? С официантом поспорил? Я сделаю всё, чтобы он проиграл! Закажи мне ещё шампанского… Приеду, напьюсь в стельку…
За окном слышится глухой удар и резкий визг тормозов.
Ольга замирает на полуслове.
Татьяна в ужасе прикрывает рот рукой.
Обе бросаются к двери, выбегают из комнаты.
ЗТМ.
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
IV. КОМНАТА
Дверь открывается.
Ольга и Татьяна под руки заводят в комнату Григория.
У Григория окаменевшее лицо и взгляд, устремлённый в одну точку.
ТАТЬЯНА. Нужно срочно вызвать «Скорую»!
ОЛЬГА. Зачем? Машина, слава богу, врезалась в столб, никто не пострадал. Кроме столба.
ТАТЬЯНА. Но вы же видите, что с Гришей что-то не так! (трясёт Григория) Гриша! Григорий!
Григорий не реагирует.
ОЛЬГА. Оставьте его в покое. Человек хотел броситься под колёса, но водитель ловко увернулся.
Усаживает Григория на диван, заботливо подкладывает под спину подушку.
ОЛЬГА. Пусть свыкнется с мыслью, что придётся жить дальше.
Заботливо поправляет Григорию волосы.
Татьяна всхлипывает, достаёт телефон.
ТАТЬЯНА. Я всё-таки вызову «Скорую»… (набирает номер)
ОЛЬГА. (пожимает плечами) Ну, если хотите, чтобы вашего жениха упекли в психушку… Звоните.
ТАТЬЯНА. (резко нажимает отбой) Ужас какой… Об этом я не подумала.
Повисает пауза.
ОЛЬГА. (заглядывает Григорию в глаза) Гриш… Ну, хватит придуриваться…
Григорий не реагирует, стеклянными глазами смотрит перед собой.
ТАТЬЯНА. Мне страшно…
Ольга щёлкает пальцами перед лицом Григория.
ОЛЬГА. Ау!
Григорий не реагирует.
ТАТЬЯНА. Как вы думаете, почему он это сделал?
ОЛЬГА. Что? Окаменел?
ТАТЬЯНА. Бросился под машину.
ОЛЬГА. А вы не догадываетесь?
ТАТЬЯНА. Нет.
ОЛЬГА. Я думаю, это от радости. Что у вас будет двойня.
ТАТЬЯНА. (вздёрнув подбородок) Знаете что… Я понимаю, в вас говорит обиженная женщина… Но не надо так примитивно мстить.
ОЛЬГА. Кто мстит? Я мщу?!
ТАТЬЯНА. Да, вы пытаетесь сделать мне больно. И вам это… удаётся.
ОЛЬГА. Послушайте… как вас там…
ТАТЬЯНА. Татьяна Евгеньевна.
ОЛЬГА. Татьяна… О, господи, можно без отчества, мне и так трудно. Вы как-то не очень последовательны, Татьяна. То вы переживаете, что нанесёте мне моральную травму, выйдя замуж за моего бывшего мужа, то согласны женить его на себе любой ценой, даже если он будет периодически на автопилоте бегать ко мне…
ТАТЬЯНА. Да! (после паузы) Я переосмыслила свои принципы!
ОЛЬГА. А знаете, это даже хорошо. Так вы стали больше похожи на нормальную бабу.
ТАТЬЯНА. Что-о?!
ОЛЬГА. Забирайте это тело и… Проваливайте отсюда!
Татьяна бросается к Григорию, трясёт его.
ТАТЬЯНА. Гриша! Пойдём отсюда! Пойдём, Гришенька!
Григорий не реагирует, сидит с каменным лицом и бессмысленным взглядом.
ТАТЬЯНА. (жалобно) Я не могу его забрать… Оно не забирается…
ОЛЬГА. Подождите, у меня есть нашатырь.
Бросается к шкафу, достаёт пузырёк и ватку.
Смачивает ватку нашатырём, подносит к носу Григория.
Григорий не реагирует.
ОЛЬГА. (убирает ватку) Пожалуй, действительно надо вызвать врача.
ТАТЬЯНА. Нет! Я сама его приведу в порядок. В таком виде его, и правда, упекут в психушку.
ОЛЬГА. Даже интересно – как вы собираетесь это делать.
ТАТЬЯНА. Ну, уж точно не так, как вы… Есть масса научных способов заставить человека заговорить.
Достаёт из сумки инструмент.
