МИЛЛИОНЫ ИЗ ПАТЕФОНА или СЕМЕЙНЫЕ ЦЕННОСТИ
Комедия-фарс в четырех действиях.
При разводе с женой - профессиональной свахой, неудачливый драматург с помощью любовницы - юриста выясняет, что в их общем совместно нажитом имуществе есть очень редкий и дорогой раритет. Стараясь надуть жену, драматург обещает оставить ей "всё"… Но на сцену выходит ушлый коллекционер - миллионер с известной фамилией. Все планы драматурга идут прахом. А в итоге оказывается, что все совсем не так, как кажется. И самые важные ценности в жизни заключаются вовсе не в дорогом раритете.
 |
Действующие лица: ЕЛЕНА РАБИНОВИЧ ГАРИК ВАРВАРА МУЛАТ (ВИВАЛЬДО) ЛИЗА
На пластинке - Антонио Вивальди. Concerto A Quattro No. 4 In A Major. |
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
В темноте кто-то, чертыхаясь, пытается открыть дверь.
Дверь не поддается, женский голос отчетливо выкрикивает "Вот зараза!".
Слышится удар в дверь ногой, дверь распахивается, вспыхивает свет.
Елена – весьма растрепанная после борьбы с дверью, в распахнутом пальто с небрежно съехавшим на одно плечо шарфом, в сапогах, – оглядывает свой скромный офис.
Тут стоят стол, стул, компьютер, шкаф, вешалка, стеллаж, диван.
Из офисной обстановки выбивается антикварного вида столик и, стоящий на нем старинный патефон.
Рядом с патефоном лежит несколько старинных пластинок.
На стене висят женский портрет, написанный в стиле импрессионизма и зеркало в бронзовой раме.
Кружевное покрывало на диване также дополняет слегка домашнюю атмосферу офиса.
Елена подходит к патефону, перебирает пластинки.
ЕЛЕНА. (ворчит) Да где ж она?
Елена вынимает пластинку из конверта, ставит на патефон, заводит.
Звучит Вивальди – звук слегка заезженный, с потрескиванием, и хрипотцой.
Подпевая Вивальди, Елена раздевается, вешает пальто и шарф на вешалку, садится, достает из-под стола туфли, начинает переобуваться.
Высоко подняв юбку, Елена рассматривает свои ноги, тяжело вздыхает – видно, что она ими недовольна.
Ручка двери дергается, потом дверь резко распахивается, в офис вваливается Рабинович, падает на колени, с него слетают очки.
ЕЛЕНА. (одергивает юбку) А постучаться?!
РАБИНОВИЧ. Я стучал! (шарит по полу в поисках очков) Но там чем-то обито…
ЕЛЕНА. Не чем-то, а дерматином.
РАБИНОВИЧ. (продолжает искать очки) Вот, вот, как в психушке. Стучи не стучи…
ЕЛЕНА. Вы из психушки?
РАБИНОВИЧ. Нет! Что вы… Я про это читал.
Елена встает, поднимает очки, протягивает Рабиновичу.
ЕЛЕНА. Вы бы все-таки вышли, мне надо переодеться.
РАБИНОВИЧ. Да вы не стесняйтесь. У меня минус десять в очках. Меня никто не стесняется.
ЕЛЕНА. (возмущенно) Молодой человек!
РАБИНОВИЧ. (понуро идет к двери) Ухожу, ухожу… Просто если я выйду, то вряд ли соберусь с духом снова зайти…
ЕЛЕНА. Стоять!
Рабинович замирает.
ЕЛЕНА. Не двигаться! Минуточку… Я, с вашего позволения все-таки переобуюсь. Не могу позволить себе разбрасываться клиентами, поэтому…
Елена быстро снимает сапоги, обувает туфли, сапоги прячет в шкаф, одергивает юбку, поправляет прическу перед зеркалом, достает из сумки помаду, поспешно подкрашивает губы, они становятся слишком яркие, Елена поспешно промакивает губы носовым платком, приглушая цвет. Рабинович закрывает глаза.
РАБИНОВИЧ. Какая прелесть этот Вивальди!
ЕЛЕНА. Это Моцарт, к вашему сведению.
РАБИНОВИЧ. (мечтательно) Нет, это Вивальди! Кончерто кватро Ля мажор!
ЕЛЕНА. Но там написано Моцарт! (показывает на конверт от пластинки)
РАБИНОВИЧ. Значит, конверт перепутали. В отличие от зрения, слух у меня идеальный! Да там же на самой пластинке должно быть написано.
ЕЛЕНА. Она всё время крутится. А когда не крутится – лень читать. Всё, можете поворачиваться.
Рабинович поворачивается.
ЕЛЕНА. Позвольте дать вам совет. Если вы хотите жениться, то никогда – слышите, – никогда и никому не признавайтесь, что вас никто не стесняется!
РАБИНОВИЧ. Но у меня минус десять. В очках.
ЕЛЕНА. Да хоть минус пятьсот! Кроме глаз у мужика есть руки, ноги, нос, нюх, язык, голова, ну, и этот… Впрочем, вам лучше знать!
РАБИНОВИЧ. Как вы это сейчас хорошо сказали – у мужика… А с чего вы взяли, что я собрался жениться?
ЕЛЕНА. А зачем еще врываются к свахе?
РАБИНОВИЧ. К свахе?! Вообще-то, я шел к юристу. Простите, это все зрение…
Рабинович пытается выйти, Елена в прыжке перегораживает ему дорогу, хватает за плечо.
ЕЛЕНА. Стоять! Зачем вам юрист?
РАБИНОВИЧ. (уклончиво) Ну, всем хоть раз в жизни может понадобиться юрист. Вот и мне… Простите, я не хотел бы об этом говорить.
Елена хватает Рабиновича за руку, тащит к столу.
ЕЛЕНА. К черту юриста! Вы завидный жених!
РАБИНОВИЧ. Я?!
ЕЛЕНА. Ну да, а что? (оглядывает Рабиновича) Высокий! (Рабинович выпрямляется) Не старый!
РАБИНОВИЧ. Ну, это да… Что есть, то есть.
ЕЛЕНА. С чувством юмора!
РАБИНОВИЧ. Вы так думаете?!
ЕЛЕНА. Образованный! (трясет перед Рабиновичем конвертом от пластинки)
РАБИНОВИЧ. (смущенно) Ну, относительно…
ЕЛЕНА. Ничего себе – относительно! Вон, махом уличили Моцарта в плагиате!!! И вообще… (обходит вокруг Рабиновича) С виду очень приличный молодой человек. Это уже редкость. С доходами у вас как?!
РАБИНОВИЧ. Вот это больной вопрос. Я по этому поводу как раз к юристу…
ЕЛЕНА. К черту юриста! Знаете, сколько сейчас одиноких обеспеченных женщин?! Да каких, к черту, обеспеченных – богатых! Им плевать, сколько вы зарабатываете. Им бы чуточку любви и тепла… Чуточку – любви, и чуточку – тепла.
РАБИНОВИЧ. Э-э… За деньги?!
Патефон заедает, Елена нервно его выключает.
ЕЛЕНА. Ну, знаете! Вам, что, трудно окружить человека теплом и заботой за то, что у вас, наконец, будет приличный костюм?! Нормальные ботинки?! Красивые очки?!
Рабинович рассматривает свои ботинки.
РАБИНОВИЧ. Мне неважно, какие на мне ботинки. Я могу просто так полюбить.
ЕЛЕНА. Вы чудо…
РАБИНОВИЧ. В перьях?!
ЕЛЕНА. (поворачивает к нему компьютер) Вот, посмотрите, какая красотка!
Рабинович щурится, придерживая очки, утыкается носом в монитор.
РАБИНОВИЧ. Это громко сказано – посмотрите…
Елена у него за спиной быстро крестится.
ЕЛЕНА. (шепчет) Господи, неужели Коврижкину, наконец, пристрою?!
РАБИНОВИЧ. А вы знаете, мне нравятся эти контуры.
ЕЛЕНА. О! Контуры! Эти контуры всех заводят!
РАБИНОВИЧ. Всех?! Тогда почему – я?! Слепой, бедный, в рваных ботинках?!
ЕЛЕНА. А вы первый сказали – я полюблю просто так. Мне ж не просто надо клиентку сбагрить, мне надо, чтобы она была счастлива!
РАБИНОВИЧ. А сколько ей лет?
ЕЛЕНА. Да какая разница! (достает мобильный, поспешно набирает номер) Главное, человек хороший! (в трубку) Аллочка Борисовна, у меня для вас появился блестящий вариант!
Рабинович выхватывает у нее телефон.
РАБИНОВИЧ. Минуточку! Но я не видел других!
ЕЛЕНА. Чего-о?!
РАБИНОВИЧ. У вас же не одна Коврижкина в базе?!
ЕЛЕНА. Н-нет, конечно… А откуда вы знаете?
РАБИНОВИЧ. Я же говорю, слух у меня идеальный. Я слышу даже ваши мысли. Покажите мне всех ваших клиенток.
ЕЛЕНА. Но как же я вам их покажу, если… У вас минус десять в очках!
РАБИНОВИЧ. Это мои проблемы.
ЕЛЕНА. Но Коврижкина самая…
РАБИНОВИЧ. Старая?! Страшная?! Вредная?!
ЕЛЕНА. Богатая!
РАБИНОВИЧ. Я же говорил – для меня это не так важно. Где тут у вас красивые? И желательно – молодые!
Рабинович садится, разворачивает к себе компьютер.
ЕЛЕНА. Послушайте! Ну, какая вам разница?! Вы же почти слепой!
РАБИНОВИЧ. (приосаниваясь) Вы же сами только что говорили, что кроме глаз у мужика есть руки-ноги, нос-нюх, язык-голова, ну… и этот… Вам лучше знать!
ЕЛЕНА. Я?! Так говорила?!
РАБИНОВИЧ. Слово в слово! У меня, знаете ли, не только слух феноменальный, но и память.
ЕЛЕНА. А ты, парень, не оборзел?! Да ты ж даже не знал, что ты мужик, пока я тебя так не назвала! Красивую ему подавай! Может, еще модель?!
РАБИНОВИЧ. Можно и модель.
ЕЛЕНА. Тебе?!
РАБИНОВИЧ. А что? Вы же сами говорили – высокий, не старый, с чувством юмора, образованный…
ЕЛЕНА. Задрот!
РАБИНОВИЧ. (встает) Всего хорошего. Я пошел. (идет к двери)
Елена вскакивает, бросается за ним.
ЕЛЕНА. Стойте! (хватает за руку) Куда вы?!
РАБИНОВИЧ. К юристу. Всем, знаете ли, хоть раз в жизни может понадобиться юрист. Даже такому задроту как я. (пытается вырвать руку)
ЕЛЕНА. (обреченно) К черту юриста… Пойдемте, я покажу вам молодых и красивых.
РАБИНОВИЧ. (победно улыбается) Вот сразу бы так.
Елена усаживает Рабиновича на стул, поворачивает к нему компьютер.
РАБИНОВИЧ. Пока вы не перестанете мысленно называть меня козлом, я даже не подумаю туда смотреть. Лучше к юристу…
Елена хватает Рабиновича за рукав, меняет мрачное выражение на лице на наигранный оскал, изображающий улыбку.
РАБИНОВИЧ. (внимательно смотрит на Елену) А теперь я читаю у вас в глазах – нищеброд и похотливая скотина.
