СЧАСТЛИВЫЙ ПЕЛЬМЕНЬ
дурацкая комедия
Чтобы решить свои финансовые проблемы, Лола Аркадьевна сватает за американского миллиардера Джона Блейка свою дочь Любу, которая никак не вписывается в общепринятые стандарты красоты. Но в дело вмешивается провинциальная тётка Любы модельной внешности.
 |
Действующие лица: ЛОЛА АРКАДЬЕВНА, мать ЛЮБА, дочь АНЖЕЛА, тётка ДЖОН БЛЕЙК, миллиардер ГОЛОС АРСЕНА |
1. ГОСТИНАЯ
Гостиная, обставленная с показным шиком, кухонная зона отделена от гостиной барной стойкой, из кухонной зоны ведёт лестница на второй этаж.
Посреди гостиной накрыт стол, на нём большая бутылка мутного самогона и самовар со связкой баранок.
Возле стола хлопочет Лола Аркадьевна – симпатичная женщина средних лет с деловой хваткой.
Лола Аркадьевна при параде – на ней красивое платье, причёска, макияж, и туфли на каблуках.
Лола Аркадьевна достаёт из больших пакетов с яркой надписью "Счастливый пельмень" пищевые контейнеры и перекладывает из них еду на тарелки. Читает вслух надпись на упаковке.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. «В каждой пачке – счастливый пельмень! Кто съест – тому свалится счастье. Пусть тебе повезет!» М-да… Какой только ерунды не придумают. (кричит) Ты ещё не готова, детка?
ЛЮБА. (из другой комнаты) Мам, я не знаю, какое платье надеть – розовое или голубое?
Лола Аркадьевна нюхает содержимое контейнера, на лице появляется брезгливое выражение.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Детка, ну, мы же договорились, что голубое! Оно скромное, но в то же время открывает, что надо!
С лестницы спускается Люба, на ней длинное голубое платье, которое ей явно мало.
ЛЮБА. (панически) Мама, оно не застёгивается…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (ставит контейнер на стол) Как не застёгивается?! Не может быть!
ЛЮБА. Может.
Поворачивается спиной – длинная молния расстёгнута почти до попы.
Лола Аркадьевна бросается к Любе, начинает тянуть молнию вверх, молния застревает.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Втяни живот!
ЛЮБА. Ты думаешь, я не втягиваю?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ещё втяни!
ЛЮБА. Мама! Куда ещё-то?!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Я сказала – втяни!
Люба со стоном втягивает живот ещё сильнее, Лола Аркадьевна снова тянет молнию вверх, слышится треск ткани.
Лола Аркадьевна вытирает лоб, взмокший от усилий.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Так, а с розовым что? Налезает?
ЛЮБА. Сидеть трудно, а так налезает.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Надевай розовое.
ЛЮБА. Мам, ты предлагаешь мне в присутствии Джона всё время стоять?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Я предлагаю произвести на него впечатление. А как ты это будешь делать, мне всё равно. Иди, одевайся, детка. Джон скоро приедет.
Люба жалобно смотрит в сторону стола, подбегает к нему, берёт вилку, начинает быстро хватать еду, которая уже разложена по тарелкам.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (угрожающе) Детка…
ЛЮБА. Щас, мам… Я с утра ничего не ела!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ты хочешь, чтобы розовое платье тоже на тебя не налезло?
ЛЮБА. Мама, а вдруг Джон терпеть не может худых?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (отбирает у Любы тарелку с едой) Прекрати немедленно! На столе ничего не останется!
Люба быстро хватает кусок из контейнера, суёт в рот, но тут же морщится, выплёвывает его в тарелку.
ЛЮБА. Фу-у, эта рыба испорчена, мама.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (показывает на этикетку контейнера) Читай название! Это омуль по-баргузински! Он с душком!
ЛЮБА. (ухмыляется) Собираешься отравить Джона сразу? Может, всё-таки подождёшь, пока я стану его женой?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Не болтай ерунды. Хочу показать Джону русскую экзотику.
ЛЮБА. Бе-е-е-е… Бедный Джон! Рыба тухлая, невеста толстая, а у будущей тёщи долги по бизнесу, которые ему придётся платить. Вот уж, и правда – русская экзотика!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Люба! Не смешно!