ОЛЬГА. Ой…
ТАТЬЯНА. Это всего лишь логопедическая лопатка, не надо ойкать…
Открывает Григорию рот, осматривает с помощью лопатки.
ТАТЬЯНА. Так… Речевой аппарат в порядке… Думаю, это ступор.
Убирает лопатку, закатывает рукава.
Откидывает Григория на спинку дивана, заходит сзади.
У Ольги округляются глаза.
ТАТЬЯНА. Не надо так на меня смотреть. (разминает Григорию губы и щёки) Это расслабляющий массаж.
ОЛЬГА. Обычно я делаю его по-другому…
ТАТЬЯНА. Оставьте при себе ваши остроты. Это расслабляющий массаж артикуляционной мускулатуры. Применяется в случае спастичности в речевых мышцах в лицевой, губной и язычной мускулатурах.
Татьяна всё интенсивнее разминает Григорию губы, шлёпает его по щекам.
Голова Григория трясётся, но он ни на что не реагирует.
ОЛЬГА. Спорим, ваш массаж не поможет.
ТАТЬЯНА. (упорно массажируя) Это ещё почему?
ОЛЬГА. Потому что Гриша просто сбежал в этот свой ступор. Нет, не от детей сбежал, к детям рано или поздно любой мужик привыкает. Он сбежал от вашей чопорности, занудства и приторной правильности. Расписку она пришла получить! Что я не буду страдать! Святая! На свадьбу позвала! Да я бы на вашем месте… Я бы…
ТАТЬЯНА. (массирует Григорию лицо) Ну?! Что бы вы?!
ОЛЬГА. Я бы на вашем месте спросила, чей это ключ в его связке!
ТАТЬЯНА. Я и спросила!
ОЛЬГА. А он?
ТАТЬЯНА. Он сказал – от лаборатории!
ОЛЬГА. А я бы проверила!
ТАТЬЯНА. (бьёт Григория по щекам) А я и проверила!
ОЛЬГА. И что? Подошёл?
ТАТЬЯНА. (перестаёт терзать Григория) Ну, вы же знаете, что нет.
ОЛЬГА. А вы?
ТАТЬЯНА. Ещё раз спросила.
ОЛЬГА. А он?
ТАТЬЯНА. А он сказал, что это от чужой лаборатории, он там цветы поливает, когда Ерохин в командировке.
ОЛЬГА. Обал-деть… И вы поверили?
ТАТЬЯНА. Нет. Я спросила Ерохина.
ОЛЬГА. И?
ТАТЬЯНА. Ерохин подтвердил. Спас друга.
ОЛЬГА. То есть, вы Ерохину не поверили…
ТАТЬЯНА. Конечно, нет. Поэтому, когда Гриша пропал после мальчишника, я пришла к вам. Причину придумала дурацкую, да, согласна. Плохо соображала.
ОЛЬГА. То есть, вы знали…
ТАТЬЯНА. Догадывалась.
Ольга обходит вокруг Татьяны.
Рассматривает её с ног до головы, как будто заново оценивая.
ОЛЬГА. Ну… вы… и штучка!
ТАТЬЯНА. (торжествующе) Так что Гриша удрал в свой ступор не от меня! (снова массирует Григорию губы и щёки) Он удрал от вашей навязчивости, настойчивости, эксцентричности и токсичности! Это, знаете, как любовь к сладкому. Знаешь, что нельзя, вредно, а всё равно тянет. У него сейчас гипергликемическая кома! От вас! Ничего… (хлопает Григория по щекам) Я его верну к жизни! Мы будем счастливы, слышите?! Назло таким вот отравляющим веществам, как вы, Ольга…
Ольга подходит к Григорию, начинает эротично массировать ему грудь.
ТАТЬЯНА. (замирает) Что вы делаете?
ОЛЬГА. Тоже пытаюсь вернуть Григория к жизни.
ТАТЬЯНА. Отойдите от него!
ОЛЬГА. И не подумаю.
ТАТЬЯНА. Какая же вы…
ОЛЬГА. Токсичная?
ТАТЬЯНА. Отвратительная. Я так и знала, что вы будете за него цепляться. Бедный Эдик…
ОЛЬГА. Эдик здесь ни при чём. Я поняла, что люблю Гришу.
ТАТЬЯНА. Отойдите от него!
ОЛЬГА. Не отвлекайтесь, массируйте речевые мышцы, у меня тут есть кое-что поинтереснее…
ТАТЬЯНА. Простите, но я в вас сейчас плюну…
ОЛЬГА. Ну, точно – святая! Разве об этом предупреждают?!