ЕЛЕНА. Слушайте, вы! Телепат хренов! Да я врагу не пожелаю такого мужа, не то что своим клиенткам!
РАБИНОВИЧ. (вскакивает) Отлично! Юрист в соседнем кабинете, насколько я понял?
ЕЛЕНА. Стойте! Все, молчу. И не думаю я ничего, не напрягайте свой феноменальный слух. Нынче такой дефицит мужиков, что и вы за принца сойдете. Вот, смотрите, Леночка, тридцать семь лет, своя консалтинговая фирма, двое детей. Без жилищных проблем, естественно.
Рабинович утыкается носом в экран.
РАБИНОВИЧ. А без детей есть?
ЕЛЕНА. Вот. Эльвира, тридцать девять лет, бездетная, без жилищных и материальных проблем, без вредных привычек, стройная, немного заикается.
РАБИНОВИЧ. (отшатывается от компьютера) Издеваетесь?! Зачем мне заика?!
ЕЛЕНА. Да вы сами, мягко говоря, не без изъяна.
РАБИНОВИЧ. (встает) Так, все, мне к юристу. Там в очереди больше молодых и красивых, чем у вас тут…
ЕЛЕНА. Стойте! (усаживает его) Вот, двадцать пять лет, Ирина. Стройная блондинка, увлекается парусным спортом.
Рабинович утыкается носом в экран.
РАБИНОВИЧ. А как у нее с доходами?
ЕЛЕНА. Стипендия в речном техникуме.
РАБИНОВИЧ. Мне это не подходит.
ЕЛЕНА. Я почему-то так и подумала.
РАБИНОВИЧ. А дочки олигарха у вас тут случайно нет?
ЕЛЕНА. (каменным голосом) Дочки олигархов услугами свах не пользуются.
РАБИНОВИЧ. Да быть такого не может! При таком дефиците принцев?!
Рабинович быстро что-то набивает на клавиатуре – картинки на мониторе при этом быстро меняются, – достает из кармана лупу, прикладывает к очкам.
РАБИНОВИЧ. Ну, что я говорил?! Варвара, двадцать один год, закончила Кембридж! А кто у нас в Кембридже учится?!
ЕЛЕНА. Вы дальше читайте, дальше. Ищет идеального мужчину с доходами Рабиновича, внешностью Бреда Питта и интеллектом Ньютона.
РАБИНОВИЧ. Это я! Она ищет меня!
ЕЛЕНА. (с металлом в голосе) Смешная шутка.
Рабинович протягивает Елене телефон.
РАБИНОВИЧ. Немедленно назначайте свидание. И передайте, что я влюбился в нее с первого взгляда!
ЕЛЕНА. С первого – чего?!
Рабинович прячет лупу в карман.
РАБИНОВИЧ. Ой, вот только не надо намекать, что я больной и бедный. Звоните.
ЕЛЕНА. Нет! Ни за что.
РАБИНОВИЧ. Да при нынешнем дефиците принцев, я и Рабинович, и Бред Питт, и Ньютон! Звоните немедленно! Не мешайте чужому счастью.
Елена устало садится на диван.
ЕЛЕНА. Она уже нашла свое счастье. Так что не суетитесь.
РАБИНОВИЧ. То есть, как – нашла?! Прямо вот так – по всем статьям совпала?
ЕЛЕНА. (со слезами) Ни по одной. Но тем не менее…
РАБИНОВИЧ. А почему вы плачете?
ЕЛЕНА. Потому что это мой муж…
РАБИНОВИЧ. Не понял… То есть, вот эта Варвара, которая в двадцать один год закончила Кембридж и у которой мозгов, судя по запросам, как у курицы – увела у вас мужа?!
ЕЛЕНА. Какой вы догадливый…
РАБИНОВИЧ. Подождите, так юрист Варвара Погодина, которая сидит в соседнем кабинете и к которой я… э-э-э… мягко говоря, промазал, это – она?!
Елена, рыдая, падает на диван. Рабинович садится рядом, гладит ее по плечу.
РАБИНОВИЧ. Поздравляю.
ЕЛЕНА. (перестает плакать) С чем?!
РАБИНОВИЧ. Сегодня вы лишили соперницу целого состояния.
ЕЛЕНА. Вы псих?!
РАБИНОВИЧ. Провидение частенько забрасывает меня в нужные кабинеты, хотя сначала кажется, что я опять попал в идиотскую ситуацию.
ЕЛЕНА. Что вы несете?!
РАБИНОВИЧ. Может, у меня и неважнецкие ботинки… Всего лишь ручная работа итальянского мастера, искусно состаренная кожа. Может, и пиджачишко не внушает доверия (нюхает лацкан пиджака). Ну да, во-первых, провонял после долгой дороги гостиницами и самолетами, во-вторых, лимитированная коллекция Прада аж позапрошлогоднего сезона… Но поверьте, я правда не очень зациклен на шмотках! Мне покупает их моя экономка.
ЕЛЕНА. Ваша – кто?
РАБИНОВИЧ. Мариванна. Ей почти сто лет, и со вкусом у нее, похоже, так же, как у меня со зрением, но это неважно. Главное, что я через эту контору "Варвара и К" собирался оформлять крупнейшую сделку века – открытие сети автобутиков "Прайм". Машины исключительно самых известных автотюнинговых ателье.
ЕЛЕНА. Вы бредите?!
Рабинович достает из кармана загранпаспорт, протягивает Елене.
ЕЛЕНА. (читает) Рабинович?! Роман Абрамович?! (хватается за сердце) О, господи…
РАБИНОВИЧ. Да, это я. (снимает очки) Неужели не узнаете? (поворачивает голову в фас, в профиль) Моя рожа сейчас на каждом углу. Правда, может, и не моя – я плохо вижу. (показывает на женский портрет)
Елена отдает Рабиновичу паспорт, протягивает ему руку.
РАБИНОВИЧ. Э-э?
ЕЛЕНА. Удостоверение Бреда Питта и пропуск Ньютона.
РАБИНОВИЧ. (хохочет) Не купил! (хлопает себя по карманам) Не догадался!
ЕЛЕНА. А вы… Правда не пойдете к Варваре?
РАБИНОВИЧ. Ни за что.
ЕЛЕНА. А как же ваши салоны?
РАБИНОВИЧ. Оформлю сделку в другой конторе. Не хочу поощрять глупых куриц, которые уводят чужих мужей.
ЕЛЕНА. Даже не знаю, как вас благодарить. Я… Я боюсь, что у меня нет для вас подходящей невесты.
Рабинович встает, подходит к патефону, ставит пластинку.
РАБИНОВИЧ. Врете. Самую лучшую невесту вы от меня замылили.
ЕЛЕНА. Кого?
Рабинович подходит близко к Елене, снимает очки.
РАБИНОВИЧ. Себя.
ЕЛЕНА. (делает шаг назад) Но…
РАБИНОВИЧ. Напоминаю – высокий, не старый, с чувством юмора, образованный…
ЕЛЕНА. Да, но доходы…
РАБИНОВИЧ. (идет на Елену) Согласен, доходы могут быть больше, но я работаю… развиваюсь.
ЕЛЕНА. (упирается спиной в стену) Но я уже старая!
РАБИНОВИЧ. В самом соку.
ЕЛЕНА. Толстая!
РАБИНОВИЧ. Мне нравятся ваши контуры…
ЕЛЕНА. У меня ребёнок!
РАБИНОВИЧ. Я согласен на второго!
ЕЛЕНА. Но мне надо подумать!
РАБИНОВИЧ. Зачем?! Я уже обо всем подумал…
ЕЛЕНА. Но так не бывает!
РАБИНОВИЧ. Бывает. Я первый раз в жизни влюбился с первого взгляда!
ЕЛЕНА. Но вы же почти слепой!
РАБИНОВИЧ. У меня нюх. И лупа. (наводит лупу на Елену)
ЕЛЕНА. А впрочем, ты прав, чего выпендриваться, когда сам Рабинович…
Елена обнимает Рабиновича, порывается поцеловать, но он неожиданно и решительно отстраняет ее от себя.
РАБИНОВИЧ. Нет!
ЕЛЕНА. (удивленно) Как – нет?! Но почему?!
РАБИНОВИЧ. Я из ортодоксальной семьи, знаете ли. И это закон – никаких интимных отношений до свадьбы.
Елена пораженно смотрит на Рабиновича, начинает на него наступление, он отступает, роняя стулья.
ЕЛЕНА. Господи, это же просто мечта – никаких отношений до свадьбы!
РАБИНОВИЧ. (пятясь) Не трогайте меня!
ЕЛЕНА. Какой мужчина!!!
РАБИНОВИЧ. Нам нужно лучше узнать друг друга, привыкнуть, сходить для начала в кино!
ЕЛЕНА. Так ты в первый раз?! Бедненький! (ловит Рабиновича за лацкан пиджака, толкает на диван) Привыкать лучше в кровати, а не в кино, уж поверь мне…
Елена пытается поцеловать Рабиновича, Рабинович сопротивляется, закрываясь руками и стыдливо натягивая на себя покрывало.
Пластинку заедает на прежнем месте.
ЗТМ.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
В темноте слышится удар в дверь ногой, дверь распахивается, вспыхивает свет.
На пороге стоит Гарик. Он не по возрасту одет ярко и молодо – в рваных джинсах-"бойфрендах", косухе, бандане.
Он пораженно смотрит, как на офисном диване барахтаются Елена и Рабинович.
Гарик хватает ртом воздух от возмущения, но сказать ничего не может, и резко сдергивает с Рабиновича кружевное покрывало. Елена резко садится.
ЕЛЕНА. А постучаться?!
ГАРИК. (орет) Там дерматин! (от крика от сильно закашливается)
Рабинович стыдливо натягивает на себя покрывало до подбородка.
Елена встает, подходит к зеркалу, поправляет прическу.
Гарик закашливается еще сильнее, подходит к столу, трясущейся рукой наливает из графина воды, пьет, стараясь сдержать бьющий его кашель.
Рабинович шарит вокруг себя, пытаясь найти очки.
ЕЛЕНА. У тебя опять обострился бронхит, Гарик?
Елена подходит к Гарику, щупает ему лоб, качает головой.
ЕЛЕНА. У-у… Еще и температура. Тридцать семь и четыре, не меньше.
Гарик скидывает с себя ее руку, показывает пальцем на Рабиновича..
ГАРИК. Это кто?!
Рабинович перестает шарить вокруг себя, замирает.
ЕЛЕНА. (металлическим голосом) Жених.
ГАРИК. П-п… Почему он у тебя в постели?! Или ты теперь всех женихов лично тестируешь?!
ЕЛЕНА. Ты не понял, Гарик. Это мой жених. Свадьба через месяц, на Галапагосских островах.
ГАРИК. Гапалу… Лупага…Что?! Каких еще островах?!.
Елена демонстративно поправляет чулок.
ЕЛЕНА. Галапагосских. С артикуляцией, Гарик, у тебя еще хуже, чем с географией. А чего ты так разорался?
Рабинович, нашарив рукой пиджак, сослепу пытается надеть его как брюки, с трудом ногами попадая в рукава.
Гарик, глядя на него, рычит от бешенства.
ЕЛЕНА. Чего ты глотку дерешь?! Да еще с бронхитом. У тебя своя жизнь, у меня… своя.