ЛЮБА. Извини, мам, это у меня нервное… Ты ему скажешь, что всё сама приготовила?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Нет, я скажу, что всё это приготовила ТЫ. Иди, переодевайся! Ты должна ему понравиться или… (горестно закрывает лицо руками) Или я сяду в тюрьму за долги по налогам!
У Любы звонит телефон. Люба смотрит на телефон, видно, что немного смущается, хочет уйти, но Лола Аркадьевна хватает её за локоть берет руку с мобильным, смотрит на дисплей.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (удивленно) Арсен?! У тебя появился какой-то Арсен, а я ничего об этом не знаю?!
ЛЮБА. Мам, он не появился, он просто телефон выпросил.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (грозно) Щас узнаем, что у он у тебя еще выпросил… (включает громкую связь, говорит с намеренно хабалистыми интонациями) Але!
ГОЛОС АРСЕНА. (с сильным акцентом) Здрассьте… Вы Люба?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Нет, это ейная мать.
ГОЛОС АРСЕНА. А Любу позовите, пожалуйста.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Щас, разбежалась… Ты кто такой?
ГОЛОС АРСЕНА. Таксист я. Вчера Любу подвозил, денег не взял.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (в ужасе смотрит на Любу) Детка… ты начала знакомиться с таксистами?!
ЛЮБА. Ничего я не начала! Я экономила. Ты же слышала, он денег не взял.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. А телефон взял!
ЛЮБА. Ну чем-то я должна была расплатиться!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. И ты вот прямо ни одну циферку соврать не могла?!
ЛЮБА. (смущённо) Я на автомате его правильно назвала, мам… Случайно.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Сколько мы вам должны, Арсен?
ГОЛОС АРСЕНА. (грустно) Нисколько… Мне очень ваш дочь понравился. Спать не могу, есть не могу, водить не могу – правила нарушаю… Можно с ней встретиться?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Нельзя! И телефон этот забудь, понял? А то я в твою контору пожалуюсь.
ГОЛОС АРСЕНА. (еще грустнее) Понял. Извините, я больше не буду.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Имей в виду, у Любочки очень ревнивый жених, не дай бог он про тебя узнает!
Лола Аркадьевна с торжествующим видом нажимает отбой, отдает телефон слегка разочарованной Любе.
ЛЮБА. Зря ты так, мам.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ничего, пусть теперь деньгами берет, а не телефонами! А то ишь, правила он нарушает…
ЛЮБА. Да я не про Арсена. Я про Джона. Как можно называть моим женихом человека, который ни разу меня не видел?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (глазами показывает куда-то наверх) А это посыл… Мирозданию.
ЛЮБА. Мам… а он хоть красивый? Этот посыл…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Увидишь.
ЛЮБА. (вздыхает) Понятно, значит, старый, плешивый, слепой, хромой и глухой.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Зато долларовый миллиардер. И ходят упорные слухи, что он приехал в Россию за невестой!
ЛЮБА. Да-а-а… Ради этого стоит простоять весь вечер в розовом платье, мамочка.
Лола Аркадьевна хлопает Любу пониже спины.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Быстрее переодевайся, детка. Джон скоро приедет.
Люба поднимается по лестнице. У Лолы Аркадьевны звонит телефон, Люба замирает.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (смотрит на дисплей) Странно… Какой-то незнакомый номер. Аллё… Здравствуйте. (слушает собеседника, лицо вытягивается) Ну, да, помню, конечно. Ах, это вы, Анжелочка… Очень приятно. Ну, да, приезжайте, конечно! Да нет, не стесните. Да, да, конечно же, мы на ты! Приезжай, жду.
Выпучив глаза, Лола Аркадьевна нажимает отбой.
ЛЮБА. Анжелочка?
Лола Аркадьевна кивает.
ЛЮБА. Это та самая тётка?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ну, да, моя младшая сестра, которую я ни разу не видела. Твой дед родил её от какой-то молодой про… прости…
ЛЮБА. Профурсетки. А чего это она к нам вдруг припрётся?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Насколько я поняла, она летит из какого-то Искитима в Крым. И тут у неё пересадка. А на предыдущем рейсе её чемодан засунули в самолёт до Хабаровска…
ЛЮБА. И что?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ну, как что? Она летит отдыхать в Крым, а чемодан с вещами в Хабаровске. Если она перекантуется у нас до вечера, то чемодан ей вернут.