ТАТЬЯНА. (замирает) Вот точно – вы наглая, нахрапистая, самовлюблённая дрянь!
ОЛЬГА. (замирает) А вы – скучная и предсказуемая…
ТАТЬЯНА. Когда Гриша очнётся, он выберет меня.
ОЛЬГА. Ещё бы… У вас же коттедж! Но изменять он будет со мной!
ТАТЬЯНА. Не будет.
ОЛЬГА. Вот увидите. А вы будете мне молнию на спине застёгивать.
ТАТЬЯНА. Я вас убью.
Татьяна говорит это таким тоном, что Ольга сходит с лица.
ОЛЬГА. Хорошая шутка. Ёмкая. Аж мурашки по коже…
ТАТЬЯНА. Это не шутка. Если ещё раз… у Гриши включится автопилот… Я возьму нож и воткну вам в сердце.
ОЛЬГА. То есть, на свадьбу мне к вам не приходить?
ТАТЬЯНА. Не приходить, не притрагиваться, не смотреть в его сторону!
ОЛЬГА. Ну, это уж пусть сам Гриша решит – кому к нему притрагиваться. О!…
Смотрит на Григория, который медленно трогает лицо рукой.
ОЛЬГА. Кажется, он очнулся.
ГРИГОРИЙ. Ужас, как болит челюсть…
ТАТЬЯНА. Гришенька!
ОЛЬГА. Гриша…
ТАТЬЯНА. Тебе уже лучше?
ОЛЬГА. Ну, слава богу…
Григорий непонимающе смотрит то на Ольгу, то на Татьяну.
ОЛЬГА. Пока ты был в ступоре, мы поспорили, с кем из нас ты останешься. Татьяна даже собиралась убить меня, если ты продолжишь изменять ей со мной.
ГРИГОРИЙ. Девочки… А вы кто?
У Татьяны и Ольги вытягиваются лица.
ЗТМ.
V. КОМНАТА
Ольга сидит на диване.
Татьяна рядом с ней.
Григорий стоит перед ними.
ГРИГОРИЙ. Вы кто, девочки?
ОЛЬГА. (растерянно) Я – твоя бывшая жена.
ТАТЬЯНА. А я – будущая.
Повисает пауза.
ТАТЬЯНА. Неужели ты совсем ничего не помнишь?
ОЛЬГА. (тихо) Вот не надо было так сильно массировать ему голову.
Григорий садится на стул, в отчаянии сжимает виски, зажмуривается.
ГРИГОРИЙ. Помню… Берег реки… Солнце бьёт прямо в глаза. Отец разводит костёр. Рядом микроавтобус. Мать достаёт из багажника сумку, несёт к костру, ставит на землю, достаёт оттуда хлеб, сосиски, красные помидоры и большой торт. Отец смеётся – «Есть торт на жаре будут только сумасшедшие»… Мать отвечает – «Мы и есть сумасшедшие, ты разве не знал, Олег»? Братья, их четверо… Зовут играть меня в волейбол. Я отказываюсь – они долговязые, сильные, ловкие, а я маленький, неуклюжий… Мне будет стыдно, если я не отобью мяч, а я знаю, что не отобью. Сестра кричит, что она нашла на берегу мёртвую птицу. Две других, которые в это время купаются, – громко визжат… Мама просит – «Лена, уйди оттуда немедленно»! Лена кричит, что она пошутила, чтобы всех напугать. Тётка выходит из микроавтобуса, в руках у неё ящик с бутылками. Тётка кричит – «Сюпри-и-из»! Мама в ужасе – «Сонечка, это же отрава, зачем»? Тётка бухает ящик рядом с пластиковым столом, на котором плавится под солнцем торт, и говорит – «Как же детям в такую жару без лимонада, Верочка? Один раз можно и вредное»… Мяч попадает в костёр и разбрасывает в стороны горящие угли и сосиски, которые там жарились. Папа ругается, сгребает угли палкой и снова водружает на них решётку с сосисками. Мама вспоминает, что бабушка давно ушла в лес и до сих пор не вернулась. Все бросаются искать бабушку. Я иду, сбиваю палкой перед собой траву и представляю себя Робинзоном… Где-то далеко папа кричит, что нашёл бабушку, у неё целый подол земляники, и она не знает, как её донести… Потом мы все сидим возле костра и едим землянику. Пахнет жареными сосисками, которые сгорели в костре, пока мы искали бабушку… Откуда-то прибегает овчарка Кира, у неё в зубах мёртвая птица… Сёстры визжат, братья смеются. Мама кричит – «Кира, фу»! Папа говорит, что это какой-то дурдом. Бабушка пьёт лимонад. Тётка режет расплавившийся торт на одиннадцать равных кусков. А я понимаю, что умру сейчас от всего этого безумного, сумасшедшего, семейного счастья…
ТАТЬЯНА. Без «Скорой», кажется, не обойтись…
ОЛЬГА. Не надо. Мне кажется, у него наконец-то встали на место мозги.