Елена забирает у Рабиновича пиджак, помогает надеть, потом наклоняется, зашнуровывает ему ботинки..
ГАРИК. Где ты нашла это чучело?
Елена надевает Рабиновичу на нос очки.
ЕЛЕНА. Где надо, там и нашла.
Рабинович достает из кармана лупу, подносит к очкам, наводит на Гарика, пытаясь его рассмотреть.
Гарик начинает быстро ходить по офису.
ГАРИК. Та-ак… Значит, ты поэтому вывезла из дома все ценные вещи?! А я-то думаю – воры! Я же в полицию заявление написал!
РАБИНОВИЧ. Уважаемый, вы не могли бы притормозить? А то мне неясны ваши контуры.
ГАРИК. (замирает) Что ему неясно?
ЕЛЕНА. Контуры, Гарик. Роман Абрамович хочет тебя рассмотреть, а ты мечешься как луч прожектора по границе.
Гарик подскакивает к Рабиновичу, замахивается для удара. Но Рабинович неожиданно ловко перехватывает его руку и проводит бросок через бедро. Гарик оказывается на полу.
ЕЛЕНА. (подходит к Гарику) Подожди, что ты в полицию написал?
ГАРИК. (сдавленно) Заявление. Я думал, это ограбление, а это…
ЕЛЕНА. А это раздел имущества, дорогой.
Пока они разговаривают, Рабинович снимает с патефона пластинку, засовывает ее в конверт и незаметно выскальзывает за дверь.
Гарик с трудом садится, потирает поясницу..
ГАРИК. Я только не понимаю – зачем было так варварски ломать замок?
Елена садится рядом с Гариком.
ЕЛЕНА. Как ломать?! Подожди, ты что, хочешь сказать, что нашу квартиру – вскрыли?!
Гарик вскакивает, но тут же хватается за поясницу.
ГАРИК. (согнувшись) Мою! Это моя квартира! Я купил тебе дом! В элитном поселке.
ЕЛЕНА. Ну, знаешь… Не такой уж он и элитный. Не такой уж это и дом…
Елена подскакивает к Гарику, хватает его за грудки.
ЕЛЕНА. Что у меня пропало?!
ГАРИК. У тебя – ничего. А у меня… (закашливается, подходит к дивану, берет покрывало) А у меня, уважаемая Елена Евгеньевна, пропало кружевное покрывало ручной работы моей тетушки Лизы, имеющее коллекционную ценность…
ЕЛЕНА. (бормочет) Да уж! Твоя тетушка точно имеет коллекционную ценность, кто бы спорил… (громко) Она лично сказала мне – Ты не представляешь, Лена, как вязание успокаивает нервы. Я как о тебе подумаю, так сразу шарфик бросаюсь вязать. Так что это вовсе не твое покрывало, Гарик! Это мой шарфик!
Елена выдергивает покрывало у Гарика. Гарик идет по офису.
ГАРИК. А еще у меня пропал портрет кисти известного импрессиониста! Девятнадцатый век, бешеных денег стоит. Кстати! Уж не под вашим ли тлетворным влиянием, Елена Евгеньевна, несчастный художник начал писать такими размашистыми мазками?! А то, может, тоже нервы успокаивал, на тебя глядя?!
ЕЛЕНА. Ты сам говорил, что этот портрет очень похож на меня – просто копия. Неужели тебе приятно, если с утра до вечера я буду пялиться со стены на тебя и эту твою… трясогузку?!
ГАРИК. Не смей! Не смей ее так называть!
Гарик закашливается, наливает воды в стакан, пьет, кашляет.
Елена подходит, легонько постукивает его по спине, вытирает испарину на лбу носовым платком.
ЕЛЕНА. Довела мужика! Трясогузка…
Елена достает из шкафа шарф, заботливо укутывает им шею Гарика.
ЕЛЕНА. Тебе бы банки поставить, Гарик.
ГАРИК. Кстати, банки тоже пропали. Как и столовое серебро. Где они?!
Гарик яростно выдвигает ящики стола, слышится звон стекла и посуды.
Елена задвигает ящики обратно.
ЕЛЕНА. Ой, это так по-мужски – делить ложки и вилки. Давай, еще зеркало у меня отбери!
ГАРИК. Не дай бог. Это зеркало твоей мамы. Портрет практически. Не знаешь, почему мне все время там мерещится ее физиономия?
ЕЛЕНА. Не трогай маму!
ГАРИК. Да кто ж ее трогает… Извини. Лен, давай по-честному.
ЕЛЕНА. Давай.
ГАРИК. По-хорошему.
ЕЛЕНА. Давай.
ГАРИК. По-человечески!
ЕЛЕНА. Давай.
ГАРИК. Как цивилизованные люди!
Елена скептически осматривает Гарика.
ЕЛЕНА. (устало) Ну, давай попробуем, как цивилизованные.
ГАРИК. Значит, так… Тебе – вот этот вот бизнес (окидывает рукой офис), дом в элитном поселке, джип "Лэнд Круизер", столовое серебро и все остальное барахло, включая теткино покрывало. А мне… (картинно и тяжело вздыхает) Мне – малогабаритная двушка, старый патефон, и Моцарт. Договорились?
ЕЛЕНА. (садится на диван) Другими словами, мне – грустная старость и одиночество, а тебе – любовь и бандана.
ГАРИК. Ну зачем ты так…
ЕЛЕНА. (жестко) Шарф отдай.
ГАРИК. Мне так хорошо в нем… Я даже кашлять перестал! Он пахнет твоими духами – теми, помнишь, которые я подарил на Восьмое марта, а они тебе не понравились. Но ты все равно – поливалась ими и плевалась, плевалась и поливалась… Видимо, чтобы сделать мне приятное.
ЕЛЕНА. (повышая голос) Шарф отдай!
ГАРИК. (разматывает шарф) Да пожалуйста. Кстати, твоя мама его для меня вязала. Как посмотрит на меня, так за спицы хватается и – вжик-вжик, вжик-вжик! Слушай, а тебе не кажется, что он гораздо длиннее тетушкиного покрывала?
ЕЛЕНА. Забирай свой патефон, своего Моцарта, и проваливай к своей трясогузке. Кстати, есть мнение, что это Вивальди.
ГАРИК. (берет патефон под мышку) Кто Вивальди?!
ЕЛЕНА. Наш Моцарт. Твой, то есть.
ГАРИК. Один хрен – классик. Где пластинка?!
ЕЛЕНА. В смысле?
ГАРИК. Где классик, я спрашиваю?! И кстати… А куда смылся Рабинович?
Елена и Гарик растерянно оглядываются, смотрят друг на друга.
ЕЛЕНА. (шепотом) Гарик… А ведь я не ломала замок в нашей… в твоей квартире.
ГАРИК. Нет?!...
ЕЛЕНА. (шепотом) Нет, Гарик. У меня есть ключ! (показывает ключ) Только не спрашивай, почему я в твое отсутствие вламываюсь в нашу… в твою квартиру… Вот, кстати, возьми… (достает из сумки помаду, кладет на стол) Это помада твоей трясогузки, очень вульгарный цвет, мне такой не подходит.
ГАРИК. Ты мне зубы не заговаривай. Где Рабинович?! Где Моцарт?!
ЕЛЕНА. (растерянно) Ты же не хочешь сказать, что миллиардер с мировой славой и именем, открывающий сеть автобутиков, соблазнил меня только для того, чтобы украсть старую заезженную пластинку? Нет, Гарик?! Ты же не это хочешь сказать?!
Гарик бросается к окну, распахивает его.
ГАРИК. (кричит) Вон он! В такси садится! Стой, сволочь! (заносит ногу на подоконник) Стой!
Гарик выпрыгивает из окна, слышится вопль и грохот.
ЕЛЕНА. Га-арик! А-а-а! Помогите!
Дверь открывается, в офис с невозмутимым видом заходит Рабинович, у него под мышкой пластинка.
РАБИНОВИЧ. Что-то случилось?
ЕЛЕНА. (оборачивается) Вы?! (кричит в окно) Гарик! Он здесь! Он вернулся! Гарик! Ты жив?!
Рабинович подскакивает к окну.
РАБИНОВИЧ. (передразнивает) Гарик!!! Ты жив?!
Снизу раздается стон.
РАБИНОВИЧ. Кащей Бессмертный этот ваш Гарик! А вон и Варвара-краса к нему несется на своих длинных ногах, услышала наши вопли. Слушай, а чего он в окно-то сиганул?!
Елена резко отворачивается от окна.
ЕЛЕНА. Где ты был?!
РАБИНОВИЧ. В туалете.
ЕЛЕНА. С пластинкой?
РАБИНОВИЧ. А что?!
ЕЛЕНА. Я понимаю, конечно, у богатых свои причуды, но зачем тебе Моцарт в сортире?
РАБИНОВИЧ. Вивальди, дорогая. Запомни, это – Вивальди.
ЕЛЕНА. Не называй меня "дорогая". Так какого черта ты поперся в сортир с моей пластинкой?!
РАБИНОВИЧ. (выглядывает в окно, перебивает) Ты посмотри, как Варвара возле него отплясывает! Ой, наклонилась… Ты посмотри, какой ракурс! И это – юрист?!
Елена смотрит вниз, сходит с лица.
Слышится короткий вскрик и стон Гарика.
ЕЛЕНА. (кричит) Осторожнее! (тихо) Чертова трясогузка… Гарик, что ты сломал?!
ГОЛОС ГАРИКА. Палец!
РАБИНОВИЧ. Бедняга. Теперь на всю жизнь останется импотентом. А какой палец, Гарик?! А, вижу, мизинец на левой ноге. У тебя не все потеряно, Гарик! Ох, какой ракурс! (наводит лупу, выглядывая в окно) Слушай, а она точно юрист?!
ЕЛЕНА. Прекратите немедленно!
РАБИНОВИЧ. Разве мы не на ты?!
ЕЛЕНА. Зачем ты унес пластинку?
Елена выдергивает у Рабиновича пластинку, отходит от окна..
РАБИНОВИЧ. Но ведь он же начал делить имущество, верно?
ЕЛЕНА. Ну и что? Это наши дела. Семейные!
РАБИНОВИЧ. Конечно, конечно! Но дай-ка, я угадаю. Гарик благородно оставил тебе все, но попросил старую пластинку, верно?
ЕЛЕНА. (язвительно) Нет, не верно. Еще патефон.
РАБИНОВИЧ. Ну, это для отвода глаз.
ЕЛЕНА. Ты к чему клонишь?
РАБИНОВИЧ. К тому, что вот это… (берет пластинку у Елены) Это стоит пятнадцать миллионов долларов.
Елена удивленно смотрит на Рабиновича, начинает смеяться.
ЕЛЕНА. У тебя совсем крыша поехала, Рабинович? Тебе везде миллионы мерещатся.
РАБИНОВИЧ. (кивает на компьютер) Не веришь, посмотри в сети – первое граммофонное издание Вивальди Кончерто кватро Ля мажор 1895 года.
Елена недоверчиво смотрит то на компьютер, то на Рабиновича, подходит к столу, садится.
ЕЛЕНА. Как ты сказал?
РАБИНОВИЧ. Первое граммофонное издание Вивальди Кончерто кватро Ля мажор 1895 года.
Елена набирает название в компьютере, замирает.