ЛЮБА. И ты её не послала?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (растерянно) Да как я могу? Сестра всё-таки. Единственная…
ЛЮБА. (сбегает по лестнице, выхватывает телефон) Давай я пошлю!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Не надо! (забирает телефон) В конце концов, я ни разу в жизни её не видела, хочу посмотреть.
ЛЮБА. (саркастически) Отлично! К русской экзотике добавится тупая провинциальная тётка, которая будет за столом чавкать и материться!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Именно! Это добавит колорита нашей встрече. Джон, он… очень любит всё необычное. (смотрит на часы) Да иди ты уже переодевайся!
Люба, фыркнув, уходит.
Лола Аркадьевна поправляет сервировку на столе.
Звонит домофон, Лола Аркадьевна бросается к двери.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Сейчас, сейчас!!!
В последний момент замечает пакеты с надписью "Счастливый пельмень", собирает их в кучу, мечется с ними по комнате.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. О, господи… Вот балда…
Раскрывает шкаф, беспорядочно заталкивает в него пустые пакеты, снова бросается к двери, открывает.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Джон! Как приятно вас видеть! Проходите, пожалуйста!
Заходит Джон, у него в руках огромный букет, заслоняющий всю верхнюю половину тела вместе с лицом, и плюшевый медведь с бантом.
ДЖОН. (на ломаном русском) Здравствуйте, дорогой Лола Аркадьевич! Мне очень прекрасно вас видеть! Это вам… (протягивает букет)
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Мне тоже очень прекрасно вас видеть, Джон… (берёт букет, который всё заслоняет, бормочет) О, боже, что я несу… Люба! Любаша, детка! Спускайся быстрее, мистер Джон Блейк приехал!
На лестнице появляется Люба в сильно обтягивающем розовом платье, в котором ей явно трудно дышать.
Лола Аркадьевна, спохватившись, кладёт букет в кресло – наконец становится видно Джона полностью.
Это молодой, высокий, статный красавец голливудского образца.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (улыбается во весь рот) Ну что ты застыла, как вкопанная? Поздоровайся с Джоном, детка!
Люба, потеряв дар речи при виде Джона, с потрясённым видом начинает спускаться по лестнице.
ЛЮБА. З… здра… вствуйте…
Лола Аркадьевна берёт Любу за плечи, ставит перед Джоном.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Познакомьтесь, Джон, это моя дочь Люба. Люба, это Джон Блейк, мой деловой партнёр, владелец корпорации инновационных технологий.
ДЖОН. (потрясённо) Oh my God! I can't believe… У вас такой взрослый дочь?!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ну, что вы! Ей всего двадцать девять!
ДЖОН. (потрясённо) Двадцать девять… Какой кошмар…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Кошмар?! Ну что вы… Разве это возраст по нынешним временам?!
ЛЮБА. Ну да… Совсем не кошмар, я считаю…
ДЖОН. (смеётся) Да я про себя – кошмар! У меня для Люба кошмарный презент!
Джон протягивает Любе большого плюшевого медведя. Люба берет его, медведь громко мычит.
ДЖОН. I must apologize. Я опозорился!
ЛЮБА. (прижимает медведя к себе) Какая прелесть…
ДЖОН. (весело) Если бы я понимал, какой у вас взрослый дочь, Лола Аркадьевич, то покупать игрушка в jewelry… ювелирный салон!
Люба нервно смеётся, еще крепче прижимая медведя к себе и бросив красноречивый взгляд на Лолу Аркадьевну.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (растроганно) Как это мило… Вы, правда, думали, что моя дочь совсем маленькая?
ДЖОН. Конечно! I think… Я думать, вам самой двадцать девять!
Лола Аркадьевна забирает медведя у Любы, прижимает к груди.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Спасибо. Мне никогда не делали таких изысканных комплиментов.
ДЖОН. (целует Любе руку) Простите меня. I'm immediately… сейчас же исправляться.
