Я ВЕРНУЛАСЬ!
комедия
Столкнувшись с депрессией, крахом семьи и творческим кризисом, известная певица Инга Ракитина скрылась от всего мира в отдаленном санатории и, кажется, даже обрела покой и счастье в тишине провинциального болотца. Но от себя не уйдёшь, и по-настоящему любящее сердце всегда поможет найти дорогу к тому, что действительно дорого.
 |
Действующие лица: ИНГА РАКИТИНА ЗИНА ПОПЕЛЫХА ОЛЕГ ДЕНИСОВИЧ ТУЧА АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ ВИКТОР |
ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ
I
Уютная комната в санатории.
Диван, тумбочка с зеркалом, край кровати, вешалка, сервировочный стол.
На тумбочке фрукты.
Заходит Инга.
Она в шубе (или что-то с мехом).
В руках дорожная сумка.
У Инги вид светской львицы, разочарованной в жизни.
Она равнодушно осматривает комнату.
Ставит дорожную сумку на диван.
Снимает шубу, тоже бросает на диван.
Звонит телефон.
ИНГА. (раздражённо) Да, мама. Конечно, доехала, куда я денусь! Просила же, не звони мне каждые пять минут! Палата как палата, мне плевать, какая тут обстановка и чем кормят. Главное, чтобы от меня все отстали. И ты тоже, мама. Ты – в первую очередь. И особенно Виктор! Меня нет, понятно? Ни для кого! И для зрителей нет! Какие концерты, ты с ума сошла?! Я исчезла! Растворилась! Пропала! Для всех! Я мираж, которого больше нет! (тихо) Если ты скажешь Виктору, где я… я… я не знаю, что я сделаю… Я подам на развод! Хотя нет, с ним я уже подала на развод… Я подам на развод с тобой, мама! Всё! Кто опять нервничает?! Я?! Я нервничаю? Да я абсолютно спокойна! Я улыбаюсь, мама… Я смеюсь и радуюсь – жизнь прекрасна! Жизнь – удивительна!… Мама, всё… Я в душ. И больше мне не звони, я отключаю телефон!!!
Инга отбрасывает телефон на диван.
Яростно роется в дорожной сумке.
Достаёт косметику, раздраженно расставляет её на тумбочке.
Рывком вытаскивает халат, уходит в душ.
Заходит Зина, тётка деревенского вида.
Шмыгает носом, грызёт яблоко.
В руках у Зины баул.
Она с трудом дотаскивает его до дивана, бухает рядом с ним.
Берёт шубу Инги, нюхает.
ЗИНА. Фу ты, ну ты, ножки гнуты…
Вешает шубу на вешалку.
Сдвигает на тумбочке косметику.
Достаёт из баула банку варенья, чашку с ярким принтом, ложку – складывает все это рядом с дорогой косметикой. Вытаскивает из сумки недовязанный носок на спицах с мотком пряжи, бросает на диван.
Звонит телефон.
ЗИНА. Да, доча. Переселилась, ага. Соседка, судя по всему, какая-то фифа. Нет, я пока её не видела. Только шубу ейную нюхала – чуть в обморок не грохнулась. Ладно, разберёмся, мне сказали, что всего на три дня сюда переселили, пока дезинфекция. Я тебе позвоню вечером, расскажу, что на ужин давали. Ага, ага, покедова. Нет, врача пока не видела. Баба какая-то, фамилия смешная, щас посмотрю… (достаёт из кармана рекламный буклет) О, вот – нерво… невропатолог Туча О. Д. Оксана Дмитриевна, наверное. Или Олеся Дормидонтовна какая-нибудь. Нет, ну, нормально – нервопатолог Туча, а? У меня фамилия, конечно, тоже хохма, но я же нервы людям не лечу… (смеётся) Всё, всё, а то тебе деньги за разговор тикают… Ага, покедова!
Зина нажимает отбой, берёт вязание, ложится на диван, вяжет.
Зевает, закрывает глаза.
Всхрапывает, от этого просыпается, снова вяжет.
Опять зевает, закрывает глаза.
Вязание падает из рук.
Зина спит, иногда всхрапывая.
Заходит Инга, завёрнутая в халат, с полотенцем на голове.
Видит храпящую Зину, потрясённо замирает.
Теряет дар речи.
ИНГА. Это что… Что это за… Да как это… Вы!
Хватает вязание, бьёт недовязанным носком Зину.
ИНГА. Да кто вы такая?!
ЗИНА. (орет) А-а-а!
Резко садится.
Отбирает у Инги носок со спицами.
ЗИНА. Ты дура, что ли?! Чуть глаза мне спицами не выколола!
ИНГА. Это моя палата! Что ты тут делаешь со своими носками, деревня?!
ЗИНА. Нервы лечу!
ИНГА. Так, всё, я зову старшую сестру…
ЗИНА. Да постой ты… Это старшая сестра меня сюда поселила. Понимаешь, в левом крыле, где моя палата, нашли клопа…
ИНГА. Что?!
ЗИНА. Кровососущая тварь такая, неужели не видела никогда? Короче, в левом крыле теперь дезинфекция. И всех пациентов расселили в правое. Это всего на три дня. Я тут на диванчике перекантуюсь, ага?
ИНГА. Нет, не ага!
ЗИНА. Ой, да ладно, чего ты выпендриваешься-то? Я чистая, тихая, воспитанная… Сижу себе и вяжу в уголочке, ну, или серик какой по ящику с семечками смотрю…
ИНГА. Нет не ага!
Хватает баул Зины, волоком тащит его к двери.
ИНГА. Я за этот санаторий столько денег отвалила не за то, чтобы в одном номере с какой-то хабалкой жить!
Зина вскакивает, тянет баул к себе.
ЗИНА. Три дня потерпишь, рожа не треснет!
ИНГА. Что ты сказала?
ЗИНА. А ты что думаешь, ботокса в морщины накачала – и сразу не рожа, а личико?
ИНГА. (выпрямляется, высокомерно) Вон отсюда. Вместе со своими пожитками.
ЗИНА. Щас!
Перегнувшись через баул, показывает Инге выразительную фигу.
Заходит Туча.
Он в белом халате с бейджиком на кармане.
Импозантен и хорош собой.
С удивлением смотрит на конструкцию из баула и двух женщин с протянутой фигой.
Инга и Зина смотрят на Тучу.
Зина опускает руку.
ТУЧА. День добрый… Меня зовут Туча… Олег Денисович. Я ваш лечащий врач.
ЗИНА. (потрясённо) А я думала, вы баба…
ИНГА. Очень приятно. Инга Ракитина.
ЗИНА. А я, это… Зина Попелыха. Попелыха это фамилия, если что…
ТУЧА. От лица руководства санатория хочу принести вам свои извинения за доставленные неудобства в связи с дезинфекцией левого крыла нашего корпуса…
ЗИНА. Что вы! Какие неудобства! Да я в коридорчике на кушетке запросто три дня перекантуюсь, раз я тут этой даме мешаю! Я всё понимаю, всё понимаю!
Зина хватает баул, тащит к выходу.
Инга хватает баул с другой стороны, тянет на себя.
ИНГА. Да что вы! Вы мне совсем не мешаете! Подумаешь, всего каких-то три дня…
ЗИНА. (тянет баул) Так неудобно вас стеснять, ей богу!
ИНГА. (тянет баул) Да я только рада буду! Оставайтесь, пожалуйста…
Зина отпускает баул, Инга, потеряв равновесие, падает на диван.
ЗИНА. Ну, если вы прям так настаиваете…
ТУЧА. Отлично. Я рад, что вы нашли общий язык. Располагайтесь и пока отдыхайте… Встретимся на вечернем обходе.
Туча уходит.
ЗИНА. Ка-а-а-а-кой мужчина… И без кольца.
ИНГА. Обыкновенный…
ЗИНА. Нет, необыкновенный. Ноги подгибаются, когда смотрит…
ИНГА. (усмехается) Ну, у кого-то, может, и подгибаются…
ЗИНА. Ой, ой, ой! Я видела, как ты на него смотрела.
ИНГА. И как?
ЗИНА. Как кошка мартовская!
Инга возмущённо смотрит на Зину.
ЗИНА. Чегой-то ты на меня так смотришь, а? Мне в коридор? На кушетку?