ЕЛЕНА. (потрясенно) Так вот почему он сиганул в окно… Вот почему так легко оставил мне покрывало, картину, зеркало и даже столовое серебро… (бросается к окну, кричит) Хрен тебе, а не Моцарт!
РАБИНОВИЧ. Это Вивальди, Лена…
ЕЛЕНА. Дырку от бублика ты получишь, а не Вивальди! Кобель!
Рабинович подходит к Елене, обнимает ее..
РАБИНОВИЧ. Они уже ушли. Не надо сообщать всей округе, что у тебя есть дорогой раритет.
Елена утыкается в грудь Рабиновичу, плачет.
ЕЛЕНА. Эту пластинку нам подарили на свадьбу. Я даже не помню, кто. А патефон мы потом нашли на свалке. (всхлипывает) Господи, какое же это было счастье – пить дешевый портвейн и целоваться под… под хриплые звуки этих пятнадцати миллионов долларов! Я… Я бы отдала еще пятнадцать, только чтобы вернуть то время! У Гарика были роскошные кудри, широкие плечи и…
РАБИНОВИЧ. И целый мизинец.
ЕЛЕНА. (отталкивает Рабиновича) А ты знаешь, я не пойду за тебя, Рабинович.
РАБИНОВИЧ. Почему?
Елена проходится по офису, распрямляет плечи и довольно потягивается.
ЕЛЕНА. А зачем?! Я ведь теперь сама миллионЭрша! Я молодого найду, красивого. С этим, как его… (показывает на мышцы) Большим интеллектом!
РАБИНОВИЧ. Да где ж ты такого возьмешь?
ЕЛЕНА. Где, где. В интернете!
Елена бросается к компьютеру.
РАБИНОВИЧ. Ну, ну… Как только найдешь, свистни. (вольготно усаживается на диван) И почему я не смылся с этой пластинкой?
ЕЛЕНА. (замирает) Кстати, да, почему?
РАБИНОВИЧ. Да потому что влюбился! Влюбился, как последний дурак. Ты ищи, ищи…
ЕЛЕНА. Ищу, ищу, не волнуйся.
РАБИНОВИЧ. Лучше ищи! И с интеллектом не переборщи, (показывает на мускулы), а то миллионов не хватит на его поддержание. Красота и молодость, знаешь, сколько бабла съедают?!
ЕЛЕНА. Не знаю, но очень хочу узнать. Вот! Нашла. Ты посмотри какой мулат, а? Ум так и прет! Во все щели!
Елена показывает фотографию раскачанного мулата.
Рабинович подходит к монитору, разглядывает.
РАБИНОВИЧ. Транссексуал!
ЕЛЕНА. Чего?!
РАБИНОВИЧ. Этот мулат раньше был бабой.
ЕЛЕНА. С чего ты взял, Рабинович?
РАБИНОВИЧ. (наводит лупу на экран) Вот тут, по-испански, мелко, читай… (водит пальцем по монитору)
ЕЛЕНА. Ты знаешь испанский?
РАБИНОВИЧ. Нет. Но смысл улавливаю.
ЕЛЕНА. А знаешь, мне плевать, что он бывшая баба. Я пишу ему!
Елена быстро что-то строчит на компьютере.
РАБИНОВИЧ. Ты думаешь, он клюнет на "яркую и соблазнительную брюнетку"?
ЕЛЕНА. А что – нет?
РАБИНОВИЧ. Ты же сваха. Включи мозги.
Елена стирает текст, снова что-то строчит.
РАБИНОВИЧ. (недовольно бормочет) Вот так всегда – как только у человека появляются деньги, у него сносит крышу. Мгновенно!
ЕЛЕНА. (увлеченно) Я написала "щедрая и богатая". Пойдет?
Рабинович хватает пластинку, бросается к Елене.
РАБИНОВИЧ. Слушай, ну неужели ты, правда, готова променять вот эти минуты своего счастья (показывает пластинку) на тупого мулата с неустойчивой психикой?!
ЕЛЕНА. Ну, меня же променяли на Варвару во-от с та-акими губами! Так что – с радостью! Слушай, а купи у меня пластинку.
РАБИНОВИЧ. Что?!
ЕЛЕНА. Ну, у тебя же есть деньги. Купи за десять миллионов, продашь за пятнадцать.
РАБИНОВИЧ. Дура!
ЕЛЕНА. Плевать. Мне деньги нужны как можно быстрее, потому что молодое красивое тело… (смотрит на монитор, где брякает сообщение) Во, смотри, оно уже на старте!
Рабинович разворачивает к себе компьютер, быстро что-то набирает в компьютере.
ЕЛЕНА. Что ты делаешь?!
РАБИНОВИЧ. Нашел твои долги по налогам и отправил телу. Так что старт откладывается на неопределенное время. У тебя нет выхода, Лена. Мы едем на Галапагосские острова. У нас будет шикарная свадьба – ты в юбочке из пальмовых листьев, я… тоже в юбочке. Ну, что ты плачешь?
ЕЛЕНА. (всхлипывает) Представила, как мы будем выглядеть в юбочках из пальмовых листьев…
Рабинович обнимает Елену, гладит по голове.
РАБИНОВИЧ. Да нормально мы будем выглядеть. Объединим наши капиталы и можем хоть голыми скакать по этим Галапагосам, никто слова не скажет…
Дверь распахивается в офис врывается Гарик – разъяренный, прихрамывающий на левую ногу.
За ним входит Варвара – красивая длинноногая девушка в мини.
Рабинович успевает быстро и незаметно спрятать пластинку под диван.
ГАРИК. Где?! Где он, я спрашиваю?!
ЕЛЕНА. ( выставляет Рабиновича перед собой) Вот. Хочешь снова набить ему морду?
ВАРВАРА. (берет Гарика за рукав) Держи себя в руках, милый.
ГАРИК. Где Вивальди?!!
ЕЛЕНА. Ах, ты все-таки знаешь, что это не Моцарт?
ГАРИК. Послушай, я отдал тебе все…
ЕЛЕНА. Да, да… Щитовой домик в дачном сообществе без водопровода и газа, вот этот вот загнивающий бизнес, жалкую копию Мане, столовое серебро и дурацкое покрывало. Ты все мне отдал! А себе оставил самую малость – нашу уютную квартиру в центре и старую пластинку, за которой охотятся коллекционеры всего мира! Считаешь меня идиоткой?! Я знаю, она стоит пятнадцать миллионов долларов!
Гарик заходится в кашле.
ВАРВАРА. Держи себя в руках, милый…
ГАРИК. Тебе… Тебе вот это чучело об этом сказало?! (указывает пальцем на Рабиновича)
ЕЛЕНА. Оно.
ВАРВАРА. (удерживает Гарика) Милый, у тебя мизинец, осторожнее!
ГАРИК. (орет) Где мой Моцарт?!!
ЕЛЕНА. Мой Вивальди в надежном месте.
ГАРИК. Да кто тебе даст, дура, за эту рухлядь пятнадцать миллионов, да еще долларов?!
ЕЛЕНА. Тот же, кто и тебе!
ГАРИК. (тихо, с угрозой) Этот человек будет иметь дело только со мной. Отдай Моцарта по-хорошему.
РАБИНОВИЧ. (выкрикивает) А вот и неправда! Этот человек никогда не будет иметь дела с вами! Потому что этот человек – я! Я коллекционер раритетов! Это я откликнулся на ваше объявление в интернете! Это я назначил вам встречу в два часа дня в кабинете юриста Варвары Погодиной, чтобы оформить договор купли-продажи на эту пластинку.
Все, опешив, смотрят на Рабиновича.
ГАРИК. Э-э… Боюсь уточнить – это кто?!
ЕЛЕНА. (растерянно) Рабинович, Борис Абрамович. Миллиардер.
Варвара ахает, прикрыв рот рукой, обходит Рабиновича, оглядывая его с головы до ног.
ГАРИК. И ты…
ЕЛЕНА. (гордо вздернув подбородок) Ну, да, мы с ним… Но у нас ничего не было! Только после свадьбы.
ГАРИК. Какой ещё свадьбы?!!
ЕЛЕНА. Шикарной!!! Чего так вылупился?! Я чертовски привлекательна и он сразу захотел жениться на мне, но ты же знаешь, Гарик, мне нравятся высокие широкоплечие брюнеты.
Варвара с интересом смотрит на Рабиновича..
ГАРИК. (осторожно) То есть, ты ему отказала?
ЕЛЕНА. (твердо) Я, Гарик, обещала подумать. Ты же знаешь, я не люблю с бухты-барахты бежать сразу в загс.
Гарик, приосаниваясь, обнимает Елену.
ГАРИК. Ну что ж… Уважаемый Борис Абрамович, вам все же придется иметь дело со мной, потому что высокий широкоплечий смуглый брюнет, (втягивает живот, проводит рукой по лысоватой голове) которого любит Елена Евгеньевна – это я! И Моцарт, то есть – Вивальди, – наше общее имущество! Общее!
ЕЛЕНА. Гарик… Гарик, а как же Варя?!
ГАРИК. А что Варя? Что – Варя?! Мы прожили с тобой двадцать лет, у нас общая дочь. И что теперь – все коту под хвост?!
ЕЛЕНА. Псу под хвост, ты вечно путаешь пословицы.
ГАРИК. Да какая разница! Мы же вместе пуд дегтя съели!
ЕЛЕНА. (грустно) Соли, Гарик. Деготь, он в бочке меда.
ГАРИК. Да какая разница! Ты – моя жена. Вивальди, который Моцарт – наше общее имущество. И Рабинович будет иметь дело со мной, как с главой семьи.
РАБИНОВИЧ. (хлопает в ладоши) Браво!
Варвара подходит к Гарику и со всей силы наступает ему на левый мизинец.
Гарик орет.
Елена со всей силы, с размаху, наступает ему на правый.
Гарик орет еще сильнее, падает, поджав ноги, корчится от боли.
РАБИНОВИЧ. (хлопает громче) Девчонки, вы прелесть! Может, обе за меня замуж пойдете? С моими деньгами я гарем потяну.
Гарик стонет, закашливается.
Елена не выдерживает, бросается к нему, гладит.
ЕЛЕНА. Тебе очень больно, Гарик?
ГАРИК. (морщится) Да ерунда…
Варвара бросается к Гарику с другой стороны.
ВАРВАРА. Может, "Скорую", милый?!
Гарик торжествующе смотрит на Рабиновича.
ГАРИК. Ну, что, съел?! Думаешь, все за деньги можно купить? (садится, одной рукой обнимает Елену, другой – Варвару) Это очень сомнительный миф, Рабинович, что женщинам нужны только деньги. Им харизма нужна.
Гарик целует в щеку сначала Елену, потом Варвару.
Елена резко скидывает руку Гарика, подходит к Рабиновичу, садится ему на одно колено.
ЕЛЕНА. Я согласна, Рабинович. Я буду твоей женой.
Варвара скидывает руку Гарика, подходит к Рабиновичу, садится ему на второе колено.
ВАРВАРА. Я тоже согласна.
РАБИНОВИЧ. Ну, съел?! Лечи харизму, может, пригодится. Кстати, ты кто у нас по специальности?
Гарик замечает под диваном пластинку, незаметно приподнимается, передвигает пластинку под себя, садится на нее.
ГАРИК. Драматург.
РАБИНОВИЧ. Хреновый ты драматург, Гарик. Основных законов драматургии не знаешь.