ТАТЬЯНА. (бросается к Григорию) Гришенька, ты помнишь, что у тебя завтра свадьба?
ГРИГОРИЙ. Нет.
ОЛЬГА. (подходит к Григорию) Гриша, а ты помнишь, как мы с тобой познакомились?
ГРИГОРИЙ. Нет.
ТАТЬЯНА. (в отчаянии) Это ретроградная амнезия… Бывает при сильном стрессе. Воспоминания возвращаются в хронологическом порядке, начиная с самых старых. Воспоминания о событиях, которые предшествовали амнезии, могут не вернуться никогда. Это своего рода отрицание реальности.
ОЛЬГА. А по-моему, он дурака валяет. (заглядывает Григорию в глаза) Метро. Давка. Ты упал мне на колени. Страшно смутился и стал извиняться. Я тоже смутилась и отчего-то заговорила с тобой по-французски – «Vous n'etes pas lourd du tout… Restez ici alors…» («Мне не тяжело, можете не вставать»)… А ты взял и поцеловал меня. Невинно. В щёку. И там, где ты поцеловал, сразу стало гореть огнём. Хорошо, что была моя остановка. Я оттолкнула тебя и убежала. И вышла с горящей щекой под дождь. Зонт раскрывать не стала, медленно шла до дома и всё ждала, когда щека перестанет гореть под холодными каплями. А утром ты меня ждал у входа в метро и попытался сказать по-французски – «Vous m'avez plu beaucoup…» («Вы мне очень понравились»), – но так и не справился, начал кашлять от буквы «р», а я стала смеяться. Ты растерялся от того, что я русская… Думал – вдруг случится роман с француженкой, и Ерохин помрёт от зависти. А потом купил мороженое и сказал мне – «Ну, и пусть, я устрою тебе здесь такой Париж и романтику, что ты забудешь французский»… Мы гуляли, ты сначала попробовал читать Вертинского, но запутался, забыл слова… И вдруг начал рассказывать про чудесную и непредсказуемую спиралевидную бактерию хеликобактер пилори, которая чувствует себя в кислотной среде желудка, как дома. Потом ты встал на скамейку и торжественно объявил, что обхитришь эту наглую стерву и научишься диагностировать её на раз – с помощью простых тестов, которые каждый за копейки сможет купить в аптеке, чтобы не прозевать у себя язву и тем более рак желудка… Помнишь, как я тебе аплодировала и даже крикнула – «Браво»?! Помнишь, как ты спрыгнул со скамейки и сказал, что разрешаешь себя поцеловать?!
ТАТЬЯНА. Вы же видите, что не помнит. Вы – та реальность, которую он отрицает. Гриша… Гришенька… Посмотри на меня… (берёт Григория за подбородок, поворачивает к себе) Ты помнишь… пансионат… столовая… Я пью фруктовый кисель, а ты внимательно на меня смотришь… Я чувствую, как из-под ног уходит земля… Ты смотришь, а я почти теряю сознание от твоего взгляда… Ты подходишь, извиняешься, просишь разрешения присесть рядом и спрашиваешь… нет ли у меня язвы…
Ольга прикрывает рот руками, пытаясь подавить смех.
ТАТЬЯНА. Я говорю, что нет. А ты говоришь – «Жаль, я думал, раз вы пьёте кисель, значит, язва. Хотел включить вас в экспериментальную группу для апробирования новых диагностических тестов, простите, не буду мешать»… Я понимаю, что ты уйдёшь и кричу – «Да! У меня язва»…
Ольга кивает на Григория, который с недоумением слушает рассказ Татьяны.
ОЛЬГА. Вы же видите, он не помнит.
ТАТЬЯНА. (обнимает Григория) А потом ты запорол кучу тестов, потому что они показывали у меня ложноотрицательный, по твоему мнению, результат. Ты сидел сутками в лаборатории и пытался понять, где совершил ошибку, пока…
ГРИГОРИЙ. Пока ты не призналась, что обманула меня и что мои тесты работают правильно…
ТАТЬЯНА. (бросается Григорию на шею) Гришенька!