ИНГА. (улыбается через силу) Нет, я же сказала – буду рада, если ты три дня поживёшь здесь. Можешь и дальше вязать свой носок.
ЗИНА. (низко кланяется) Спасибочки!
Бухается на диван, берёт носок с пряжей, вяжет.
ЗИНА. Слушай, а я ведь без косметики тебя не узнала. Неужели ты та самая Инга Ракитина?
Инга садится на кровать, берёт зеркало, смотрит в него.
ЗИНА. (вяжет) Ты мне казалась моложе. И выше. И того… похудее, что ли, маненько…
ИНГА. Помолчи, пожалуйста.
ЗИНА. Я, вообще, такие песни, как ты поёшь, не очень люблю. Я оперу уважаю. У нас раньше пластинка была, соседка на день рождения матери подарила. Я все детство её крутила. Мощная музыка. "Князь Игорь", может, слышала? Там ария неземной красоты. (поёт) "О, дайте, дайте мне свободу…" У меня голоса нет, а вообще очень красиво.
ИНГА. (с чувством поёт) "Я свой позор сумею искупить".
ЗИНА. Ни фига себе, у тебя голосина! Только тут мужской нужен.
ИНГА. Я ушла со сцены. Поэтому не надо пытаться меня уколоть.
ЗИНА. (откладывает носок, садится) Ой… А чего ушла-то?
ИНГА. Надоело. Устала. Ничего больше не хочу.
ЗИНА. Какие мы нежные! Залы полные, деньги рекой! Цветы, поклонники, рестораны, небось… Бриллианты, шубы, вон (кивает на шубу), аплодисменты!
ИНГА. Нет. Тоска и одиночество. Все лучшие песни спеты. Мне нечего больше сказать. Некуда идти. Не к чему стремиться…
ЗИНА. (берёт носок, ложится, вяжет) Тебя бы в деревню ко мне на три дня, пока тут клопов травят… Огород, дрова, печка, скотина… Тоску и одиночество как рукой снимет. Пулей не сцену свою полетишь! И найдёшь ещё, и что спеть, и к чему стремиться! Я тебе гарантирую.
ИНГА. И что ж ты, такая оптимистка, делаешь в этом санатории?
ЗИНА. Нервы лечу.
ИНГА. Какие нервы? Печка, дрова, скотина, что там ещё?
ЗИНА. Огород.
ИНГА. Вот! Огород! Свежий воздух, физический труд! Какие нервы?! Серотонин кипеть в организме должен! Дофамин пачками вырабатываться!
ЗИНА. Я мужа недавно похоронила.
ИНГА. Извини.
ЗИНА. Да ничо. Он козёл был, вообще-то. Налево гулял, пил, бил… Но когда помер… (замирает) Слушай, когда он помер, я поняла, что одна жить – не могу. Объект заботы мне нужен. Не огород там или скотина… А что-то мужского полу. Чтобы накормить, напоить, полечить, если надо, приласкать, ну и так далее…
Инга разматывает полотенце, расчёсывает волосы, укладывает их в прическу.
ИНГА. (усмехается) Так какие проблемы?
ЗИНА. (быстро вяжет) Такие! Все старые, страшные, тупые и пьяные.
Инга садится перед зеркалом, начинает краситься.
ИНГА. (насмешливо) И поэтому ты сюда? За трезвыми, умными и красивыми? В белых халатах?
ЗИНА. Думай, что хочешь. Я вообще думала, что Туча – это баба. Я больше на пациентов рассчитывала. Которые нервы лечат. Вдовцы, например.
ИНГА. (передразнивает) "Вдовцы, например"! Слушать противно. Рассуждаешь, как примитивная самка.
ЗИНА. А кто я, самец, что ли? Ты вот, типа звезда, сложная психопатическая натура, лечишься, в себе ковыряешься, что-то там ищешь – типа себя в искусстве или искусство в себе, – а я человек простой. Мне Туча в душу запала. Запал, то есть. И всё. Больше никаких причин. Дай накраситься.
ИНГА. Что?
ЗИНА. Тушь, помаду, дай попользоваться… Жалко, что ли? Тональник, вон, ещё дай – морщины замазать.
ИНГА. (прячет косметику) Ты с ума сошла? Зубную щётку ещё у меня попроси.
Зина откладывает вязание, встаёт.
ЗИНА. Так я и знала… Ладно, обращусь к профессионалам. (достаёт из баула кошелёк) Вечером ты меня не узнаешь. Покедова, звездень!
Зина посылает неуклюжий воздушный поцелуй, уходит.
Инга усмехается, продолжает краситься.
ЗТМ.
II
Инга – шикарная, в красивом вечернем платье, при полном параде, с бокалом вина садится на диван.
Заходит Туча с папкой в руках.
ТУЧА. Добрый вечер. Как себя чувствуете?
ИНГА. Не знаю, что вам сказать, доктор.
ТУЧА. (замирает) Боже… Я вас узнал… Вы Ракитина! Та самая Инга Ракитина?
ИНГА. (расцветает) Та самая.
Царственно протягивает руку для поцелуя.
Туча радостно жмёт её.
ТУЧА. Надо же! Вы любимая певица моей мамы! Я могу рассчитывать на автограф?
Инга сходит с лица, выдёргивает руку.
ИНГА. Конечно, можете. Где расписаться?
Туча достаёт из папки бланк рецепта, протягивает Инге.
ТУЧА. Вот здесь. Ей будет очень приятно.
ИНГА. А чем?
ТУЧА. Простите! Вот этим…
Туча достаёт из кармана ручку, забирает у Инги бокал вина, ставит на тумбочку.
ТУЧА. И покрупнее. У мамы плохое зрение.
Инга с раздражением расписывается как можно крупнее, отдает бланк Туче.
Туча придвигает к дивану стул, садится рядом с Ингой.
ТУЧА. Итак, что мы имеем?
Инга смотрит на него, отворачивается, плачет.
ТУЧА. (достаёт из папки карту) Так и запишем… Депрессия анестетика. Невроз. Или как говорили в старину – меланхолия. Так и запишем – анестетическая депрессия…
ИНГА. (взрывается) Вы кретин, доктор? Нет, вы совсем кретин?! Вы! Только что взяли у меня автограф для своей мамы! И попросили расписаться покрупнее! Вы пожали мне руку! Пожали, а не поцеловали! И после этого интересуетесь, как я себя чувствую?! И пишете в карту эту свою… анестети… тьфу… невроз?! (плачет)
ТУЧА. Простите… Я не могу целовать своим пациенткам руки… Это могут расценить как сексуальное домогательство. Простите. А невроз, как ни крути, налицо! Но я вас вылечу! Массаж, ванны, современные препараты, транскраниальная магнитная стимуляция, крепкий сон и прогулки на свежем воздухе творят настоящие чудеса!
ИНГА. (вытирает слёзы) Достаньте ваш телефон, доктор.
ТУЧА. Зачем?
ИНГА. Достаньте, достаньте.
Туча достаёт телефон.
ИНГА. А теперь наберите маму. Я спою для неё.
ТУЧА, Правда?! А что… это хорошая идея! Просто отличная! (набирает номер) Мамуль! Ты представляешь, у меня лечится Инга Ракитина. Нет, ты не ослышалась – именно та самая Инга Ракитина. И она хочет спеть для тебя! Инга, скажите ей, что это правда, она не верит.
Туча передаёт Инге трубку.
ИНГА. Как зовут маму?
ТУЧА. Ирина Семёновна.
ИНГА. (в трубку) Ирина Семёновна, не верьте ему, я не его пациентка, я его любовница.
ТУЧА. Ой…
ИНГА. (прикрывает трубку рукой) А не надо нарушать врачебную тайну. Я не хочу, чтобы все знали, что я нахожусь в санатории для психов. (в трубку) Что вам исполнить? Хорошо…
Инга берёт телефон, как микрофон, поёт танцует.
Заходит Зина.
Её не узнать.
Она потрясающе выглядит – накрашена, модно одета, на каблуках.
ЗИНА. (фальшиво и громко) «О, дайте, дайте мне свободу!»
Инга замолкает.
ТУЧА. (Зине) А вы, простите, кто?
ЗИНА. Как – кто? Зина Попелыха. Мы же утром знакомились.
ТУЧА. Простите, не узнал.
ИНГА. (в трубку) Концерт окончен.
Отдаёт телефон Туче.