ЕЛЕНА. (тихо и оскорбленно) Он прекрасный драматург.
ВАРВАРА. (возмущённо) И очень известный. В узких кругах.
ГАРИК. Получил?! Они меня любят! А тебя будут использовать. Ариведерчи, чучело!
Сидя на полу, Гарик незаметно прикрывает пластинку полами куртки, и, отталкиваясь ногами от пола, на заднице передвигается к двери.
ГАРИК. Желаю счастья в личной жизни! (ускоряется) И подавитесь своим Моцартом, который Вивальди!
Елена вскакивает, бежит за Гариком.
ЕЛЕНА. Гарик, тебе плохо?!
ВАРВАРА. (вскакивает) Милый, ты совсем не можешь ходить?!
Елена и Варвара пытаются поднять Гарика, но он изо всех сил удерживается в сидячем положении, прикрывая полами куртки края пластинки, выпирающими у него из-под зада.
Рабинович встает, невозмутимо подходит к патефону, берет из стопки конверт, ставит пластинку.
Звучит Вивальди.
Гарик замирает, смотрит у себя между ног, медленно поднимается.
ВАРВАРА. Тебе уже лучше, милый?
Елена смотрит на пластинку, лежащую на полу, изо всех сил бьет Гарика по щеке.
ЕЛЕНА. Скотина. Променял меня сначала на трясогузку, а потом меня вместе с ней на какой-то занюханный раритет…
Елена показывает на пластинку, подходит к Рабиновичу, обнимает его.
Варвара тоже замечает пластинку, изо всех сил бьет Гарика по другой щеке, подходит к Рабиновичу, обнимает его с другой стороны.
РАБИНОВИЧ. Вот такая драматургия, Гарик. Как тебе сюжетец?
ГАРИК. (держась за обе щеки) А ты знаешь – украду. Драматург-неудачник, который пишет в стол, решает круто изменить свою жизнь. В клиентской базе своей жены-свахи, которая, кстати, много лет содержит его, пока он пишет свои пьесы в стол, – он находит прекрасную девушку со звонким именем Варвара, и начинает с ней переписку. Бес в ребро, знаете ли… Захотелось проверить – он такой же тусклый и неинтересный, как его пьесы, или есть еще порох в бочке…
ЕЛЕНА. (перебивает) В пороховницах, Гарик. В бочке – затычка.
Елена садится на диван, закуривает.
Рабинович протягивает руку Варваре, они танцуют под Вивальди.
ГАРИК. Да какая разница! Варька влюбилась в меня с первого взгляда.
ЕЛЕНА. Еще бы! Ты послал ей фотографию тридцатилетней давности.
ГАРИК. Она влюбилась не в мое изображение, а в мои мысли, мои пьесы, мой талант, моя планы на будущее!
ЕЛЕНА. (ехидно) А в твое любимое состояние – "творческий кризис", – она тоже влюбилась?
ВАРВАРА. А со мной у него не было этого кризиса! Ни разу!
Рабинович в танце руками изучает фигуру Варвары, она периодически шлепает его по рукам.
ГАРИК. Слышала?! Ни разу!
Елена глубоко затягивается сигаретой.
ЕЛЕНА. (с горечью) Конечно, не было. Потому что всё это время ты не писал, а делил имущество. Скажи, это она обнаружила в нашем нехитром скарбе раритет за пятнадцать миллионов баксов? Это твоя кембриджская трясогузка надоумила тебя оставить мне все барахло и забрать только пластинку?
Варвара отстраняется от Рабиновича, возмущенно подходит к Елене.
ВАРВАРА. Послушайте, что вы себе позволяете?!
Елена с вызовом осматривает Варвару.
ЕЛЕНА. Трясогузка и есть.
ВАРВАРА. Да называйте меня хоть дикобразом. Я не об этом. Что вы заладили – надоумила, надоумила! Гарик сам очень образованный человек! Он каждый день смотрит канал "Дискавери"!
Гарик подходит к Рабиновичу, гордо кивает на Елену и Варвару, руками обозначая контуры тела.
Рабинович одобрительно кивает – мол, да, обе хороши и очень экспрессивны.
ЕЛЕНА. Да что вы?! А говорите, ни разу не было кризиса. Когда Гарик смотрит "Дискавери" – это верный признак творческой импотенции.
ВАРВАРА. (жалобно смотрит на Гарика) Гарик…
ГАРИК. Да какая разница! Это я!!! Я узнал про пластинку!
ВАРВАРА. (трагически) Ты мне врал, Гарик! У тебя все-таки был, был кризис! Был!!! (заламывает руки) Со мной! А я-то думала!…
Елена злорадно смеется.
ВАРВАРА. Скажите, а когда у него нет кризиса, он что смотрит?
ЕЛЕНА. Порно.
Варвара в ужасе округляет глаза.
ЕЛЕНА. (сочувственно) Что, ни разу не удосужился?
ВАРВАРА. Э-э… Смею надеяться, что со мной это Гарику было ни к чему.
ЕЛЕНА. Да уж… (рассматривает Варвару)
РАБИНОВИЧ. (тянет руку) А можно, я продолжу сюжет?! Драматург-неудачник, сорвав куш в виде прелестной кембриджской трясогуз… простите, юристки, решает – поперло! Ведь пластинка, о которой он услышал на канале "Дискавери" – у него!
ГАРИК. Если честно, я бы больше обрадовался, если б разбогател, продавая свои пьесы, а не пластинку.
РАБИНОВИЧ. Отлично. Чуете, каким драматизмом наполняется ваш сюжет?
Елена тушит сигарету, встает, достает из шкафа большую сумку, что-то незаметно кладет в нее, идет к двери.
ГАРИК. Ты куда, дорога… (осекается под взглядом Варвары)
ЕЛЕНА. В туалет.
ГАРИК. С сумкой?
ЕЛЕНА. (с вызовом) Это моя аптечка. Гастрит разыгрался от твоих "сюжетов".
ГАРИК. Ты вернешься?
ЕЛЕНА. А ты думаешь, я просто так отдам тебе своего Вивальди?!
Елена показывает сжатый кулак no pasaran! Рабиновичу.
ЕЛЕНА. Боря!
Рабинович тоже показывает Елене сжатый кулак no pasaran!
РАБИНОВИЧ. Лена!
Елена выходит.
ГАРИК. Черт, сбился с мысли. Ладно, фиг с ним, с сюжетом. (Рабиновичу) Слушайте, вы же деловой человек, хватит дурака валять. Купите Вивальди. По дешевке отдам, за пять!
ВАРВАРА. (возмущенно) Гарик!
ГАРИК. Что Гарик?! Ты не видишь, этот хмырь собирается увести у меня жену вместе с Моцартом!
Варвара подходит к Рабиновичу.
ВАРВАРА. Ты меня имеешь в виду?
ГАРИК. Я имею в виду жену! С которой у меня пока общее имущество!
Варвара грустнеет, ставит пластинку сначала.
ВАРВАРА. Скучно… Господи, как же скучно – уродец-миллиардер… Стареющий мачо… Древняя пластинка… Обиженная жена…
Варвара танцует под Вивальди.
ГАРИК. Стареющий мачо?! (закашливается)
РАБИНОВИЧ. (потрясенно) Ну знате… Я бы поаккуратнее насчёт уродца.
ВАРВАРА. (кружась) Правду говорить легко и приятно! Даже если теряешь пятнадцать лимонов баксов! Слушайте, мальчики, а на этом "Дискавери" не любят приврать, а?!
Рабинович достает лупу, подносит к очкам, рассматривает танцующую Варвару.
ВАРВАРА. Какой-нибудь бездарный драматург сочинил сюжет про эту пластинку, чтобы копеечку зашибить, раз не покупают его пьесы, а мы тут мизинцы ломаем, на попе удрать пытаемся…
ГАРИК. (потрясенно бормочет) Бездарный драматург… Не покупают пьесы…
Гарик срывает с себя бандану, косуху, идет к шкафу, достает шарф, по-стариковски заматывает им горло и грудь, надсадно кашляет.
Рабинович сочувственно похлопывает его по плечу.
РАБИНОВИЧ. Да не расстраивайтесь вы так.
ГАРИК. (сгорбившись) Она права. Какой-то идиот типа меня решил подзаработать, а я и повелся.
Гарик рыдает, упав Рабиновичу на грудь.
РАБИНОВИЧ. "Дискавери" серьезный канал. А я серьезный коллекционер и никогда не покупаю фейки. Ну, ну, (хлопает Гарика по спине) не разводите тут сырость.
ВАРВАРА. (кружится) Какая скука… Какая безумная скука… Уродец из списка "Форбс" под музыку Вивальди вытирает сопли старому неудачнику… (замирает) Или все-таки Моцарта?!
Пластинку заедает.
ГАРИК. Во-он!
ВАРВАРА. Что?
ГАРИК. Вон отсюда, шлюха малолетняя!!!
ВАРВАРА. Вот поэтому твои пьесы никто и не покупает, Гарик.
ГАРИК. (опешив) Почему?
РАБИНОВИЧ. Она имеет в виду – в них нет неожиданных поворотов. Кричать «вон!» в данной ситуации очень банально.
ГАРИК. А что надо кричать?! Как закрутить сюжет?!
ВАРВАРА. Ну, например… Вот это… (показывает на заевшую пластинку) Это не Вивальди, Гарик. Это Моцарт. А Вивальди утащила твоя жена. В аптечке.
Рабинович и Гарик переглядываются, бросаются к окну.
ГАРИК. Черт! Она всех обвела вокруг носа!
ВАРВАРА. Пальца! За нос – водят. А вокруг пальца – обводят.
ГАРИК. Да какая разница!
РАБИНОВИЧ. (восхищенно) Вот это женщина… Я, говорит, в туалет, у меня, говорит, гастрит разыгрался…
Гарик хватает Рабиновича за грудки.
ГАРИК. Это ты… Ты взломал мою квартиру, гад?!
РАБИНОВИЧ. Ну что вы, я приличный человек, у меня репутация, куча наличных и безналичных денег. Зачем мне криминал?
ГАРИК. (отпускает Рабиновича) Значит, это все-таки Ленка… Я же менял замок, откуда у неё ключ?!!!
ВАРВАРА. (показывает в окно) Вон она! (радостно) Садится в такси!
ГАРИК. Лена! Стой!!!
Гарик выпрыгивает в окно, снизу слышится грохот и стон.
ВАРВАРА. О, боже, какая скука…
РАБИНОВИЧ. Согласен. Повторы не украшают сюжет.
Распахивается дверь, в офис заходит Елена – ярко накрашенная, в диком мини, на огромных каблуках, с невероятной прической.
Елена смотрит на Рабиновича и Варвару, на её лице появляется ужас, она бросается к окну.
ЕЛЕНА. Гарик! Гарик, ты жив?!
Снизу слышится стон.
ЗТМ.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Гарик сидит на диване с закрытыми глазами, бледный, с несчастным лицом.
Он закутан в шарф.
Елена перебинтовывает ему мизинец на левой руке.
Рабинович протирает очки краем вязаного покрывала.
Варвара сдувает с пластинки пыль, ставит ее в патефон.
ЕЛЕНА. (ворчит) Еще пара таких прыжков, и у тебя не останется ни одного целого мизинца, Гарик.