Достаёт телефон, проходит в комнату, звонит.
ДЖОН. Michael! I urgently need a beautiful necklace for a beautiful young woman! Yes, with diamonds! No, wait… Listen, find it with diamonds and sapphires, they blue like her eyes… (Майкл! Мне срочно нужно красивое ожерелье для красивой молодой женщины. Да, с бриллиантами! Погоди, лучше с бриллиантами и сапфирами, они синие как ее глаза!) Йес… Йес… Я сказать адрес, куда его доставить. Сейчас I'm смс отправлю координат! (набивает смс в телефоне)
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (Любе, тихо) Ну, как он тебе?
ЛЮБА. (заворожено глядя на Джона) Разбуди меня, мама…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. По-моему, ты ему тоже очень понравилась.
ЛЮБА. Почему ты не показала мне его фотку? Я бы месяц не ела…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Вот именно, ты бы месяц не ела, а у меня бы в последний момент всё сорвалось. Ты бы тогда МЕНЯ съела!
ЛЮБА. Я бы тебя убила…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Вот, видишь. Я же не знала, примет он мое приглашение в гости или нет. Он такой занятой человек, его все вечно куда-то таскают.
ЛЮБА. Куда-куда… С дочками своими знакомят…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (нервно смеется) Уверена, что ты победишь в этом параде невест. А кому он звонит? Ты что-нибудь понимаешь?
ЛЮБА. Ни черта я не понимаю, мама… У нас английский преподавала узбечка…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. А я поняла только слово diamonds. Это< что-то про бриллианты.
ЛЮБА. Этого достаточно, мама…
Джон убирает телефон, Лола Аркадьевна бросается к Джону.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. А мы тоже хотим вас удивить, дорогой Джон! Прошу к русскому столу!
ДЖОН. Wow! (с содроганием) Опять русский стол…
Лола Аркадьевна и Люба переглядываются.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Я что-то не поняла сейчас… Вау – это восторг?
ЛЮБА. По-моему, "Вау!" в данном случае – это дикий ужас, мама.
ДЖОН. Нет, нет! Вау это – ужасный восторг! Ужа-асный… Давайте, как это… drink. Короче, наливай!
Лола Аркадьевна бросается к столу, расставляет рюмки.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Да, да, конечно, сейчас сделаем и наливай, и закусай, и обнимай, и танцевай…
ЛЮБА. (толкает её в бок) Мам, говори нормально, а то Джон так никогда русский не выучит.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ох, и правда! Ты ж его потом не поймёшь!
ЛЮБА. Мама!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (наливает в рюмки самогон) Вы представляете, Джон, Любашу английскому языку учила узбечка. В результате по-английски она ни бум-бум, зато прекрасно понимает узбекский и татарский.
ДЖОН. (радостно) «Бум-бум»?! Что это?!
ЛЮБА. Это значит «прекрасно» Джон. В высшей степени восхитительно!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Детка, Джон так никогда русский не выучит. Джон, вы знаете такое стихотворение? (декламирует) "Я русский бы выучил только за то, что на нём разговаривал…"
ЛЮБА. Мама! Вот сейчас это вообще не в тему!
ДЖОН. Что-то не так, Лола Аркадьевич? Почему вы не читать дальше стихотворение?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Любаша считает, что Маяковский сейчас не к месту. А, по-моему, он всегда к месту. Но ей лучше знать, она у меня тонко чувствующая девочка – всё знает, всё понимает, английский только чуток подкачал, а так…
Люба нервно хватает рюмку, поднимает.
ЛЮБА. За встречу!!!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Люба! Ты же не пьёшь!
ЛЮБА. Да? Ах, да… Я только ем. (ставит рюмку)
ДЖОН. (сочувственно) Что? Печень? У такой молодой?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Да что вы, при чём здесь печень? Люба просто не любит спиртные напитки.
ЛЮБА. Да, я равнодушна.
ДЖОН. Да вы что! Вот повезёт кому-то!< Вашему husband… муж… всегда будет больше доставаться этого… выпивона!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (заливисто хохочет) О, да! Тому, кто станет Любашиным мужем, очень повезёт! Её муж вытянет счастливый билет!