ИНГА. Все деньги спустила?
Зина достаёт из фирменного пакета бутылку вина, ставит на стол.
ЗИНА. (торжественно) Все! Доча на обратную дорогу пришлёт. Олег Денисович, выпьете с нами за знакомство?
ТУЧА. Хочу предупредить, что распитие спиртных напитков на территории санатория…
ЗИНА. (перебивает) Да бросьте вы. Где здесь спиртные напитки? Четыре градуса.
Туча берёт бутылку, рассматривает этикетку.
ТУЧА. Четырнадцать.
ЗИНА. Ужас! Надули меня в супермаркете! Нет, нет, я такое крепкое не пью.
Инга приносит два бокала.
ИНГА. Хватит ваньку валять. Наливай.
ТУЧА. Я повторяю, распитие спиртных напитков на территории санатория… (замолкает, переходит на умоляющий шёпот) Девчонки, меня главврач убьёт, если унюхает. Правда!
У Тучи звонит телефон.
ТУЧА. Да, мама… Да… Да… Хорошо. Нет, неправда! Хорошо, мамуль, я попробую. Неправда, я сказал! Мы не любовники!
ЗИНА. (Инге) Кажется, он назвал нас "девчонки"? Или мне показалось?
ИНГА. Не обольщайся. Это наверняка часть лечения наших неврозов.
ЗИНА. Ну, нет, он искренне назвал! И подмигнул мне.
ИНГА. Ничего он тебе не подмигивал.
ЗИНА. Подмигнул! Вот так! Я точно видела.
Туча нажимает отбой, подходит к Инге.
ТУЧА. Простите… Мама просит вас сфотографироваться со мной. Ей на память.
ИНГА. С удовольствием.
Инга забирает у Тучи телефон, отдаёт Зине.
ИНГА. Зина! Поможешь?
ЗИНА. Я?!
ИНГА. Тут есть ещё одна Зина?
Зина берёт телефон.
Инга становится рядом с Тучей, позирует.
Принимает красивые позы.
Туча тоже позирует, натянуто улыбается.
ИНГА. (вскидывает руку) Всё! Достаточно. Я устала. Дай посмотреть.
Берёт телефон, заглядывает.
ИНГА. О, господи, ужас какой… Это я? Я?!
ТУЧА. (заглядывает в телефон) Прекрасные фотографии.
Инга швыряет телефон в угол.
ИНГА. Уйдите все! Все уйдите отсюда!
ЗИНА. Я же говорила – выпить надо было сначала.
ИНГА. (плачет) Никого не хочу видеть! Я уродка! Старая, противная уродка…
Туча берёт Зину за плечи, подталкивает к двери.
ТУЧА. Выйдите.
Зина уходит.
Туча подходит к Инге, достаёт из кармана таблетку.
ТУЧА. Выпейте вот это. Через пять минут вас отпустит.
Инга берёт таблетку, задумчиво её рассматривает.
ИНГА. Скажите, доктор, вам совсем не хочется меня обнять?
ТУЧА. Э-э-э…
ИНГА. Скажите, я что, слишком старая для этого?
ТУЧА. Ну, что вы… Просто у меня есть невеста. Выпейте таблетку, пожалуйста.
ИНГА. Сколько лет вашей невесте?
ТУЧА. Э– э-э… Двадцать пять.
Инга сходит с лица.
ТУЧА. (поспешно) Но это не имеет значения. Вы… вы прекрасно выглядите! Нет, то есть, вы – очень красивая!
Инга закидывает таблетку в рот, запивает вином из бокала.
ИНГА. Через сколько минут, вы говорите, отпустит?
ТУЧА. Э– э– э…У всех по-разному. Через пять, я думаю. Вот, ещё возьмите… На всякий случай. (отдаёт Инге весь блистер)
ИНГА. Спасибо, доктор. (поднимает телефон, отдаёт Туче) Маме привет.. Извините за телефон.
ТУЧА. Ничего, я его с третьего этажа ронял, он не бьётся. Вам точно больше не нужна моя помощь?
ИНГА. Конечно, нет.
ТУЧА. Тогда встретимся завтра на обходе?
ИНГА. Конечно.
Туча, с явным облегчением выдохнув, уходит.
Заходит Зина.
ЗИНА. А чего он выбежал такой взмыленный?
ИНГА. (тихо) Двадцать пять лет…
ЗИНА. Чего?
ИНГА. Ты помнишь, какой ты была в двадцать пять лет, Зина?
ЗИНА. (подумав) Беременной. Ноги жутко отекали, ни в одни сапоги не влезали. И голодной. Потому что Петька уже тогда пропивал всё. А ещё зубы сильно болели, потому что я лечить их боялась. Да, и ещё волосы ужасно лезли. Просто клочьями. Даже залысины появились, вот здесь…
ИНГА. А я в двадцать пять лет была… (задумывается, усмехается) Чёрт, хотела сказать – красивая и счастливая, – но вспомнила, что жутко страдала из-за своей внешности. Мне казалось, что я очень маленькая, и меня будет плохо видно на сцене. И ещё голос… Он был очень писклявый.
ЗИНА. С жиру вы, городские, беситесь.
ИНГА. А ещё мне казалось, что все видят, какие у меня худые ноги, вот просто очень худые. Я прятала их под длинными платьями.
ЗИНА. (вздыхает) Вот так живёшь, живёшь… И всё никакого совершенства! То кажется, что всё впереди, а потом – хрясь! – оказывается, уже всё позади. Где эта точка, когда всё хорошо? Где она? У меня мать говорила – ещё прыщи не успели пройти, а уже морщины полезли… Выпьем, звездень, за нашу тяжёлую женскую долю, а?
ИНГА. Выпьем.
Наливает вино в бокалы.
Чокаются.
Молча пьют.
ЗИНА. Тебя муж бросил, да?
ИНГА. С чего ты взяла?
ЗИНА. С того, что нервы в санатории лечишь.
ИНГА. Муж от меня без ума. Он скучный. Правильный. Цветы каждый день дарит. Руки целует. Туфли надевать помогает. Одеяло поправляет, чтобы под него не дуло. Тошнит…
ЗИНА. Тонко. Мне бы научиться так тонко чувствовать! Одеяло мне поправляют, чтобы под него не дуло – а меня тошнит! Туфли надевать помогают – а меня просто выворачивает! Руки мне целуют, а меня – фу! Мутит… Сука ты, звездень. Стерва и сука. И чтобы на Тучу больше даже не смотрела. Он такого отношения не заслуживает. Он мой.
ИНГА. Твой?
ЗИНА. Мой. И хвостом перед ним не крути, ясно?
ИНГА. Я любимая певица его мамы.
ЗИНА. И что? В утиль таких певиц.
ИНГА. Что?!
ЗИНА. Ага, на помойку. Бомжам иди концерты давай.
ИНГА. Ты, что, сходила к стилистам и оборзела?
ЗИНА. Ага. И плевать мне на невест, которым по двадцать пять.
ИНГА. Попелыха, ты напилась.
ЗИНА. Есть маленько.
ИНГА. (устало) Иди в душ. Голову под холодную воду засунь.
ЗИНА. (показывает фигу) Щас! Сама иди в душ.
Идёт к своему баулу, низко наклоняется, стоя задом к двери.
ЗИНА. (бормочет) Где-то у меня тут котлетки домашние были. А то с голодухи помру тут. На ужин давали морковный салат и картофельные котлеты. У них, видите ли, из-за дезинфекции у главного повара случился астматический приступ. Они теперь морковку трут и полуфабрикаты размораживают…
Заходит Андрей Андреевич.
Одна нога у него перевязана.
Опирается на костыль.
Не замечая Ингу, завороженно замирает, глядя на пятую точку Зины округлёнными глазами.
ИНГА. (глядя на Андрея Андреевича) А это ещё что за явление?
Зина распрямляется, в руках у неё контейнер с домашними котлетами.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Простите, я стучал… Свет увидел, подумал, не спите. Вот, заглянул по-соседски. Простите, у вас кипятильника не найдётся? В столовой с этой дезинфекцией чаю не допросишься.
ИНГА. С ума сошли? Какой кипятильник?
ЗИНА. У меня всё найдётся.
Наклоняется к баулу.
Теперь лицом к Андрею Андреевичу.
Он, открыв рот, смотрит в её декольте.