Григорий неуверенно обнимает Татьяну.
Татьяна победно смотрит на Ольгу.
ОЛЬГА. Поздравляю…
Берёт сумку.
Уходит, хлопает дверью.
ТАТЬЯНА. (целует Григория) Дорогой мой… Любимый… Всё будет хорошо… Мы будем счастливы…
ГРИГОРИЙ. Ты, правда, беременна? Или как с язвой?
ТАТЬЯНА. Правда.
ГРИГОРИЙ. Я счастлив. Да, счастлив. Очень счастлив. (после паузы) А, может, ошибка?
ТАТЬЯНА. Нет. У меня очень хороший врач. Папин знакомый.
ГРИГОРИЙ. Ну, тогда я счастлив. Да. Очень. Люблю детишек… (закрывает лицо руками) И чем больше, тем лучше…
Григорий плачет, плечи сотрясаются от рыданий.
На столе звонит телефон.
ТАТЬЯНА. Ой… Эдик… Ольга его тут забыла.
ГРИГОРИЙ. (бросается к телефону) Слышь, ты! Не звони сюда больше! Ни-ког-да!
Нажимает отбой.
ТАТЬЯНА. (потрясённо) Что это было?!
ГРИГОРИЙ. (отшвыривает трубку) Достал уже! Сколько можно…
ТАТЬЯНА. Что это было, Гриша?!
ГРИГОРИЙ. Да не знаю я!
ТАТЬЯНА. (тихо) Зато я знаю… Автопилот.
С каменным лицом Татьяна берёт сумку.
Уходит.
Григорий садится на диван.
В отчаянии обхватывает голову руками.
ЗТМ.
VI. КОМНАТА
Григорий сидит на диване в другой позе, но эта поза тоже выражает отчаяние.
Заходит Ольга.
У неё потерянное лицо.
Григорий с надеждой на неё смотрит.
ГРИГОРИЙ. Оля…
Ольга бросает сумку на стол.
ОЛЬГА. Он ушёл…
ГРИГОРИЙ. Кто?
ОЛЬГА. Эдик. Он ушёл, не дождавшись меня…
ГРИГОРИЙ. Я сочувствую тебе, Оля… Может быть…
ОЛЬГА. (перебивает) Не может! Официант сказал, что Эдик собирался сделать мне предложение. Он попросил принести кольцо вместе с десертом.
ГРИГОРИЙ. Какая пошлость.
ОЛЬГА. Молчи! Молчи сейчас! Если бы ты знал, как трудно мне дались эти отношения… После того, как ты меня бросил, я думала, что больше не смогу никому верить. Ни одному мужчине. Эдик сделал невозможное. Знаешь, как Эдик заставил меня относиться к нему серьёзно?
ГРИГОРИЙ. (нервно) Если тебе очень хочется рассказать об этом, если прямо невмоготу, то пожалуйста!
Григорий демонстративно закрывает уши руками.
ОЛЬГА. (тихо) Он всегда носит при себе портрет своей покойной жены.
ГРИГОРИЙ. (открывает уши) Ужас какой…
ОЛЬГА. (восторженно) Представляешь, она всегда у него с собой… На рабочем столе… В бумажнике… В машине вместо иконки… В телефоне… На чашке, из которой он пьёт, на зажигалке… На майке… Даже на носовом платке…
ГРИГОРИЙ. Он нормальный вообще?!
ОЛЬГА. Нормальный. Если б ты знал, как я ей завидовала… Такая любовь…
ГРИГОРИЙ. А отчего она умерла?
ОЛЬГА. Несчастный случай. Лифт, в который она зашла, рухнул в шахту с высоты девятнадцатого этажа.
ГРИГОРИЙ. Красивая смерть. И всё-таки… Носовой платок это перебор.
ОЛЬГА. У Эдика была своя боль, у меня своя… Мы очень долго и болезненно привыкали друг к другу. Не понимаю, почему он ушёл?
ГРИГОРИЙ. А, по-моему, это как раз понятно. Жена. Она везде. Тут, извините, вздохнуть невозможно, чтобы она не пялилась со всех сторон на тебя! А тут – предложение! Ясное дело – руки в ноги и бежать в самый ответственный момент…
ОЛЬГА. (подозрительно) А что это ты так распалился, Григорий?