Люба выхватывает у Лолы Аркадьевны рюмку.
ЛЮБА. Вообще-то, мама тоже не пьёт. С тёщей моему будущему мужу тоже повезёт. Весь выпивон будет в его полном распоряжении.
ДЖОН. (хохочет, ставит рюмку на стол) Тогда я тоже не пей! За компанию! Я буду идеальный муж своей будущей идеальной wife… жена. Всегда трезвый, бодрый и щедрый. А если честно, у меня этот… самогонка… уже вот где… (двумя пальцами показывает на горло)
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (с загоревшимися глазами при слове "муж") А пельмени? Пельмени тоже не попробуете? Люба сама лепила, всё утро!
Джон, тяжело вздохнув, садится за стол, Лола Аркадьевна тоже.
Люба продолжает стоять навытяжку.
Лола Аркадьевна накладывает Джону пельмени.
ДЖОН. Please sit down, Люба. Садитесь! В ногах правда нет.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (шёпотом, Любе) Не горбись! (громко) Люба не любит сидеть!
ЛЮБА. (выпрямившись) Терпеть не могу!
Люба даёт Джону вилку, стелет на колени салфетку.
Джон с трудом ест пельмени.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ну, как? Вкусно?
ДЖОН. (стараясь изобразить восторг) О! Бум-бум!
ЛЮБА. Кажется, пельмени у Джона там же, где и самогонка.
ДЖОН. (хохочет) Вы, как это… чертовски right… правы! За три неделя в Россия я успел ненавидеть самогонка, пел'мени, икра, вайнегрет и баня!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (растерянно) Баня! Вот про баню я не подумала… Растопить?
ЛЮБА. Мама! Джон её не-на-видит!
ДЖОН. Да, да, у меня уже все мозги вытекать… Куда ни приехать на встреча, меня все парят и парят, парят и парят… Эти ужасные веники меня всего похлестали! Весь мир это считается наказание! И только у русских – удовольствие!
ЛЮБА. А давайте потанцуем!
ДЖОН. (встаёт) Как это? Просто возьмём и потанцуем?
ЛЮБА. (растерянно) Ну, да…
ДЖОН. Без водка, без тамада, и даже без музыка просто возьмём и потанцуем?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Музыку я сейчас включу. (бросается к музыкальному центру, на ходу шепчет Любе) Живот втяни!
Люба подходит к Джону.
ЛЮБА. Это белый танец.
ДЖОН. Какой?
ЛЮБА. Я приглашаю вас, а не вы меня.
ДЖОН. Это русский прикол?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Это русская необходимость.
Джон кладёт руки Любе на талию, Люба кладёт руки ему на плечи.
Лола Аркадьевна включает музыку – что-то очень разухабистое.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ой, подождите, я сейчас медленную включу!
ДЖОН. Не надо! Это просто бум-бум!
Джон начинает танцевать один. Люба стоит в растерянности. Джон подначивает её движениями – давай, двигайся со мной. Люба еле двигается в тесном платье, в возмущении оглядывается на Лолу Аркадьевну. Лола Аркадьевна стоит в растерянности, не зная, что делать дальше – то ли послушать Джона, которому нравится танцевать энергичный танец, или спасать Любу, которой в тесном платье такой танец танцевать неудобно.
Джон подскакивает к Лоле Аркадьевне, берёт за руки, зовёт танцевать.
ДЖОН. Лола Аркадьевич! Мне так надоел баня! Я так соскучился танцевать! У вас лучший дом в мире!
Лола Аркадьевна, подначенная такой похвалой, начинает танцевать – и танцует всё энергичнее, выгодно отличаясь от скованной платьем Любы.
Закружившись, Джон падает на диван, смеётся.
ДЖОН. Super! Я первый раз танцевать в Россия!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Да вы что!
ДЖОН. Yes… Все пичкает меня экзотика – санки, эти… ski… лыжи, кон'ки… А я болше всего на свет… (зевает) любить танцевать энергичный dance!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (заблестев глазами) Да вы что! И я тоже!
ЛЮБА. (шёпотом) Мама! При чём здесь ты?! Это же мой жених!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (спохватившись) Ой, правда. А хотите, я покажу вам альбом с фотографиями?