ЗИНА. Вот, пользуйтесь.
Зина отдаёт Андрею Андреевичу кипятильник.
ЗИНА. Только вернуть не забудьте.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Ну, что вы! Разве такое забудешь… Меня Андрей Андреевич зовут.
ЗИНА. Зина Попелыха. Попелыха это фамилия, если что.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. (пятится к двери) Спасибо… Большое спасибо. Премного благодарен…
Ковыляя, уходит.
ИНГА. (потрясённо) Он даже меня не узнал.
ЗИНА. (хлопает Ингу по плечу) Это не твоя целевая аудитория, звездень… Он Брамса слушает и Генделем полирует.
Инга медленно достаёт блистер, кладёт в рот таблетку.
Скидывает руку Зины со своего плеча.
Врывается радостный Андрей Андреевич на одном костыле, размахивая кипятильником.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. (Инге) Вспомнил! Я вспомнил, где я вас видел! Вы Ракитина! Инга! Звезда! Весь город в ваших афишах!
Инга торжествующе смотрит на Зину.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Вот это – "Ла-ла-ла" – это же ваше?
ЗИНА. (мрачно) Она ушла со сцены.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Как?! Не может быть! Почему?
ИНГА. Можно, я не буду вам давать интервью в два часа ночи?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. (пятится к выходу) Конечно, можно… То есть… простите… Вот это – "Ла-ла-ла", – моё самое любимое, постоянно в машине играет.
Уходит.
ИНГА. (Зине) Между прочим, он без кольца.
ЗИНА. Вот и забирай его себе.
Инга отходит в сторону, трёт виски.
Зина садится за стол, пластиковой вилкой ест из контейнера котлеты.
ИНГА. Чёрт… Чёрт, чёрт… Я уехала сюда, чтобы полечить нервы.
Зина усмехается.
ИНГА. Чтобы переосмыслить свою жизнь и понять, чего я хочу, что мне надо, чтобы двигаться дальше в искусстве, в творчестве, в любви…
ЗИНА. Котлету хочешь?
ИНГА. А попала в какой-то балаган! В сумасшедший дом!
ЗИНА. (жуёт) Кто ж знал, что клопа найдут.
Инга кладёт в рот ещё одну таблетку.
ИНГА. Я не могу больше… не могу… не могу…
ЗИНА. Да ладно тебе, тря дня потерпеть. Потом закроешь дверь, задраишь окна и будешь страдать в полном одиночестве.
ИНГА. Не могу…больше…
Врывается Туча.
У него расхристанный и безумный вид.
Он без халата.
Подходит к столу, хватает бутылку.
Пьёт из горла.
Зина и Инга заворожённо на него смотрят.
ЗИНА. Олег Денисович… Случилось что?
ТУЧА. Инстаграм!
ИНГА. Что – инстаграм?
ТУЧА. У моей мамы есть инстаграм!
ЗИНА. И что?
ТУЧА. А то, что она продвинутый блогер! У неё, бл…н, миллион подписчиков!
Инга начинает смеяться, хохочет всё громче.
ЗИНА. Ты чего ржёшь?
ИНГА. Вас бросила невеста, доктор?
ТУЧА. (саркастически) И как вы догадались, Инга Валерьевна!
ЗИНА. Ничего не понимаю.
ТУЧА. А что тут понимать, Зинаида Сергеевна? Мама выложила в сеть мои фотографии с Ингой! И подписала, игриво так – "Отгадайте, кто влюбился по уши в моего сыночка!" Всё! Свадьба отменяется! Меня отхлестали букетом по морде и засунули помолвочное кольцо в… в… Вот оно! (показывает кольцо на мизинце) Оно теперь не снимается! (дёргает кольцо) Не снимается!
Инга протягивает ему таблетку.
ИНГА. Вот, возьмите, пожалуйста.
ТУЧА. (отмахивается) Ешьте их сами, меня они уже не берут.
ЗИНА. (обнимает Тучу) Бедненький… Ты сильно её любил?
ТУЧА. (всхлипывает) Сильно. У неё папа министр здравоохранения области…
ИНГА. А, по-моему, она дура. К кому ревновать? Ко мне?
ЗИНА. Вот именно…
ТУЧА. (бросается к Инге) Послушайте, а давайте вы позвоните ей и скажете, что между нами ничего не было?! Что мама просто всё не так поняла! Что вы просто моя пациентка и ничего больше!
Туча умоляюще протягивает Инге телефон.
ТУЧА. Вот… Я набрал…
ИНГА. (берёт телефон) Как её зовут?
ТУЧА. Вероника… Нет, лучше Вероника Матвеевна… Нет, Вероника лучше … Я не знаю ка-а-ак… Умоляю, спасите!
ИНГА. (в трубку) Здравствуйте, Вероника… (молчит)
ТУЧА. (умоляюще) Ну?!
Инга в трубку поёт что-то очень лиричное.
Туча потрясённо на неё смотрит.
Зина вертит у виска пальцем.
Инга поёт в телефон.
Заканчивает, нажимает отбой.
Туча выхватывает у неё телефон.
ТУЧА. Зачем вы это сделали?
ИНГА. Простите… Я не знаю, как так получилось…
ТУЧА. Зачем?!
Инга счастливо кружится по комнате.
ИНГА. Она меня приревновала! Ей двадцать пять, и она меня приревновала… Олег Денисович, она красивая?
ТУЧА. Сейчас покажу…
Туча показывает фотографию в телефоне.
Инга, замерев, смотрит.
ИНГА. Ну, всё равно…Все равно! (снова кружится по комнате) Ей двадцать пять, и она меня приревновала!
ТУЧА. (садится на диван) Это конец. Я сгнию в этом санатории простым неврологом… Это конец…
Туча дёргает себя за мизинец, пытаясь снять кольцо.
Зина садится рядом с Тучей.
ЗИНА. В нашей районной больнице нужен главврач.
ТУЧА. И что?
ЗИНА. Как – что?! Целый главврач! Аж в районной больнице!
ИНГА. (кружится) Доктор, Попелыха пытается вас охмурить. Ей нужен объект заботы, она без него жить не может.
Туча в ужасе отшатывается от Зины.
ЗИНА. Крутись себе дальше, звездень. Испортила человеку жизнь… (нежно берёт Тучу за руку) Давайте я вам хоть кольцо сниму, что ли.
ТУЧА. (выдёргивает руку) Я сам!
ЗИНА. Да у тебя палец уже посинел и опух.
ТУЧА. Мы на "ты" не переходили!
Зина идёт к своему баулу, роется в нём.
ЗИНА. Да ладно… Вот станешь главврачом в нашей районной больнице, будем на "вы"… Может быть… Так, где-то нитки у меня тут были… Вот они!
Зина торжественно достаёт из баула катушку ниток.
Подходит к Туче, начинает колдовать с кольцом.
Туча трагически отворачивается, чтобы не видеть манипуляций со своим пальцем.
ИНГА. Скажите, а как я пела?
ЗИНА. Ты ещё спрашиваешь?
ТУЧА. Прекрасно вы пели, Инга… У меня в душе всё просто перевернулось! (кричит) А-а-а!
Зина срывает кольцо, протягивает Туче.
ЗИНА. Держите. Может, пригодится ещё.
Заходит Андрей Андреевич, опираясь на костыль.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Простите, я вижу, свет горит, значит, не спите ещё. У вас сахара не найдётся случайно? А то в столовой из-за этой дезинфекции…
ИНГА. Андрей Андреевич! Вы уж сразу ногу попросите здоровую! У нашей Зины в сумке всё есть!
Зина вздыхает, встаёт, роется в бауле.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. (замечает Тучу) Олег Денисович? Простите, не узнал вас без халата.
ТУЧА. Сидоров, я прописал вам девятичасовой сон. Почему вы шляетесь ночью по женским палатам?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Так, это… Мне соседа из левого крыла подселили. Там клопа нашли. Он так храпит… Не клоп, в смысле, сосед…
ТУЧА. (тихо ворчит) Чёрт знает что. Развели бардак в санатории… Может, там и не было никакого клопа?
Зина достаёт из баула две банки, подходит к Андрею Андреевичу.
ЗИНА. Вам что лучше – песок или рафинад кусками? (протягивает банки)
Туча отталкивает руки Зины от Андрея Андреевича.