РАБИНОВИЧ. Ваша жена права. Вы должны перестать сигать из окна по поводу и без повода.
Звучат первые звуки Вивальди.
ЕЛЕНА. (вздрагивает, кричит) Выключи это! Немедленно! Ненавижу Вивальди! Терпеть не могу Моцарта! Меня тошнит от классической музыки!!!
Варвара снимает пластинку, сдувает пыль, убирает в конверт.
ВАРВАРА. Да пожалуйста, мне самой она надоела. Мне вообще больше нравится Брамс.
Гарик приоткрывает глаза, видит накрашенную Елену в мини, с ужасом зажмуривается.
ГАРИК. Лучше бы ты повесилась там, в туалете. Зачем тебе такой… макияж?!
ЕЛЕНА. Как зачем, Гарик? Я тоже хочу быть ходячим порно. (оборачивается к Рабиновичу) У вас случайно ножницы не найдутся?
РАБИНОВИЧ. Конечно, найдутся. (достает из кармана маникюрные ножницы, протягивает Елене) Вот, пожалуйста, ручная заточка.
Елена обрезает ножницами бинт, завязывает бантик на мизинце Гарика.
ГАРИК. Маникюрные ножницы, ручная заточка… (зажмуривается) У меня ощущение, что все это дурной сон. (выдергивает руку у Елены, закашливается) Кто-нибудь, разбудите меня…
Варвара стягивает с дивана плед, заворачивает в него что-то.
ВАРВАРА. (тихо) Что-то меня знобит.
ЕЛЕНА. Ты лучше записывай, Гарик, повороты и диалоги записывай!. Смотри, как все живенько – я ухожу к Рабиновичу, мы объединяем свои капиталы и уезжаем на Галапагосские острова отплясывать в юбочках из пальмовых листьев. Ты остаешься со своей трясогузкой, вы объединяете брачную контору с юридической и жжете в области юриспруденции и сводничества. Только береги Варьку, она склонна к внебрачным связям. Ей бы гайки подзакрутить, особенно, когда на горизонте появляются импозантные драматурги в творческом кризисе.
ГАРИК. (заткнув уши, орет) А-а-а-а!!!
Варвара незаметно прячет пластинку под плед.
Рабинович сочувственно смотрит на Гарика.
РАБИНОВИЧ. Кажется, ему уже хватит. В таких случаях говорят – больше не наливать.
ЕЛЕНА. А по-моему, еще чуть-чуть можно. Для понимания собственного ничтожества. Кстати… (Варваре) Вы, случаем, не беременны, милочка?
Варвара (торжествующе) Нет! Вы тоже мыслите штампами, мадам, и это тоже не украшает сюжет.
Гарик стонет, обхватив руками голову.
ЕЛЕНА. (Рабиновичу, кивая на Варвару) Зубастенькая. Она ему даст просра…
Дверь распахивается, в офис вваливается огромный мулат в костюме плейбоя – обтягивающих штанах и открытой майке, обнажающей бицепсы и многочисленные цепи на шее.
Все замирают.
Гарик испуганно вжимается в спинку дивана, поджимает ноги.
Мулат некоторое время сучит ногами, стараясь не потерять равновесие.
Рабинович наводит на мулата лупу.
РАБИНОВИЧ. Зуб даю, что он пытался стучать, но там этот… как его…
ГАРИК. Дерматин!
ЕЛЕНА. (восторженно) Послушайте, она… Он пришёл! Его-её не испугали мои долги по налогам!
Мулат распрямляет плечи, приосанивается, взгляд его задерживается на Варваре.
МУЛАТ. (с акцентом) Здравствуйте. Я кароший.
ГАРИК. (испуганно) Кто это?!
ЕЛЕНА. (встает, обходит мулата) Даже не знаю, что тебе на это сказать, Гарик.
ГАРИК. (визгливо) Правду! Почему ты называешь его «Она»?!
ЕЛЕНА. Потому что, это Гарик - альтернатива.
ГАРИК. Чему?!
ЕЛЕНА. Не волнуйся, не тебе – Рабиновичу.
МУЛАТ. (улыбается) Я кароший.
ЕЛЕНА. Хорошая альтернатива, говорящая, с интеллектом… (щупает у мулата мышцы)
Варвара в покрывале, с пластинкой под мышкой потихоньку продвигается к выходу.
РАБИНОВИЧ. Я протестую. Сюжет заходит в тупик. Вы не находите, что это совершенно лишний, непроработанный персонаж?!!
Гарик бросается между Еленой и мулатом, отпихивает мулата.
ГАРИК. Он же урод! Нищий урод! (смотрит на испачканную руку) Ф-у-у… Да еще и крашеный! Автозагаром!
Гарик вытирает руку о майку мулата, оставляя коричневые пятна.
ЕЛЕНА. А по-моему, натуральный цвет.
МУЛАТ. Я кароший!
ЕЛЕНА. Его не напугали мои налоги. Слышите, мужики?! Что может быть круче этого?! Ему плевать на мои долги! Он влюбился не в моего Моцарта, не в мой бизнес… Он влюбился – в меня!
Елена обнимает мулата, целует взасос.
Гарик смотрит на это с ужасом, Рабинович с грустью.
Варвара незаметно выскальзывает за дверь.
РАБИНОВИЧ. (грустно) Он просто плохо понимает по-русски, поэтому не смог прочитать моё сообщение.
ЕЛЕНА. (отшатывается от мулата) Скажи, ты знаешь слово "налог"?
МУЛАТ. (с улыбкой) Я кароший. (пытается снова поцеловать Елену)
ЕЛЕНА. (отстраняясь) Все слышали?! Его не пугают мои налоги, потому что он хороший! Прости, забыла, тебя как зовут?
МУЛАТ. (улыбается) Кароший.
ЕЛЕНА. Отличное имя, мне подходит. А что ты умеешь делать, Кароший?
МУЛАТ. Стриптиз. Кароший.
ЕЛЕНА. (мечтательно) Заживем! Все налоги закроем!
Елена приглушает свет, включает в компьютере музыку.
Они с мулатом начинают танцевать довольно провокационный танец.
Гарик кашляет.
РАБИНОВИЧ. А как же я?
ЕЛЕНА. (танцуя) А что вы?! Все остается в силе – свадьба, юбочки, острова. Как богатая женщина я могу завести это (показывает на мулата) вместо собачки? Могу?!
РАБИНОВИЧ. Ну, в принципе… Если он не будет спать с нами, как все известные мне собачки…
ГАРИК. (страдальчески) Господи, Лена, какая пошлость! Немедленно прекрати!
ЕЛЕНА. (танцуя) Ты записывай, Гарик, записывай! А то в твоих пьесах – ноль безобразий и неожиданных поворотов. Только бу-бу-бу, бу-бу-бу… Господи, как же мне надоел этот Моцарт, который Вивальди, хоть оторваться под хорошую музыку!
РАБИНОВИЧ. Кстати, а где Вивальди?!
Елена замирает, бросается к компьютеру, выключает музыку, оглядывается.
Мулат самозабвенно продолжает танцевать.
ЕЛЕНА. Вот сучка. Мое покрывало сперла.
Гарик вскакивает, панически оглядывается в поисках Варвары, порывается бежать к окну.
Елена, раскинув руки, бросается ему наперерез.
ЕЛЕНА. (кричит) Не-ет! Гарик!!! Неееет!!!
Рабинович включает свет. Мулат продолжает танцевать.
ЕЛЕНА. Нет, Гарик, нет! (обнимает Гарика, гладит по голове) Черт с ним, с Моцартом, и на Вивальди плевать… Вспомни, как хорошо нам было все эти двадцать лет… Ты пишешь себе потихоньку, я работаю, ты пишешь, я работаю… Тишь, благодать, семейное счастье… И дочка у нас красавица. Ну, пусть не совсем красавица, зато точно уж умница. Вон, на бюджетное место сама в институт поступила, без блата. Я люблю тебя, Гарик, люблю, несмотря на то, что ты мерзкий козел, отвратительная скотина и ужасный подлец.
ГАРИК. (всхлипывая) И я тебя люблю, Леночка. Хочешь, я разрешу тебе завести собачку? (показывает на танцующего мулата) Пусть даже спит в нашей кровати, в сторонке. Если тебе так хочется, я возражать не буду. (сильно закашливается)
Мулат продолжает танцевать.
Рабинович украдкой достает телефон, звонит, отходит в сторону, прикрыв телефон рукой, говорит вполголоса.
РАБИНОВИЧ. (тихо) Кажется, все получилось. Ага, сработало. Сам не ожидал! Что дальше-то делать? Нет! Незаметно уходить лучше не надо, у твоего папаши уже все пальцы сломаны, и на руках, и на ногах, он всех догоняет через окно. Слушай, я устал как собака! Ты говорила, тут дел на пять минут – приревнует и дело в шляпе, – а он тут такую драматургию развел, мама дорогая, с меня семь потов сошло… Ага понял, жду.
Рабинович прячет телефон, смотрит на обнявшихся Гарика и Елену, садится на диван, наводит лупу на танцующего без музыки мулата.
ЕЛЕНА. (гладит Гарика) Бедненький… Барсучий жир совсем без меня перестал пить?
ГАРИК. (кивает) Кто ж мне его даст?
ЕЛЕНА. Ну да, у неё только сучий… И лечебную гимнастику перестал делать?
ГАРИК. (плаксиво) Да кто же мне упражнения-то покажет?!
ЕЛЕНА. Ну да, трясогузка, небось, только камасутру и знает.
ГАРИК. Нет, еще тантрический секс.
ЕЛЕНА. Тьфу, гадость какая! А лечебные травки? Лечебные травки тоже забросил пить?
ГАРИК. (навзрыд) Да кто ж мне их завари-ит?!
ЕЛЕНА. (гладит Гарика по спине) Ну, ничего, ничего… Я за тебя возьмусь. Вот с Рабиновичем брак оформлю и устрою тебя в лучшую израильскую клинику для астматиков и бронхитчиков.
Гарик отшатывается от Елены.
Рабинович закашливается.
Мулат самозабвенно танцует без музыки.
ГАРИК. Что ты сказала?!
ЕЛЕНА. (громко) И тебя вылечат, говорю!
Елена включает музыку, подходит к мулату, подхватывает его ритм, танцует.
Дверь открывается, в офис заходит Лиза – девушка лет двадцати, в очках, типичный "синий чулок".
Замирает, глядя как мулат и Елена танцуют.
Гарик, не замечая Лизу, обреченно подходит к окну, заносит ногу, замирает и оглядывается в ожидании окрика.
ГАРИК. (подождав, тихо и трагически) Прощайте!
Лиза ошарашенно смотрит на происходящее в офисе.
ЛИЗА. (Рабиновичу, возмущённо) Это что за вертеп?! Ты же сказал, что они помирились!
РАБИНОВИЧ. (разводит руками) Ты просто опоздала к этому восхитительному моменту. У твоих родителей семь пятниц на неделе.
Лиза подходит к компьютеру, выключает музыку.
Елена замечает Лизу, замирает.
Мулат снова танцует без музыки.
ГАРИК. (чуть громче) Проща-айте!
ЕЛЕНА. Лиза?! Ты что тут делаешь?
ЛИЗА. Пытаюсь спасти семью.
ЕЛЕНА. (показывает на Рабиновича) Ты его знаешь?
ЛИЗА. Знаю. Это твой будущий зять, мама.