ДЖОН. (без энтузиазма) Фото?! I'm… Э-э… Конечно, хотите…
ЛЮБА. (шепчет) Ты ничего лучше не могла придумать?
Лола Аркадьевна берёт с полки альбом, шепчет.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. А как ещё показать товар лицом, детка?
Раскрывает альбом, показывает Джону.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Вот, смотрите, это Любочка катается на слоне.
ДЖОН. Какой красивый слон… (зевает)
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. А это Любочка на лошадке…
ДЖОН. Какой beautiful лошадка… (зевает, прикрыв рот рукой)
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. А вот тут она, смотрите, смотрите, плавает с дельфинами…
ДЖОН. (показывает) Какой здесь Любочка thin… худенкий!
ЛЮБА. Это дельфин. (показывает пальцем) Вот я.
ДЖОН. Wow… Sorry… Простите, у меня немножечко зрение сильно минус…
ЛЮБА. Ничего… (садится рядом, переворачивает страницу) А вот это я в пионерском лагере…
Слышится треск рвущегося платья, Люба от ужаса округляет глаза.
ДЖОН. (удивлённо) Пионерский? А вам точно двадцать девять лет?!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Детка, ты всё напутала. Это спортивный лагерь! Пионеров тогда уже близко не было! Где ты видишь пионерский галстук?
ЛЮБА. (убито) Точно.
ДЖОН. О! Спорт is very good! Какой вид спорт вы занимаешься?
ЛЮБА. (жалобно) Да, мам, каким?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Спортивным ориентированием ты занималась, разве не помнишь? Тебя всем лагерем в лесу искали, а ты…
ЛЮБА. А я в столовой за баком с киселём спряталась.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Могла бы не уточнять, что это был бак.
ДЖОН. How interesting! Sorry… Как интересно… (зевает)
ЛЮБА. Оно и видно как вам интересно.
ДЖОН. Sorry… Простите… У нас в Нью-Йорк уже ночь. Никак не могу привыкать к новый время.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Может, кофе?
ДЖОН. Yes! Кофе! И силно-силно покрепче!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Люба, давай-ка, свой фирменный двойной эспрессо! Вы не представляете, Джон, какой моя Люба варит кофе!
Люба встаёт, идёт к барной стойке так, чтобы не было видно треснувшего на спине платья – спиной вперёд.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Что с тобой?
ЛЮБА. Да всё нормально…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ты уверена, детка?
ЛЮБА. (с нажимом) Немедленно покажи Джону мои фотографии на пляже.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (что-то сообразив) Э-э… Джон! Смотрите сюда! Это бомба!
Джон во все глаза смотрит в альбом.
Люба поворачивается – разошедшееся по шву платье открывает спину и чуть пониже.
Люба быстро хватает чашки, начинает делать кофе.
Лола Аркадьевна листает альбом.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Посмотрите, какая моя Люба красавица… Настоящая русская красота – чистая, нежная, открытая, безо всех этих новомодных ухищрений!
Джон прикрывает глаза.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Посмотрите, какие губы! А глаза! А грудь! Ресницы, волосы, ногти, всё своё, родное и настоящее! Любочка презирает уколы красоты, она терпеть не может косметологов…
Подходит Люба с кофе.
ЛЮБА. И диеты.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Диеты все терпеть не могут. Женщина на диете – это мина замедленного действия, правда, Джон?
Джон громко всхрапывает.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Укатали сивку русские горки.
ЛЮБА. Это ты его укатала, мама.
Ставит кофе на стол, осторожно забирает у Джона альбом.
ЛЮБА. На его месте я бы тоже заснула.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (задумчиво) А знаешь, мне это даже нравится.
Лола Аркадьевна осторожно укладывает Джона на подушку, вытягивает его ноги.
ЛЮБА. Мне тоже.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. А почему ты всё время ходишь спиной вперёд?
ЛЮБА. Потому что! (резко поворачивается спиной)
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Какой красноречивый разрыв… Как будто сделан в порыве страсти…
ЛЮБА. Ты на что намекаешь, мама?!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. На то, что разница во времени с Америкой для нас просто подарок!