ТУЧА. С его паническими атаками ему лучше успокоительный сбор! И никакого сахара! У вас и так сахар у верхней границы нормы, Андрей Андреич…
ЗИНА. Щас посмотрю, где-то был у меня там сбор…
Зина снова копается в бауле.
Инга заглядывает в него через плечо Зины.
ИНГА. Зина, я начинаю любить твою сумку.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Простите, я, наверное, пойду…
Ковыляя, уходит.
ЗИНА. А что у него с ногой?
ТУЧА. Играл в теннис, подвернул.
ЗИНА. В санатории?
ТУЧА. Да, у нас внизу теннисный корт.
ЗИНА. (качает головой) Ходячее несчастье этот Андрей Андреевич. Представляете, сбора у меня нет. (застёгивает баул)
ИНГА. (хлопает в ладоши) Браво! А то мне стало казаться, что из этой бездонной сумки можно достать абсолютно всё – хоть слона на верёвочке! Нет совершенства в этом мире, что и требовалось доказать…
Туча берёт Ингу за руку, нежно целует.
ИНГА. (удивлённо) Доктор?
Зина зло смотрит на них.
Туча немного теряется, потом берёт руку Зины, тоже нежно целует.
Зина торжествующе смотрит на Ингу.
ТУЧА. Простите. Простите, что ворвался к вам ночью со своими дурацкими личными проблемами. Больше это не повторится!
Туча решительно уходит.
Зина держит поцелованную руку на отлёте, боится пошевелиться.
ЗИНА. А ведь если бы не какой-то… клоп… Всего бы этого не было…
ИНГА. Давай спать. Я устала.
ЗИНА. (с рукой на отлёте) Нет, ты видела? Он меня поцеловал!
ИНГА. Меня он тоже поцеловал.
ЗИНА. Ты – другое дело. Ты прима, звезда, тебя все целуют. А я… А я – просто красивая женщина.
ИНГА. Тебя он поцеловал из вежливости.
ЗИНА. Ты ревнуешь.
ИНГА. Ха-ха!
ЗИНА. Ты ревнуешь, ревнуешь!
Инга берёт с тумбочки и демонстративно вставляет в уши беруши.
Зина подходит к Инге, кричит в ухо.
ЗИНА. А ты знаешь, что такое паническая атака?
ИНГА. Тебе это не грозит.
ЗИНА. Почему?!
ИНГА. Для этого нужна тонкая душевная организация.
Зина отходит от Инги, качает головой.
ЗИНА. Бедненький… И почему я не взяла с собой какой-нибудь успокоительный сбор?
Зина ложится на диван, скрючившись, засыпает.
Инга уходит на свою половину, к кровати.
ЗТМ.
III
Инга в спортивном трико делает зарядку, поёт.
Заходит Туча.
Он при параде.
Без халата, в костюме, с цветами.
Выбрит и причёсан.
Стоит, глядя на упражнения Инги.
Слушает, как она поёт.
Инга заканчивает.
ТУЧА. Это было волшебно.
Инга вздрагивает, оборачивается.
ИНГА. Вы?
ТУЧА. Я.
ИНГА. А почему вы без халата?
ТУЧА. Потому что сейчас я не врач.
ИНГА. А кто?
ТУЧА. Мужчина.
ИНГА. В каком смысле?
ТУЧА. В прямом.
Протягивает Инге букет.
ИНГА. Это мне?
ТУЧА. Да.
ИНГА. (нюхает цветы) Спасибо. Но я ничего не понимаю.
Туча встаёт на одно колено, протягивает Инге бархатную коробочку.
ТУЧА. Будьте моей женой.
ИНГА. Я?!
ТУЧА. Да, вы.
ИНГА. (берёт коробочку) Ужас какой… Встаньте, пожалуйста.
ТУЧА. Не встану, пока вы не согласитесь.
ИНГА. Это вас мама настропалила?
ТУЧА. Нет. Это я сам… настропалился. Услышал, вчера как вы поёте, и…
ИНГА. И что?
ТУЧА. И понял, что жить без вас не могу.
ИНГА. А ничего, что я замужем?
ТУЧА. Мама сказала, что вы подали на развод. Весь интернет об этом шумит.
ИНГА. Правда? (открывает коробку) Боже… Это кольцо Вероники!
ТУЧА. (поспешно) Нет. Это другое, но точно такое же.
ИНГА. (примеряет кольцо) Встаньте.
ТУЧА. Не могу, пока вы не скажете "да".
ИНГА. Как я могу сказать "да", если я вас совсем не знаю?
ТУЧА. Да как же не знаете! Вы вчера на меня так смотрели!
ИНГА. Как?
ТУЧА. (встаёт) Простите. Я, наверное, всё не так понял…
Хочет забрать кольцо, но Инга уворачивается.
ИНГА. Но я же ещё не сказала «нет».
ТУЧА. Значит – «да»?
ИНГА. Мне надо подумать.
Инга садится на диван.
Туча садится рядом с ней.
ТУЧА. Хорошо. Я подожду.
ИНГА. Вы очень хороший доктор. Я читала о вас отзывы в интернете.
ТУЧА. Спасибо.
ИНГА. Но что вам даст брак со мной? Да, я звезда, но я ушла со сцены, потому что считаю, что лучше это сделать вовремя и самой, чем дождаться момента, когда на тебя будет куплено два билета.
ТУЧА. Не говорите так. Никогда в жизни вы не дождётесь, что на вас будет куплено два билета.
ИНГА. Вы не ответили – зачем вам это?
ТУЧА. (мнётся) Понимаете, мне кажется… этот клоп… то есть, вся эта ситуация с дезинфекцией левого крыла, это… это просто судьба!
Простите, я очень волнуюсь. А где Зина?ИНГА. Зина в душе.
ТУЧА. Так вот, это – тоже судьба!
Туча тянется к Инге, чтобы поцеловать её.
У него звонит телефон.
ТУЧА. (хватает трубку) Да, мама! Ты с ума сошла мне звонить в такой момент?! Нет, пока не согласилась…
Инга забирает телефон у Тучи, говорит в трубку.
ИНГА. Ирина Семёновна, мы в процессе…
Нажимает отбой, отдаёт телефон Туче.
Рассматривает кольцо на руке.
ИНГА. Мне очень нравится это кольцо. Представляю, как оно нравилось Веронике.
ТУЧА. (вскакивает) Не надо о ней! Да, я хотел жениться по расчёту! Да, я хотел с помощью её папаши построить свой санаторий и стать там главным! Но как же хорошо, что всего этого не случилось! Какое счастье, что вы разрушили мои планы…
ИНГА. Разве? Если я продолжу гастрольную деятельность, у нас будет такой семейный бюджет, что вы сможете построить два санатория.
ТУЧА. Вы можете её не продолжать.
ИНГА. (хохочет) Вы серьёзно?
ТУЧА. Да. Мне будет достаточно, если вы будете петь мне одному. С мамой…
ИНГА. (усмехается) А вот мой бывший муж не давал мне уйти со сцены. Он говорил – ты должна петь. Хоть землетрясение, хоть потоп, хоть цунами с извержением вулкана, хоть холера, хоть один проданный билет в зале – ты должна петь на сцене. Если даже этот один единственный билет куплю я один.
ТУЧА. Идиот какой.
ИНГА. Да, представляешь… А после каждого концерта он дарит мне букет белых роз. Белых, распустившихся роз… Они у меня уже вот где! (показывает на горло) Они у него в оранжерее растут, он ботаник. Что-то там культивирует, выращивает, прививает… Говорит, что выведет для меня специальный сорт белых роз, который очень долго не будет вянуть, и назовёт его в мою честь – «Инга Ракитина». Представляешь, какая пошлость?!
ТУЧА. Обещаю… Я никогда в жизни не подарю тебе белые розы… Клянусь!
Туча снова тянется с поцелуем к Инге, у него звонит телефон.
Он хватает трубку.
ТУЧА. Мама!!!
ИНГА. (укоризненно, в трубку) Ирина Семёновна…
Нажимает отбой.
Целуются с Тучей.
Заходит Зина – в халате, с полотенцем на голове.
Замирает, глядя на целующихся Ингу и Тучу.
Сходит с лица.
ЗИНА. (громко) А разве секс на рабочем месте – это нормально?
ИНГА. (смеётся) Где ты видишь секс, Зина? Мы целуемся, словно дети.