ГРИГОРИЙ. Я?! Даже не думал… Сама спросила. И вообще… Как тебя занесло в эту… обсерваторию!
ОЛЬГА. С группой туристов. Я переводила им с русского на французский… Эдик провёл для них чудесную экскурсию по звёздному небу.
ГРИГОРИЙ. В майке с портретом своей жены! Она только на груди у него или на спине тоже?
ОЛЬГА. Перестань ёрничать! Эдик рассказывал о туманности Конская голова в созвездии Ориона. Она видна на фоне красного свечения водородных облаков, которые освещает ближайшая яркая звезда Альнитак. У Эдика так светились глаза… Я сразу поняла – это необыкновенный человек. Глубокий и романтичный, серьёзный, добрый, верный, чувствительный… После экскурсии он пригласил меня в кафе отметить день рождения его жены…
ГРИГОРИЙ. На твоём месте я бы склеил француза из экскурсантов. Вы же всё время были втроём! Ты, Эдик и его разбившаяся жена.
ОЛЬГА. А мне это нравилось! Я к ней привыкла. Её портреты были гарантией его верности.
ГРИГОРИЙ. Верности ей! Ей! А не тебе!
ОЛЬГА. Если человек способен на верность, неважно к кому, ему можно доверять. Это так греет душу – способность человека быть верным.
ГРИГОРИЙ. Ну, поздравляю! С Эдиком.
ОЛЬГА. Я не понимаю, почему он ушёл… (роется в сумке) Ещё как назло телефон потеряла… Не могу ему позвонить.
Григорий потихоньку берёт телефон Ольги, прячет его за спиной.
ОЛЬГА. Да что ж такое-то… Может, я оставила его дома?
Ищет телефон на диване, под подушками, на столе.
Григорий незаметно, за спиной, прячет телефон за ремень, внутрь, в брюки.
ОЛЬГА. О! Я знаю, что делать! Нужно позвонить с домашнего!
У Григория округляются глаза, он явно не знает, что делать.
Ольга подходит к домашнему телефону, набирает номер.
У Григория в брюках раздаётся звонок.
Ольга идёт на звук.
Григорий отходит.
Ольга идёт на звук.
Григорий снова отходит.
Садится на диван – на подушку, – стараясь заглушить звонок телефона.
Ольга подходит к Григорию.
ОЛЬГА. Встань.
Григорий мотает головой.
ОЛЬГА. Встань, ты сел на мой телефон!
Григорий встаёт.
Ольга поднимает подушку, прислушивается.
ОЛЬГА. Мне кажется или…
ГРИГОРИЙ. (поспешно) Кажется!
ОЛЬГА. Снимай штаны!
Григорий снимает рубашку.
Ольга расстёгивает Григорию ремень, ширинку.
Брюки падают, телефон падает, звонит на полу.
Григорий торопливо натягивает брюки.
ГРИГОРИЙ. Оль, я сам не знаю, как это получилось… Видимо, он туда впопыхах завалился, когда мы одевались впопыхах… Впопыхах чего только не бывает, Оль… Впопыхах-то…
Ольга включает телефон, смотрит последний вызов.
ОЛЬГА. Теперь всё понятно. Что ты сказал Эдику?
ГРИГОРИЙ. Да ничего особенного…
ОЛЬГА. (срывается на крик) Что ты сказал Эдику?!
ГРИГОРИЙ. Чтобы он тебе не звонил. Никогда.
Ольга отворачивается.
Отходит.
ГРИГОРИЙ. Оль, вот если бы я собирался делать тебе предложение, и мне по твоему номеру ответил какой-то дебил… Я бы… Я бы ни за что не ушёл… Оля!
ОЛЬГА. А где Татьяна?
ГРИГОРИЙ. Ушла. Сразу после звонка Эдика.
Ольга поворачивается к Григорию.
ОЛЬГА. (порывисто) Звони ей! Умоляй простить тебя и вернуться! Она сейчас ранимая и уязвимая, как ты мог! Звони ей, говори, что ты вёл себя как подлец!
ГРИГОРИЙ. Я… У меня на телефоне средств недостаточно…
Ольга протягивает ему свой телефон.
ОЛЬГА. Звони с моего!
Григорий берёт телефон, начинает набирать номер, замирает.
ГРИГОРИЙ. Кажется, я не помню номер…
ОЛЬГА. И после этого ты говоришь, что ненормальный – Эдик?! Да лучше сморкаться в портрет жены, чем не помнить номер женщины, которая ждёт от тебя детей!