ЕЛЕНА. Вообще-то, это твой будущий отчим. Рабинович…
ЛИЗА. Ну да, Рабинович Борис Абрамович. Полный тезка настоящего олигарха. Актёр из нашего драмтеатра, мама! Мы познакомилась год назад, помнишь, когда у папы был творческий кризис, а в театре в триумфом прошла премьера новой трактовки «Гамлета».
Рабинович встает, целует Елене руку.
ЕЛЕНА. Как… актёр?! И кого он играл?!
ЛИЗА. Гамлета, разумеется. В новой трактовке. Я и подумала, раз уж он так легко справляется с Гамлетом, почему бы ему не сыграть твоего соблазнителя?!
РАБИНОВИЧ. Простите. Я не хотел, но Лиза уговорила меня.
ЕЛЕНА. Но мы… Я… Лиза! Я же его чуть не…
ЛИЗА. «Чуть» не считается, мама. Зато как папа приревновал – у-ух!! (кивает на Гарика, который сидит с занесённой над бездной ногой)
ГАРИК. (еще громче и трагичнее) Проща-а-айте!
ЕЛЕНА. Но Рабиновичи никогда не бывают Гамлетами!!! Только миллиардерами!!!
ЛИЗА. Ты отстала от жизни, мама. Новое поколение Рабиновичей выбирает Гамлета. Правда, в новой трактовке, но это неважно.
ЕЛЕНА. (закрывает лицо руками) Господи, какой позор… Как ты могла додуматься до такого?!
ЛИЗА. Я просто хотела, чтобы вы с папой помирились, мама.
ЕЛЕНА. Голова идёт кругом – Моцарт-Вивальди, Рабинович-Гамлет… Ты чудовище, Лиза! Заставить мать…
Елена хватает с вешалки плащ, обматывает им слишком короткую юбку.
ЕЛЕНА. …Вызвать на дом полуголого мулата и танцевать с ним!
ГАРИК. Про-щай-те!!!
ЕЛЕНА. (указывает пальцем на мулата) Кто-нибудь знает, как его остановить?!
ЛИЗА. (подходит к мулату) Простите, вы не могли бы перестать дергаться, у нас очень серьезный разговор.
Мулат улыбается еще шире, танцует еще энергичнее.
ЕЛЕНА. (растерянно) А как же пластинка?! Это тоже чья-то дурацкая выдумка?
ЛИЗА. Пластинка настоящая, мам. Папа позвонил мне вчера и рассказал, что он услышал на канале "Дискавери". Ну, я и подумала, что можно на этом сыграть, и подослала Боречку у тому моменту, когда папа поехал к тебе за пластинкой.
ЕЛЕНА. Боречку?! Лиза! Да он же… Он де почти слепой! У вас будут больные дети!
Лиза вырывает у Рабиновича лупу, срывает с него очки.
ЛИЗА. У него стопроцентное зрение, мама. Это просто изюминка персонажа. Слышала про такое? Актёры часто используют, чтобы запомниться зрителю.
ГАРИК. (садится на подоконник) Я слышал…
ЛИЗА. Папа, ты уже или выпрыгни, или слезь, а то тебя окончательно продует!
Гарик смотрит вниз, отшатывается, тяжело вздыхает, спрыгивает с подоконника, подходит к дивану, кутается в шарф.
ГАРИК. (ехидно) Насколько я понял, у тебя увели Рабиновича, дорогая. Причем, собственная дочь.
ЕЛЕНА. (ехидно) А у тебя увели Вивальди. Причем, собственная любовница. (кричит) Кто-нибудь! Остановите этого Карашо! Засуньте его обратно в… (показывает пальцем на компьютер)
Рабинович, поплевав на руки, хватает танцующего мулата, волоком тащит к окну, выбрасывает.
Слышится глухой стук.
РАБИНОВИЧ. Желание тёщи – закон.
ЛИЗА. (гордо) У Боречки первый разряд по самбо.
Рабинович обнимает Лизу, они целуются.
ГАРИК. Лен, ты никогда не сможешь меня простить?
ЕЛЕНА. (трогает Лизу за плечо) А ты случайно не беременна?
ЛИЗА. Не знаю, мам, все может быть. (продолжает целоваться с Рабиновичем)
ГАРИК. Ты не ответила на мой вопрос, Лена.
Елена ходит по офису, прикрывая плащом дикое мини.
ЕЛЕНА. Так, в нашем районе три детских садика – один без бассейна, во второй далеко возить, в третьем работает эта старая кляча Зинаида Ивановна из десятой квартиры, которую поперли из школьной столовой за воровство…
ГАРИК. Лена! Почему ты мне не отвечаешь?! Ты сможешь меня простить?!
ЕЛЕНА. Гарик! Ты дебил?! Нам придется нанимать няню для внука! Это непредвиденные расходы!!!
За окном раздаются женские стоны весьма сексуального характера.
ГАРИК. (вскакивает) Какая, к черту, няня?! Я сам! Я лучший в мире нянь!
Гарик закашливается, Елена обнимает его, гладит.
ЕЛЕНА. А как же твои пьесы?
Стоны под окном усиливаются.
ГАРИК. Они никому не нужны…
Стоны под окном затихают.
ЕЛЕНА. Мне нужны. Я знаю их наизусть.
Гарик обнимает Елену, прижимает к себе.
ГАРИК. Ленка-а… Обещаю, я больше никогда в жизни не буду смотреть канал "Дискавери". У меня больше никогда в жизни не будет творческого кризиса!
ЕЛЕНА. Лучше пообещай больше никогда не рыться в моих невестах. (показывает на компьютер)
ГАРИК. Клянусь!
Елена и Гарик обнимаются, целуются.
Лиза и Рабинович тоже целуются.
Дверь распахивается. В офис вваливаются Варвара и мулат в обнимку.
ВАРВАРА. О! И тут тоже любовь-морковь. Все-таки как удачно ты упал мне на голову, мой Кароший. (чмокает мулата в нос)
ЕЛЕНА. Покрывало верни, трясогузка. Это наша семейная ценность.
ВАРВАРА. Заберете у меня в кабинете.
ЕЛЕНА. А чего это ты вернулась?
Варвара достает из сумки конверт с пластинкой.
ВАРВАРА. Я была у эксперта.
ГАРИК. Ну и?!
ЕЛЕНА. (с замиранием сердца) Это не тот Вивальди?!
ВАРВАРА. (трагически) Тот.
ГАРИК. Но… Он же не стоит пятнадцать миллионов долларов? Нет?
ВАРВАРА. Нет. Он стоит двадцать миллионов долларов!
ГАРИК. Ты хочешь сказать, (тянется к конверту) что возвращаешь пластинку нам?
ВАРВАРА. Я хочу сказать, что когда я шла от эксперта, мне на голову упал… (смотрит на мулата) Кароший.
Гарик и Елена переглядываются.
РАБИНОВИЧ. Кажется, я знаю финал.
Рабинович забирает у Варвары конверт, переворачивает – из конверта высыпаются осколки пластинки.
Играет музыка, все потрясенно замирают.
ГАРИК. (показывает на мулата) Если эта скотина сейчас затанцует, я убью его!
ВАРВАРА. Он теперь танцует только под мою скрипку! Да, мой Кароший?
Мулат радостно кивает.
ГАРИК. Танцуют под дудку, Варя! А первую скрипку – играют!
ЕЛЕНА. (гладит Гарика по голове) Ну наконец-то! Наконец-то у тебя голова стала варить, Гарик.
Лиза подходит к Гарику и Елене.
ЛИЗА. Я так люблю тебя, папа.
ЕЛЕНА. А меня?
ЛИЗА. А без тебя жить не могу, мама.
К ним подходит Рабинович.
РАБИНОВИЧ. Боюсь, что я без вас теперь тоже жить не смогу. Будет скучно. Вы умеете задавать темп, дорогая теща. (целует Елену) Вы тоже – огонь, уважаемый тесть.
Рабинович хочет обнять Гарика, но тот отступает, делая «стоп!» рукой.
ГАРИК. Не так сразу! Я должен к тебе привыкнуть.
ВАРВАРА. (толкает мулата в бок) Ну, скажи, как я тебя учила!
МУЛАТ. (на ломанном русском, по слогам) Давайте дружить семьями.
Четыре фиги одновременно выбрасываются ему под нос.
МУЛАТ. (отступая) Понял. Отстал.
ВАРВАРА. (растерянно) Вот этому я его не учила…
ЗТМ.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Офис.
Обстановка та же.
На диване, накрытый покрывалом, беспокойно спит Гарик.
Он нервно подергивается, похрюкивает, тревожно постанывает.
Слышится возня за дверью – кто-то пытается открыть замок ключом.
Раздается тихий женский вскрик – "Вот зараза!".
Дверь распахивается, в офис заходит Елена, слегка взъерошенная после борьбы с дверью.
В руках у нее пакеты.
Елена на цыпочках идет к столу, стараясь не разбудить Гарика, но задевает стул, он с грохотом падает.
Гарик с вскриком просыпается, садится на диване с безумным видом.
Елена ставит пакеты на стол, снимает плащ.
ЕЛЕНА. (с сожалением) Ну вот, разбудила.
Елена садится рядом с Гариком, щупает ему лоб, улыбается.
ЕЛЕНА. Ну, наконец-то температура спала. Все-таки антибиотики великая вещь. Как спалось, дорогой? Кашель не мучил?
ГАРИК. (в смятении щупает Елену) Черт… Ты… Мы… Господи…
ЕЛЕНА. (обнимает Гарика) Тебя мучили кошмары?!
ГАРИК. Один… Длинный большой кошмар.
ЕЛЕНА. Ничего. Так бывает, когда резко падает температура. У меня хорошие новости – ремонт в нашей квартире закончили, в выходные мы можем въезжать! Закончились наши мытарства, дорогой. Будешь работать, наконец, в своем кабинетике, а спать в нашей спаленке. (целует Гарика в обе щеки) Ты не представляешь, какая там красота!
ГАРИК. А… замок в нашей квартире не взломан?
Елена встает, достает из пакет йогурты, сыр, творог, печенье, выкладывает их на стол.
ЕЛЕНА. С чего ты взял эти глупости? У нас прекрасный швейцарский замок. И потом, я поставила квартиру на сигнализацию, ты забыл
ГАРИК. (бьет себя по лбу) А, точно!
ЕЛЕНА. Иди, перекуси немного.
Гарик встает, подходит к столу, начинает ложечкой есть йогурт.
Елена достает из шкафа пиджак, отряхивает его.
ЕЛЕНА. Говорила тебе, давай снимем квартиру на время ремонта! Но ты вечно со своей экономией – в твоем офисе перекантуемся, в твоем офисе перекантуемся! Вот теперь тебе придется идти на свою премьеру в мятом пиджаке!
ГАРИК. (замирает) А у меня, что… премьера?!
ЕЛЕНА. (щупает Гарику лоб) Вот говорила Лизе – не надо двойную дозу антибиотиков давать, развезет. У тебя, дорогой, в восемь премьера, в десять – интервью журналу "Театр", в десять тридцать фуршет в доме актера, а потом опять интервью для… (презрительно морщится) женского журнала.
Елена включает телевизор, там идет канал "Дискавери".
ГАРИК. Это что?!
ЕЛЕНА. Как что? Твой любимый "Дискавери".