ТУЧА. (поспешно) Во-первых, я взял отгул. Во-вторых, я сделал Инге Валерьевне предложение. В-третьих – да, это не секс.
ЗИНА. Как… предложение?
ИНГА. (показывает кольцо на пальце) Красивое?
ЗИНА. И ты согласилась?
ИНГА. Я думаю. Могу я хоть раз в жизни подумать?
У Тучи звонит телефон.
ТУЧА. Да, мама. Нет, пока не согласилась. Я прошу тебя, не надо звонить каждые три секунды. Хорошо. Я понял. Да, передам. (убирает телефон)
ИНГА. И что у нас мама?
ТУЧА. Мама сказала, что мы должны прогуляться по набережной, чтобы лучше узнать друг друга.
ИНГА. (встаёт) Мама хочет, чтобы как можно больше народа увидели тебя со мной. Пойдём.
ТУЧА. Куда?
ИНГА. На набережную! Сейчас там час пик.
ТУЧА. (поспешно встаёт) Конечно, дорогая!
ИНГА. Я только переоденусь.
Инга уходит.
Зина стоит подавленная.
Туча явно чувствует себя не в своей тарелке. Отводит взгляд к потолку.
Зина берет вязание – молча и быстро вяжет.
Появляется Инга в красивом платье.
Туча берёт Ингу под руку, они уходят.
В дверях Туча оборачивается.
ТУЧА. До свидания, Зина.
Уходят.
Зина сидит с окаменевшим лицом.
Падает на диван, громко рыдает.
Опираясь на костыль, заходит Андрей Андреевич.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Простите… Там дверь была приоткрыта.
Зина кидает в него подушку.
ЗИНА. Ну, что тебе ещё надо? Соль, спички, электродрель?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Да нет, я просто случайно услышал, что кто-то плачет.
ЗИНА. И конечно же думал, что это рыдает звезда! Прибежал успокаивать?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Ну, что вы… Звезда с Тучей только что отчалили в сторону набережной.
ЗИНА. Вы, что, следите за нами?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Случайно увидел.
ЗИНА. Случайно увидел, случайно услышал. Странный вы тип. Подозрительный. Идите к себе, плотно закройте за собой дверь, и больше без стука сюда не заходите. А лучше – вообще не заходите!
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Извините…
Ковыляет к выходу, опираясь на костыль.
Спотыкается, падает.
Дико орёт.
Зина вскакивает, бросается к нему.
ЗИНА. О, господи! Что? Нога?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Другая!
ЗИНА. Держитесь за меня. Вот так, опирайтесь. Давайте к дивану…
Зина помогает Андрею Андреевичу добраться до дивана и сесть.
Андрей Андреевич вытягивает забинтованную ногу, держится за другую.
ЗИНА. А теперь признайтесь – специально упали?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Да. Но маленько не рассчитал. И правда, очень больно.
ЗИНА. Дайте ногу сюда.
Зина стаскивает носок, Андрей Андреевич пытается ей помешать.
ЗИНА. Да бросьте вы! Что я, вонючих мужских носков не видела? (ощупывает ногу) Вывиха нет, растяжения тоже. Сильный ушиб.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Очень сильный?
ЗИНА. Очень. Вон, красная вся. Сидите, не двигайтесь. У меня мазь специальная есть.
Зина наклоняется к баулу, копается в нём.
Андрей Андреевич с удовольствием за ней наблюдает.
Зина достаёт из баула пузырёк с мазью, наносит на ногу, растирает.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Скажите, а вы плакали из-за того, что Туча ушёл с Ракитиной?
ЗИНА. А ты не обнаглел?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Обнаглел. Но вдруг прокатит?
ЗИНА. Я плакала из-за того, что он сделал ей предложение.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. (потрясённо) Да вы что! Вы серьёзно?
ЗИНА. Вот скажи, чем я хуже неё?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Ничем. (показывает на грудь) По-моему, даже лучше.
ЗИНА. Врёшь. У неё голос, имя, деньги, гастроли, слава. А я… Простая деревенская баба по фамилии Попелыха. И лет мне… (грустно) не двадцать пять.
Зина разматывает на голове полотенце, отбрасываеет его.
Андрей Андреевич набрасывается на Зину, целует её.
Зина отвешивает ему оплеуху, отталкивает.
ЗИНА. Совсем охренел?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Хотел повысить самооценку…
ЗИНА. Кому?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Вам…
ЗИНА. (грозно) У меня всё в порядке с самооценкой!
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Себе!
ЗИНА. А ну, пошёл отседова! Кобелина проклятый!
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Я не могу, мне отлежаться надо.
Быстро ложится на диван, вытягивает ноги.
Зина хватает костыль, замахивается.
Андрей Андреевич зажмуривается.
Зина опускает костыль.
ЗИНА. Как нога?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Побаливает.
ЗИНА. Вот у меня муж тоже такой был – чуть где кольнёт, всё, ложится и помирает.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. (открывает глаза) А где сейчас муж?
ЗИНА. Помер.
Садится на диван рядом с Андреем Андреевичем, хлопает его по коленке.
ЗИНА. Слабые вы, мужики. Беззащитные. Только и умеете, что самооценку свою повышать. Повысил – сбежал – напился. Повысил – сбежал – напился. А нам, бабам, расхлёбывай.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. (приподнимается) Я не пью. И никогда не сбегаю.
ЗИНА. Да что ты говоришь! И где же твоя жена?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Сбежала. В Тбилиси. С грузином.
ЗИНА. (потрясённо) Правда, что ли?
Андрей Андреевич трагически кивает и отворачивается.
ЗИНА. Да как же ты ей позволил?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. А что я мог сделать?! Любовь… У грузина два метра роста, усы, темперамент и свой ресторан.
ЗИНА. А как же дети?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Какие дети?
ЗИНА. Ну, у вас же есть дети. Как они позволили матери натворить такое?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Дети уже взрослые. И сами такое вытворяют… что лучше не углубляться.
ЗИНА. (вздыхает) А у меня дочка хорошая, заботливая… (снова вздыхает) В санаторий вот путёвку купила. Отдохни, говорит, мамочка, полечись… Может, встретишь хорошего человека, ты у меня молодая ещё – влюбишься, счастлива будешь.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. (грустно) Вот вы и влюбились… В доктора.
ЗИНА. (грустно) Ага. Всю жизнь мечтала, чтобы в семье был врач, а то мало ли… Дочка на повара выучилась, замуж за электрика вышла. Вот, думаю, удивлю я, так удивлю народ… А тут эта… звездень дорогу перешла!
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. (берёт Зину за руку) Вы не переживайте… Может, у них ещё ничего не получится.
ЗИНА. Как же не получится, если он ей уже предложение сделал?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Да не может такого быть!
ЗИНА. Может. Содрал со своей бывшей невесты кольцо и нацепил на звездень.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Ужас какой. И она согласилась?
ЗИНА. Да она уже мамой его командует! Стерва… Господи, ну, почему жизнь такая? Пашешь, пашешь всю жизнь… На себя лишнюю копейку потратить боишься. Всё в дом, всё для семьи, стараешься ради других, на себя в зеркало глянуть некогда… А сливки вот таким кралям достаются, которые только о себе и думают. Ах, сказать ей больше нечего на сцене! Ах, всё лучшее спето! Ах, кожа у кого-то моложе, чем у неё! Ах, нервы шалят! Ах, муж, козёл такой, души в ней не чает, ах, от скуки и тоски ей сдохнуть хочется! Тьфу! И куда вы, мужики, смотрите?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. (тихо) На вас.
ЗИНА. Что?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Хорошая вы, говорю, женщина, Зина. Надёжная, спокойная. С вами как за каменной стеной. Особенно если вы… с сумкой. (смотрит на баул)
ЗИНА. (вскакивает) Что?! Что ты сказал?!
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. (испуганно) Я сказал, что вы тоже прекрасная…
ЗИНА. Нет, ты сказал, что я каменная стена с баулом! Надёжная и крепкая как танк! Страшная, как атомная война!
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Помилуйте… У меня и в мыслях такого не было…
ЗИНА. Пошёл вон отседова! Сгрёб свои клешни и шагом марш в свою палату! (пинает костыль) И кипятильник верни, кобелина!