ГРИГОРИЙ. Оля! (подходит к Ольге)
ОЛЬГА. (отшатывается) Не трогай меня!
ГРИГОРИЙ. Оля, я тебя должен немедленно тронуть, иначе сейчас умру…
Григорий обнимает её.
ГРИГОРИЙ. Почему ты не сделала, как она?
ОЛЬГА. Как?
ГРИГОРИЙ. Не пришла и не припечатала меня новостью, что у нас будет двойня?
ОЛЬГА. Ты ведь не хотел детей.
ГРИГОРИЙ. Мало ли, чего я не хотел… Привела бы в дом большую вонючую собаку, сказала бы, что беременна… Куда бы я делся?!!
ОЛЬГА. (потрясённо) Ты ушёл только от одной мысли об этом…
ГРИГОРИЙ. А если бы это случилось, не ушёл бы! Одно дело бросить молодую красивую женщину, которая без проблем устроит свою личную жизнь, и совсем другое – бросить беременную жену… с собакой, которую трудно прокормить.
ОЛЬГА. Ты это… сейчас серьёзно?!
ГРИГОРИЙ. Не знаю… Кажется, да… (закрывает глаза) Просто я понял – это такая трагедия, что мои дети будут не у тебя, а у… у совсем другой женщины.
Ольга отворачивается, плечи её вздрагивают.
ГРИГОРИЙ. Хочешь, я позвоню Эдику и скажу, что ты сидишь в ресторане и ждёшь десерта… Давай я ему позвоню!
ОЛЬГА. Да – хочу!
ГРИГОРИЙ. Мне будет плохо, у меня случится инфаркт… инсульт… тромб оторвётся… Но я позвоню! Ладно… Пусть… Где тут повторный вызов?! Ой… Что-то палец не гнётся…
ОЛЬГА. Локтем нажми.
Григорий пытается локтем попасть в экран, выбивает у себя телефон, запинывает его под диван.
ГРИГОРИЙ. Ой, какой я неловкий…
ОЛЬГА. Достань телефон.
ГРИГОРИЙ. А где он?!
ОЛЬГА. Отодвинь диван, я сама достану!
ГРИГОРИЙ. (хватается за спину) Радикулит! Ты же знаешь, у меня там протрузии, мне нельзя поднимать тяжести…
ОЛЬГА. Хорошо, тогда я сама отодвину!
Ольга пытается сдвинуть с места диван.
Григорий хватает её сзади.
ГРИГОРИЙ. Ой, какой тяжёлый диван… Как плохо он двигается… Ой, вот так стой… Всё время так стой и злись на меня… Просто голова кружится, как хорошо…
ОЛЬГА. У тебя завтра свадьба.
ГРИГОРИЙ. (кладёт голову ей на спину) Перед свадьбой не надышишься.
ОЛЬГА. Пусти! Слушать тебя противно! (отталкивает Григория)
ГРИГОРИЙ. А знаешь, что я сделаю, чтобы тебе понравиться?
ОЛЬГА. Что?
ГРИГОРИЙ. Сделаю твой портрет на всех тестах на хеликобактер, которые будут продаваться в аптеках. Люди будут спасать свои жизни, глядя на тебя!
ОЛЬГА. Хватит паясничать. Уходи.
ГРИГОРИЙ. Нет.
ОЛЬГА. Уходи. Татьяна тебя простит. У тебя ещё есть время привести себя в порядок перед свадьбой.
ГРИГОРИЙ. Сделай что-нибудь, пожалуйста, Оля… Я же сделал!
Показывает на диван, под которым лежит телефон.
ОЛЬГА. Ничего нельзя сделать. Уходи.
Григорий обречённо идёт к двери.
ГРИГОРИЙ. Ухожу…
ОЛЬГА. Правильно делаешь.
ГРИГОРИЙ. Я совсем ухожу, Оля…
ОЛЬГА. Совсем уходи.
ГРИГОРИЙ. Больше не будет никакого автопилота.
ОЛЬГА. И правильно. Молодец.
ГРИГОРИЙ. (открывает дверь) Совсем никакого, Оля.
ОЛЬГА. Закрой дверь с той стороны.
Григорий делает шаг за порог.
У него звонит телефон.
ГРИГОРИЙ. Оп-па! Я должен задержаться, Оля… Извини, важный звонок.
Заходит в квартиру, закрывает дверь.