Люба потрясённо смотрит на спящего Джона.
ЛЮБА. Ты думаешь?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Я уверена. (толкает Любу к дивану) Давай, детка, это наш шанс…
ЛЮБА. В каком смысле?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. В прямом. Он просыпается, а ты рядом. Порядочный человек в этом случае должен жениться.
ЛЮБА. Порядочный человек в этом случае должен убить…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Детка, у меня долги! Надо попробовать! Тем более, что он тебе нравится.
ЛЮБА. Но тут… Мама… Куда я лягу?!
Лола Аркадьевна замирает, смотрит на очень узкое пространство на диване рядом с Джоном.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Втяни живот!
ЛЮБА. Мама! Даже если я втяну всё, что у меня есть, я сюда всё равно не влезу!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Влезешь!
Толкает Любу к Джону, Люба сопротивляется.
ЛЮБА. Диван надо было нормальный покупать!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Откуда я знала, для чего он понадобится? Давай, потихоньку…
Люба пыхтит, садится на край дивана, пытается прилечь рядом с Джоном, у неё не получается – пространства категорически не хватает.
Лола Аркадьевна хватает стул, подпирает им Любу.
ЛЮБА. Мама! Ты думаешь, он поверит, что у нас что-то было на этой сложной конструкции?!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Куда он денется! Надо у него по лицу помаду размазать!
ЛЮБА. Какую помаду? Я же не крашусь, я вся натуральная!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Чёрт… Ну, ничего, так даже лучше. Серьёзную девушку рядом с собой обнаружить гораздо приятней, чем какую-то финтифлюшку.
Джон вздыхает, переворачивается на другой бок, невольно толкая Любу при переворачивании.
Люба с грохотом падает на пол, сдвигая стул. Люба и Лола Аркадьевна замирают, глядя на Джона – проснется он, или нет. Джон что-то беспокойно бормочет во сне, машет рукой, но продолжает спать.
ЛЮБА. (шёпотом) Ну, всё… Придётся ждать, пока Джон меня сам полюбит.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. А вдруг не полюбит?
ЛЮБА. (с горькой иронией) Ха-ха. Как меня можно не полюбить?!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Детка, мне надо быстрее, у меня всего три дня на погашение долга. А давай на него сверху! Тогда он точно не отвертится.
ЛЮБА. С ума сошла? Я его раздавлю.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Плевать…
ЛЮБА. Мам, у тебя совсем крыша поехала?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (нервно ходит по комнате, разминает запястья) Да, поехала. Если я не закрою свои долги, мне светит два года тюрьмы. Два года, ты слышишь? Я выйду, когда мне будет… Неважно, сколько мне будет, но я буду старухой, детка! Больной, некрасивой старухой с надорванной психикой… Я буду кричать по ночам, потому что мне до конца моих дней будут сниться тюремные ужасы, я смогу есть только жидкую пищу, потому что у меня не останется ни одного зуба, у меня будут трястись руки, слезиться глаза, подгибаться ноги, и однажды я не проснусь, потому что… Потому что в тюрьме я обязательно заработаю туберкулёз и рано или поздно задохнусь во сне!
ЛЮБА. Мамочка!!!
Люба, с глазами, полными слёз, кидается к Джону с явным намерением наброситься на него сверху, но не успевает.
Джон открывает глаза.
ДЖОН. Sorry… Я что, заснуть?!
Люба застывает над Джоном, срочно делает вид, что заботливо поправляет подушку.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Как младенец.
ДЖОН. Как неудобно… Почему вы меня не разбудай?
ЛЮБА. Зачем?! Спите сколько хотите, чувствуйте себя как дома!
ДЖОН. (довольно потягивается) А вы знаете, я и правда чувствовать себя дома… Так хорошо у вас! И потанцевай, и высыпай… Я бы с удовольствием навернул сейчас пел'меней!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ну, наконец-то!!!
Джон хочет встать, но Лола Аркадьевна его останавливает.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Не надо, не надо, не вставайте!!! Люба, неси сюда!!!