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. (хватается за горло) Ой…
ЗИНА. Что?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Накрыло…
ЗИНА. Чем?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Панической атакой…
ЗИНА. А что это?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Словами не передать…
ЗИНА. И что ты чувствуешь?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. (хрипит) Умираю…
ЗИНА. Только не здесь! Я сейчас сестру позову…
Зина хочет уйти, Андрей Андреевич хватает её за руку.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Стойте! У вас ванна есть?
ЗИНА. Что?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Мне иногда вода горячая помогает.
ЗИНА. Вот бедолага. Как скрючило-то… Хватайся за меня, панический, пошли.
Зина помогает Андрею Андреевичу подняться, ведёт в ванную.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. (показывает на баул) А если у вас ещё соль для ванны найдется с хвойным экстрактом, то я просто спасён.
ЗИНА. Барсучий жир есть, мыла хозяйственного кусок тоже есть, даже уголь активированный припасён. А вот того, что ты сказал – извини. Не знала, что пригодится.
Уходят.
ЗТМ.
IV
В комнату врывается Инга.
Она растрёпана и в слезах.
За ней бежит Туча.
Догоняет, обнимает.
ТУЧА. Инга! Прекрати! Нельзя так реагировать!
ИНГА. Они приняли меня за Софию Ротару! И попросили автограф! Как я ещё должна реагировать?!
ТУЧА. Посмеяться. Написать об этом в инстаграм и собрать кучу лайков.
ИНГА. Ты издеваешься?
ТУЧА. Ну, что ты! Все знаменитости так делают, когда их с кем-то путают…
Звонит телефон.
ТУЧА. Нет, мама, пока не согласилась! У нас форс-мажор.
ИНГА. (кричит в трубку) Ирина Семёновна, можете написать в своём инстаграме, что я раздаю автографы за Ротару. Оказывается, мы похожи, как две капли воды!
ТУЧА. Я перезвоню, мам. (прячет телефон)
ИНГА. Лучше бы они перепутали меня с какими-нибудь «поющими трусами»…
Срывает с пальца кольцо, отдаёт Туче.
ТУЧА. Это отказ?
ИНГА. Пошутили и хватит.
ТУЧА. Я не шутил.
ИНГА. У тебя взбрыкнула невеста. Чтобы её умыть, ты тут же сделал предложение знаменитости – мол, смотри, какой я крутой! Нужна ты мне со своим папочкой!
ТУЧА. Это не так! Я влюбился в тебя!
ИНГА. В Софию Ротару ты влюбился, а не в меня! Отдай это кольцо Веронике. Она простит тебя, вот увидишь.
ТУЧА. К чёрту всех невест, к чёрту всех пап! Мне плевать, выйдешь ты или нет на сцену… Мне плевать, сколько тебе лет, знаменитость ты или нет… Мне плевать даже на маму! Я люблю тебя! Я очень тебя люблю… Я понимаю, в это трудно поверить, мы почти незнакомы, а все обстоятельства, при которых мы познакомились и общались, были очень дурацкие, но я вдруг понял, что такое настоящая любовь. Это когда земля из-под ног уходит, когда выглядишь идиотом, когда глаз всё время дёргается, и что ни скажешь, получается глупость… Когда надеваешь ботинки не на ту ногу и не этого замечаешь… Когда идёшь мимо куста сирени и вдруг останавливаешься и начинаешь искать счастливый цветок с пятью лепестками… Когда видишь бездомную собаку и вдруг начинаешь ей петь твою песню… Я люблю тебя. И если ты мне откажешь, я не смогу жить…
Туча хочет обнять Ингу, но в этот момент появляется Зина в рубахе и брюках Андрея Андреевича, и Андрей Андреевич в халате Зины.
Все замирают, глядя друг на друга.
ЗИНА. Мы, это… паническую атаку горячей водой снимали, если что…
ТУЧА. Помогло?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. О-о-очень! Даже с ногой лучше стало…
Зина показывает на кольцо в руке Тучи.
ЗИНА. Что? Отказала?
Инга стремительно убегает.
ТУЧА. Да.
В отчаянии закрывает лицо руками.
ЗИНА. И слава богу, Олег Денисович… (гладит его по плечу) Зачем вам такая жена? Вы же её лечить замучаетесь от всяких неврозов. Сами ещё, не дай бог, нервным станете.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. (гладит Тучу по другому плечу) И правда, Олег Денисович, не расстраивайтесь. Эта богема, она такая… Вся с приветом! У меня вот пациент был. У него жена – композитор. У неё как с мелодией что-то не клеилось, она вазы в него швыряла – металлические, хрустальные… Он всё время зубы у меня вставлял передние. Уворачиваться так и не научился. Потом развёлся, не выдержал. Сейчас один, счастлив безмерно. Мне это, конечно, невыгодно, он ко мне ходить перестал, но я его понимаю. Женщина должна быть простая. Вот как Зиночка.
ЗИНА. Андрюша… Ты, что… стоматолог?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Да, протезист. А я, что, не говорил, что ли?
Зина бросается Андрею Андреевичу на шею.
ЗИНА. Андрюша! Не говорил! Ни словечка не говорил!
Андрей Андреевич и Зина целуются.
Заходит Инга.
Подходит к Туче.
Забирает у него кольцо.
Надевает на палец.
Туча обнимает Ингу.
Они целуются.
ЗТМ.
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
V
Инга сидит на диване, говорит по телефону.
На коленях у неё вязание.
ИНГА. Всё хорошо у меня, мамочка. Нормальный голос, не грустный, тебе показалось. Нет, Олега нет, он после работы поехал на новую квартиру ремонт контролировать. Ты же знаешь этих рабочих… За ними глаз да глаз нужен. Живём пока в санатории, да. Тут все удобства. Очень уютно и за съемную квартиру платить не надо. Мама, ну, перестань. Олег сам не захотел жить с Ириной Семёновной. Она всё контролирует. Даже каким узлом он шнурки завязал. Да, я тоже тебя целую... Виктор? Нет, не звонил ни разу. А куда он уехал? Подожди, как он мог уехать, у него же оранжерея… Там без его присмотра завянет всё. Ладно, пока. Я тебе обязательно позвоню, когда мы переедем. Да, я очень счастлива, очень. Первый раз чувствую себя просто женщиной и просто женой, а не знаменитостью с короной на голове.
Нажимает отбой, сидит в задумчивости.
Заходит Туча, на ходу снимает пиджак, целует Ингу.
ТУЧА. Привет, дорогая.
ИНГА. Как дела, дорогой?
ТУЧА. Я очень соскучился.
ИНГА. Я тоже. День, оказывается, такой длинный, когда в нём нет репетиций, записей, интервью и концертов. Он тянется как жвачка, прилипшая к подошве…
ТУЧА. Я так рад, что ты можешь, наконец, отдохнуть. Не понимаю твоего бывшего, который позволял тебе работать как лошадь.
ИНГА. Он думал, я без этого жить не могу.
ТУЧА. Ха! Удобная позиция для ботаника, получающего копейки.
ИНГА. Он хорошо зарабатывал.
ТУЧА. (обнимает Ингу) Не хочу ничего про него слышать. Теперь ты моя. Только моя. Не хочу делить тебя ни со сценой, ни со зрителями, ни с кем. Забудь всё как страшный сон. Кстати, мы завтра переезжаем.
ИНГА. Уже завтра?
ТУЧА. Да. Ещё не подключили стиральную машину и посудомойку, но ведь это же ерунда?
ИНГА. Ерунда, конечно. Обожаю мыть руками посуду и стирать в тазу.
ТУЧА. (целует Ингу) Я так и подумал.
Падает на диван.
ТУЧА. Послезавтра я еду в Мюнхен на конференцию невропатологов с докладом. Заберёшь из химчистки мой серый костюм?
ИНГА. (растерянно) Послезавтра? А как же… Подожди, мы же переезжаем.
ТУЧА. Ну и что? Завтра переедем, послезавтра поеду – новоселье отпразднуем позже. С вещами и прочим хозяйством ты же разберёшься сама?
ИНГА. Да. Разберусь, конечно.
ТУЧА. Нет, если тебе трудно, я могу нанять помощницу. Есть прекрасные агентства, они подберут домработницу.
ИНГА. Нет, что ты… Зачем тратить лишние деньги? Я и так не знаю, чем целыми днями себя занять. Вон, вязать уже начала. (берёт кривое вязание, прикладывает его к Туче) Это будет твоя жилетка.