ГРИГОРИЙ. (в трубку) Привет, Ерохин… (слушает ответ) Что-о?! (сходит с лица) Что-о?!
Нажимает отбой, стоит с каменным лицом.
ОЛЬГА. Что?!
ГРИГОРИЙ. Татьяна приехала в институт… И разгромила мою лабораторию… Ни одного образца не оставила… Уничтожила все… экспериментальные образцы… Разбила компьютер с данными… Распустила всех лабораторных крыс… У меня не осталось ни одного теста.
ОЛЬГА. (потрясённо) Прости её. Это токсикоз… Наверное…
ГРИГОРИЙ. Извини… Мне нужно прийти в себя…
Ложится на диван, закрывает подушкой голову.
Ольга растерянно на него смотрит.
ЗТМ.
VII. КОМНАТА
Григорий лежит на диване, накрыв голову подушкой, плечи его трясутся.
Ольга осторожно трогает его.
ОЛЬГА. Гриша…
ГРИГОРИЙ. (дёргается, со слезами) Не трогай меня!
Плечи трясутся ещё сильнее, слышатся приглушённые рыдания.
ОЛЬГА. Гриш, может, коньячку?
ГРИГОРИЙ. (глухо) Не надо!
Ольга садится рядом, гладит Григория по плечу.
ОЛЬГА. Умоляю тебя, успокойся… Ты должен понимать, какой у Татьяны стресс. Скажи спасибо, что она на себя руки не наложила.
Григорий сбрасывает подушку, лицо у него красное от рыданий.
ГРИГОРИЙ. Спасибо! Она угробила дело всей моей жизни! Годы исследований, бессонные ночи, статьи в медицинских журналах, доклады для научных конференций… Ничего больше нет! Я вложил в эти тесты всю свою душу! Все знания, опыт, страсть, всю любовь!
ОЛЬГА. Не много ли это для простых бумажных полосок?
ГРИГОРИЙ. (всхлипывает) Всё гениальное просто, Оля. Ты же понимаешь, как это важно – чтобы человеку узнать, сжирает ли его изнутри хеликобактер, не нужно делать дорогостоящих и вредных процедур, плюнул на кусок картонки – и увидел! Плюнул – увидел! Плюнул – увидел! Достоверность – сто сорок шесть процентов! Это Нобелевка, Оля! Она лишила меня Нобелевской премии!
Григорий снова накрывает голову подушкой, рыдает, плечи его трясутся.
Ольга гладит Григория по голове, по плечам.
ОЛЬГА. Не надо так… Успокойся. В конце концов, у тебя же все это в голове. Сделаешь снова… И тесты, и препараты, и статьи свои восстановишь…
ГРИГОРИЙ. Она уничтожила весь лабораторный материал! Весь!
Бросается к Ольге, утыкается ей в грудь.
ГРИГОРИЙ. Ненавижу-у-у…
Ольга обнимает Григория, прижимает к груди.
ОЛЬГА. Ты не должен так говорить… В конце концов… Знаешь, на её месте я бы сделала то же самое.
ГРИГОРИЙ. (в отчаянии) Но ты же не сделала! Ты ведь не побежала громить мою лабораторию, когда… когда я тебя бросил! Ты понимала, что это равносильно тому, чтобы убить меня!
Текст пьесы приведен не полностью. По вопросам постановки пишите на почту:
Новосибирский Академгородок
апрель 2020 года
(12-19 апреля 2020 г.)
ВНИМАНИЕ! ВСЕ АВТОРСКИЕ ПРАВА НА ПЬЕСУ ЗАЩИЩЕНЫ ЗАКОНАМИ РОССИИ, МЕЖДУНАРОДНЫМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ, И ПРИНАДЛЕЖАТ АВТОРУ. ЗАПРЕЩАЕТСЯ ЕЕ ИЗДАНИЕ И ПЕРЕИЗДАНИЕ, РАЗМНОЖЕНИЕ, ПУБЛИЧНОЕ ИСПОЛНЕНИЕ, ПЕРЕВОД НА ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ, ВНЕСЕНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ В ТЕКСТ ПЬЕСЫ ПРИ ПОСТАНОВКЕ БЕЗ ПИСЬМЕННОГО РАЗРЕШЕНИЯ АВТОРА.
ПОСТАНОВКА ПЬЕСЫ ВОЗМОЖНА ТОЛЬКО ПОСЛЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПРЯМОГО ДОГОВОРА МЕЖДУ АВТОРОМ И ТЕАТРОМ.