ГАРИК. Нет! Немедленно выключи! Ненавижу "Дискавери"!
Гарик затравленно оглядывается, останавливает безумный взгляд на патефоне.
ЕЛЕНА. Что-то ты мне не нравишься. Может… Отменить интервью женскому журналу? На кой он нам?
ГАРИК. (бормочет) Нет, нет, не надо ничего отменять!
Дверь открывается, заходит Варвара – в строгом костюме, юбке интеллигентной длины, волосы убраны в строгую прическу, на носу строгие очки.
ВАРВАРА. Простите, что я без стука.
ЕЛЕНА. (смеется) Да что вы, Варечка! Эта дверь черте чем обита, в нее невозможно постучать. Заходите, будьте как дома. Вам чай? Кофе?
ВАРВАРА. Нет, нет, спасибо. Мне нужно срочно убежать на полчасика – дочка затемпературила, я только из садика ее заберу и к маме отвезу.
Гарик во все глаза смотрит на Варвару, механически надевает пиджак.
ЕЛЕНА. А, поняла. Нужно снова развлечь вашего клиента? Так пусть заходит, особенно если холостой. (подмигивает) У меня шикарная база невест.
ВАРВАРА. Он будет минут через десять. Я оставлю ему записку, чтобы заглянул к вам?
ЕЛЕНА. Оставляйте, конечно.
ВАРВАРА. Спасибо огромное. Вы всегда так меня выручаете.
Варвара уходит.
ЕЛЕНА. Гарик, ты еще не готов?
Елена достает галстук, накидывает на Гарика, начинает завязывать.
ЕЛЕНА. Стой прямо, не горбись, а то узел будет кривой.
ГАРИК. (трогает патефон) А эта… Варвара. Она кто?
ЕЛЕНА. (завязывая галстук) Погодина? Ты же ее уже видел. У нее юридическая контора через две двери от меня. Чудесная девушка! С личной жизнью только не повезло. Вышла замуж за иностранца, а он ее бросил. И чуть ребенка не отсудил. Уж она так боролась, так сражалась… Как львица! Зато дочка теперь с ней. Все-таки вот точно - русские женщины коня на бегу остановят…
Гарик опасливо поглядывая в окно, снова трогает патефон.
ГАРИК. На скаку.
ЕЛЕНА. (смеется) Ой, да, я вечно пословицы путаю, ты же знаешь.
ГАРИК. Скажи, а эта Варвара… Она никогда не была в твоей базе?! (кивает на компьютер)
ЕЛЕНА. Ты имеешь в виду, не хотела ли она найти через меня жениха? Я сто раз предлагала ей, но она… (заговорщицким шёпотом) После своего иностранца она боится всех мужиков как огня. Бедная девочка! (подозрительно) А почему ты о ней расспрашиваешь?
ГАРИК. (поспешно) Да так, типаж интересный, может, пригодится в работе. (снова трогает патефон)
ЕЛЕНА. Если честно, то скучный типаж. Ну, подумаешь, обожглась один раз - чего ж теперь, всю жизнь синим чулком в конторе сидеть?! А чего ты постоянно щупаешь патефон?
ГАРИК. Ты не помнишь, тут где-то лежала пластинка…
Дверь распахивается, в офис забегает Лиза – в яркой майке, рваных джинсах, в татуировках, с экстремальной прической, ярко накрашенная.
ЛИЗА. Папа-мама! Извините, что без стука! У меня важная новость!
ЕЛЕНА. (хватаясь за сердце) Ты провалила экзамены в институт?!
ЛИЗА. Ну почему провалила, мама! Все гораздо круче! Я выхожу замуж!
ГАРИК. (трагически) Началось…
ЕЛЕНА. Как замуж?! А как же экзамены?!
ЛИЗА. Мам, ну что ты заладила – экзамены, экзамены… Я выхожу замуж за доцента кафедры искусствоведения. Так что экзамены (хлопает себя по бедру) у меня в кармане!
Елена бессильно опускается на стул.
ЕЛЕНА. Ты считаешь это приличным? Соблазнить преподавателя…
ЛИЗА. А почему нет, мама? Сейчас ты его увидишь и поймешь, что это была любовь с первого взгляда.
Лиза порывается открыть дверь, но Гарик удерживает ее.
ГАРИК. Подожди. Его фамилия Рабинович?
ЛИЗА. (скривившись) Папа, ну почему ты всегда во всех грехах подозреваешь Рабиновичей? Успокойся, он не еврей, он гораздо, гораздо круче! (распахивает дверь, кричит) Вивальдо! Заходи! Мои предки хотят с тобой познакомиться!
ГАРИК. (хватается за сердце) Вивальдо?! Она сказала – Вивальдо?
ЕЛЕНА. Гарик, держи себя в руках. У тебя через полчаса премьера!
В офис заходит мулат – в строгом костюме, с галстуком, подтянутый и солидный.
У Гарика ошалевшее лицо.
Елена встает, натянуто улыбается.
ЛИЗА. Вивальдо из Анголы. Но он прекрасно говорит по-русски, умеет печь блины и танцует Яблочко.
ГАРИК. Ябл.. (давится) Простите, что?!!!
МУЛАТ. Добрый день, Елена Евгеньевна. Здравствуйте Игорь Леонидович. Очень приятно познакомиться.
ГАРИК. Что, правда, танцуете и печёте?!
МУЛАТ. Лиза немного преувеличивает, но в целом… Я не чужд русских традиций.
Мулат целует руку Елене, порывается обнять Гарика.
Гарик отскакивает назад, делая «стоп!» рукой.
ГАРИК. Не так сразу. Я должен привыкнуть к вам.
ЛИЗА. Ну все, нам пора. Чмоки-чмоки… Вивальдо обещал показать мне своё гнёздышко!
Лиза тянет мулата к двери, машет рукой родителям, они уходят.
ГАРИК. (ошарашенно) Что это было?!
ЕЛЕНА. (опускается на стул) Чмоки-чмоки, пока-пока! Как ты думаешь, Гарик, на кого будут похожи их дети, на него или на нее?
Гарик начинает судорожно рыться в шкафу.
ЕЛЕНА. (задумчиво) А может, все это и неплохо? Доцент все-таки… Глядишь, в институт нашу дурынду пристроит. И гнёздышко у него вроде есть… Гарик, что ты ищешь?
ГАРИК. Где пластинка?
ЕЛЕНА. Какая пластинка?
ГАРИК. Вот там, (показывает на стопку пластинок возле патефона) должен лежать Моцарт. Где он?!
ЕЛЕНА. Не знаю. Может, при переезде потерялся?
ГАРИК. Потерялся?! Как потерялся?!
ЕЛЕНА. Да что с тобой? При чем тут какой-то Моцарт? У тебя дочь в институт поступает через постель!
ГАРИК. Не через постель, а через ЗАГС!
ЕЛЕНА. Это одно и то же. Откуда у нее это?! Откуда такая испорченность?!
ГАРИК. А ты не думаешь, что она его любит?
ЕЛЕНА. Любит?!
ГАРИК. Да, просто любит! Разве он не красавец?!
ЕЛЕНА. Ну-у…
ГАРИК. Да у него ж интеллект на лбу написан! (бормочет) Только во всем этом бардаке где-то потерялся Рабинович. Рабинович, черт его подери, потерялся…
ЕЛЕНА. Ты говорил про Моцарта.
ГАРИК. (шепотом) На самом деле это Вивальди.
ЕЛЕНА. Нет, все-таки антибиотики – это зло. Говорила Лизе, нельзя удваивать дозу! Послушай, я вспомнила. Моцарта грохнула моя мама. Еще в девяносто шестом году.
ГАРИК. Грохнула?!
ЕЛЕНА. Да.
ГАРИК. Твоя мама?
ЕЛЕНА. Да. Когда была у нас на новоселье. Ты тогда еще сказал, что это к счастью.
ГАРИК. (незаметно грозит кулаком зеркалу) У-у-у-у!!!
ЕЛЕНА. Не понимаю, чего ты вспомнил эту пластинку?
ГАРИК. (обнимает Елену) Скажи, ты меня любишь?
ЕЛЕНА. (ерошит ему волосы) Какой ты смешной сегодня.
ГАРИК. Нет, скажи, ты меня любишь?!
ЕЛЕНА. (целует Гарика) Какие прекрасные антибиотики, ты не спрашивал меня об этом сто лет…
ГАРИК. Ты не ответила.
ЕЛЕНА. А давай рванем на Галапагосские острова! Будем ходить там в юбках из пальмовых листьев, ловить рыбу и собирать кокосы – помнишь, как мы мечтали, когда нам было по двадцать лет?!! Ты знаешь, я тут вычитала такой прекрасный рецепт с кокосовым молоком!
ГАРИК. (рычит, уткнувшись Елене в грудь) Нет, где-то определенно должен быть Рабинович…
ЕЛЕНА. Я только что призналась тебе в любви, а ты не заметил. Какой еще Рабинович?!
ГАРИК. (быстро целует Елену) Прости, прости, прости, у меня от этих антибиотиков совсем едет крыша. Прости… Когда резко падает температура во сне, какой только ерунды не почудится!
ЕЛЕНА. И что же тебе почудилось, бедненький? Что я тебя разлюбила?
ГАРИК. Гораздо хуже.
ЕЛЕНА. Что ты меня разлюбил ?!
ГАРИК. Мне приснилось, что мы оба… Короче, это называется "бес в ребро". Только в нашем случае это был… Моцарт.
ЕЛЕНА. Действительно, ужас. (смотрит на часы) Ты опоздаешь на свою премьеру. Иди!
Елена подталкивает Гарика к двери.
ГАРИК. Я сегодня же закажу путевку на острова!
ЕЛЕНА. Сначала допиши свою новую пьесу.
ГАРИК. (уходит) К черту пьесу! Я люблю тебя! На острова!!! Голые! На целый месяц!
Елена закрывает за Гариком дверь, с довольным видом поправляет прическу, подходит к шкафу, открывает, что-то ищет, достает с полки пластинку, удивленно рассматривает.
ЕЛЕНА. Это что же получается – мама разбила не Моцарта?!
Елена вынимает пластинку из конверта, ставит на патефон, заводит.
Звучит Вивальди – звук слегка заезженный, с потрескиванием, и хрипотцой.
Подпевая Вивальди, Елена садится, достает из-под стола туфли, начинает переобуваться.
Высоко подняв юбку, Елена любуется своими ногами.
Ручка двери дергается, потом дверь резко распахивается, в офис вваливается Рабинович, падает на колени, с него слетают очки.
ЕЛЕНА. (одергивает юбку) А постучаться?!
РАБИНОВИЧ. Я стучал! (шарит по полу в поисках очков) Но там чем-то обито…
ЕЛЕНА. Не чем-то, а дерматином.
РАБИНОВИЧ. (встает, надевает очки) Какая прелесть этот Вивальди!
ЕЛЕНА. Это Моцарт, к вашему сведению.
РАБИНОВИЧ. (мечтательно) Нет, это Вивальди! Кончерто кватро Ля мажор!
ЕЛЕНА. Но там написано Моцарт!
РАБИНОВИЧ. Значит, конверт перепутали. Это – Вивальди!
КОНЕЦ!
Все права принадлежат автору и защищаются РАО и законом Р.Ф. об авторских правах.
Постановка пьесы возможна только после заключения прямого контракта между Автором и Театром.