ТУЧА. Жилетка?
ИНГА. А что, не похожа?
ТУЧА. Очень похожа! Буду в ней на работу ходить.
ИНГА. Только маме не показывай. Она меня убьёт.
Звонит телефон.
ТУЧА. Да, здравствуйте… (меняется в лице, слушает) Как не помогает? А дыхательная гимнастика?
ИНГА. Это опять та сумасшедшая пациентка?
ТУЧА. (кивает, тихо говорит Инге) Я в ванную. (идёт в ванную) Хорошо, я зайду к вам немного попозже. Палата тридцать один? Да-да, я знаю, это левое крыло.
Инга садится, продолжает вязать, неумело двигая спицами.
Заходит Зина, раскинув руки.
ЗИНА. Привет, звездень! Гостей принимаешь?
Инга, отбросив вязание, бросается к Зине, обнимает её.
ИНГА. Зина! Приехала! Дорогая моя… А где Андрей?
Заходит Андрей Андреевич, толкая перед собой баул.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. (ворчит) Чёрте что туда напихала… Будто не в гости едем, а на необитаемый остров…
ИНГА. Андрей Андреич, а вы чемодан с колёсиками не пробовали?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Пробовал! Колёсики вес не выдерживают, отлетают. Здравствуй, дорогая…
Андрей Андреевич и Инга целуются, обнимаются.
ИНГА. Ну, как вы?
ЗИНА. (по-хозяйски обнимает Андрея Андреевича) Объект заботы, как видишь, в полном порядке.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Спину только сорвал. А так, да… Счастлив необычайно.
ЗИНА. Я тоже. Врач в семье, да ещё стоматолог! Это такая удача, мне все завидуют. А где Туча?
ИНГА. С пациенткой разговаривает. Какая-то очень нервная попалась.
Заходит Туча.
ТУЧА. Какие люди!
Жмёт руки Андрею Андреевичу, целует в щёку Зину.
ТУЧА. А чего не позвонили-то? Мы бы стол накрыли!
ЗИНА. (бросается к баулу) Ой, да у меня всё с собой!
Достаёт бутылку наливки, пластиковые стаканы, контейнеры с едой.
Ставит на прикроватный столик.
Андрей Андреевич ей помогает.
ЗИНА. Ну, как ты ставишь! Ну, кто так наливает!
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Молчать, женщина!
Делает всё по-своему.
ТУЧА. Да я смотрю, у вас прямо идиллия.
ЗИНА. Олег Денисович! Как невропатолог стоматологу посоветуйте ему перевезти свой кабинет к нам в деревню. Ну, задолбался же ездить! Каждый день по двести километров туда и обратно!
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Да кого я буду в твоей деревне лечить?
ЗИНА. Всех!
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Там же денег ни у кого нет!
ЗИНА. Есть! И зубов больных в сто раз больше!
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Никуда я не перееду. Лучше туда-сюда буду мотаться.
ТУЧА. Отставить семейный скандал! За что пьём? (поднимает стакан)
ЗИНА. Как за что? За возвращение нашей звездени на сцену!
Все замирают.
ИНГА. (потрясённо) Какое возвращение?
ТУЧА. Куда возвращение?
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Как куда… Весь город афишами заклеен с твоим портретом. Концерт называется "Я вернулась!"
ИНГА. Не может быть…
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Да перед санаторием, вон, висит. Вы, что, не видели?
ИНГА. Нет. Я ничего не понимаю…
ТУЧА. Зато я понимаю! Какой-то аферист арендовал зал, расклеил афиши, и теперь продаёт билеты.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Да, мы купили на первый ряд.
ТУЧА. Найду, кто это сделал, убью.
ЗИНА. Ой, неужели зря деньги потратили?
ТУЧА. Я думаю, суд разберётся и потом все деньги вернут. Я сейчас же звоню в полицию! (набирает номер)
ИНГА. Олег, подожди!
ТУЧА. Почему?
ИНГА. Люди уже потратили деньги. Скорее всего, аншлаг… Концерт уже завтра… Никто не успеет вернуть билеты…
ТУЧА. И что ты предлагаешь?
ИНГА. Я выйду на сцену!
ЗИНА. Вот это правильно! Молодец, звездень!
ТУЧА. Нет! Я этого не допущу!
ИНГА. Почему?
ТУЧА. Потому что ты – моя жена! И я не позволю всяким там… пялиться на тебя на сцене!
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Сурово. Но справедливо.
Зина даёт ему лёгкий подзатыльник.
ЗИНА. Олег Денисович! Туча… Ёбтытьперемать! Ты хочешь, чтобы она вот этим вот занималась?
Зина суёт под нос Туче кривое вязание Инги.
ТУЧА. Да.
ЗИНА. Да у неё руки из жопы растут!
ТУЧА. Пусть.
ЗИНА. Зато голос!
ТУЧА. Я сказал – нет! Вы предлагаете мне кормить какого-то афериста?!
ЗИНА. Мы предлагаем звездулечке нашей дорогой не дать пропасть нашим билетам.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Да.
ИНГА. Олег, пожалуйста…
ТУЧА. Нет.
ИНГА. Олег!
ТУЧА. Мы завтра переезжаем.
ИНГА. Но там же стиралка ещё не подключена. И посудомойка…
ТУЧА. Ты не выйдешь завтра на сцену. Если захочешь петь, я отвезу тебя в караоке. Понятно?
ИНГА. Да.
Туча резко ставит стакан на стол.
ТУЧА. Извините, мне надо идти. Пациентка из тридцать первой палаты очень плохо себя чувствует. Я обещал её навестить.
Туча уходит.
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Нормальный мужик, чё… Собоственник.
ЗИНА. Тридцать первая палата это же левое крыло, там, где клопа нашли?
ИНГА. Да. В тридцать первой палате лежит Вероника. Олег к ней по десять раз в день бегает, думает, я не знаю.
ЗИНА. Скрутило всё-таки девку…
АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ. Зина, если мы поедем в кассу прямо сейчас, то, может, ещё успеем вернуть деньги.
ЗИНА. Инга…
ИНГА. Езжайте.
ЗИНА. Инга! (показывает вязание) Вот это вот – не твоё!
ИНГА. Быстрее езжайте в кассу сдавать билеты!
Отворачивается, плачет.
Зина и Андрей Андреевич встают.
Взявшись за руки, уходят.
Инга плачет.
Встаёт.
Расправляет плечи.
Глаза загораются.
Лицо становится счастливым.
ЗТМ.
VI
Инга поёт на сцене.
Полный зал.
Оглушительные аплодисменты.
Крики "Браво!" и "Бис!".
Инга поёт ещё.
Заканчивает песню.
На сцену выходит Виктор с букетом белых роз.
Вручает букет Инге.
Инга потрясена.
ИНГА. Виктор! Это ты арендовал зал?
Виктор кивает.
ИНГА. Это ты расклеил афиши по всему городу?
Виктор кивает.
ИНГА. Откуда у тебя такие деньги?
Виктор разводит руками.
ИНГА. Подожди… Ты что… ты продал свою оранжерею?
Виктор кивает.
Инга обнимает его.
ИНГА. Прости меня! Я люблю тебя! Я вернулась!
Целуются.
ЗАНАВЕС
ВНИМАНИЕ! ВСЕ АВТОРСКИЕ ПРАВА НА ПЬЕСУ ЗАЩИЩЕНЫ ЗАКОНАМИ РОССИИ, МЕЖДУНАРОДНЫМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ, И ПРИНАДЛЕЖАТ АВТОРУ. ЗАПРЕЩАЕТСЯ ЕЕ ИЗДАНИЕ И ПЕРЕИЗДАНИЕ, РАЗМНОЖЕНИЕ, ПУБЛИЧНОЕ ИСПОЛНЕНИЕ, ПЕРЕВОД НА ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ, ВНЕСЕНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ В ТЕКСТ ПЬЕСЫ ПРИ ПОСТАНОВКЕ БЕЗ ПИСЬМЕННОГО РАЗРЕШЕНИЯ АВТОРА.
ПОСТАНОВКА ПЬЕСЫ ВОЗМОЖНА ТОЛЬКО ПОСЛЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПРЯМОГО ДОГОВОРА МЕЖДУ АВТОРОМ И ТЕАТРОМ.