Люба с натянутой улыбкой, спиной вперед идет к столу, двигается так, чтобы не поворачиваться, берет со стола тарелку. Лола Аркадьевна заботливо закрывает Джона пледом.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Хочу познакомить вас с еще одной русской традицией – ужин в кровати…
ДЖОН. О-о-о, я думал, это чисто американский tradition…
Люба приносит тарелку и вилку. Джон с аппетитом ест, Люба садится рядом.
Лола Аркадьевна суетится возле стола, наливает в рюмку самогон.
Звенит звонок.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Детка, открой!
Люба встаёт и идёт к двери спиной вперёд, Лола Аркадьевна бросается за ней.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (шепчет) Ой, нет, не надо! Это за мной! Полиция! Не открывай!
ЛЮБА. Какая полиция, мама, у тебя еще целых три дня! Прикрой меня сзади!
Люба подходит к двери, Лола Аркадьевна хватает накидку с кресла, набрасывает ей на спину на манер шали. Поворачивается к Джону, натянуто улыбается.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Сквозняк-с…
Люба распахивает дверь.
На пороге шикарная красотка с идеальной фигурой, соблазнительно одетая.
Люба собой заслоняет её от Лолы Аркадьевны и Джона – они её не видят.
АНЖЕЛА. Хай!
ЛЮБА. Вы кто?!
АНЖЕЛА. Тетя Анжела!
Люба быстро захлопывает дверь, пару секунд стоит, прижавшись к ней спиной.
Звонок истерично звенит.
ДЖОН. У вас ещё гости?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Кто это, детка?
ЛЮБА. (мрачно) И ты ещё спрашиваешь?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. А что у тебя с лицом?
ЛЮБА. (кивает на дверь) А ты открой, посмотри.
Лола Аркадьевна идёт к двери, Люба подходит к Джону, подносит ему рюмку.
ДЖОН. Мне показалось, или у вас проблемы с police… полиция?
ЛЮБА. Ну что-о вы, вам показалось! (берёт с полки фотоальбом)
ДЖОН. А что такое случаться? Почему так громко звенят?
Люба суёт Джону фотоальбом.
ЛЮБА. Я понимаю, что это ужасно, но вам снова придётся рассматривать мои фотографии, Джон.
Джон открывает альбом, садится.
ДЖОН. Ну, если это необходимо…
ЛЮБА. Вы просто не представляете, как это необходимо, Джон.
Джон с преувеличенным интересом рассматривает фотографии.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ничего не понимаю… (распахивает дверь)
АНЖЕЛА. (радостно) Хай!
Лола Аркадьевна захлопывает дверь, стоит в замешательстве, прижавшись к двери спиной.
ЛЮБА. (с горькой иронией) И как тебе?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Катастрофа…
ЛЮБА. (подбегает к Лоле Аркадьевне, кричит шёпотом) Мама! Зачем ты ей разрешила приехать! Теперь все инвестиции уйдут в Искитим…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (шёпотом) Откуда я знала, что она такая красотка! Ты деда своего помнишь? Маленький, плешивый, косой, хромой и беззубый…
Звонок снова истерично звенит.
Джон откладывает альбом, встаёт.
ДЖОН. Нет, у вас явно есть проблем. Не волновайтесь, я сейчас разберусь!
Джон направляется к двери, Люба и Лола Аркадьевна виснут на нём.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Не надо!
ЛЮБА. Мы сами справимся! Ноу проблемс!
Лола Аркадьевна под руку подводит Джона к дивану.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Сидите здесь! И смотрите сюда! (раскрывает фотоальбом, тыкает пальцем в страницу).
В дверь уже не только звонят, но и пинают ногами.
Лола Аркадьевна решительно распахивает дверь.
АНЖЕЛА. Хай!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (прижимает палец к губам) Тс-с-с! Тише!
АНЖЕЛА. (шёпотом) А что случилось? Почему вы всё время закрываете дверь?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. У нас карантин. Только что выяснилось.
АНЖЕЛА. У меня иммунитет как у слона!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Тебе лучше уехать в гостиницу.
АНЖЕЛА. Но тогда мы так и не познакомимся!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Да уже познакомились. Чмоки-чмоки. Пока-пока!
Лала Аркадьевна хочет захлопнуть дверь, но Анжела ставит в щель ногу, не давая её закрыть.
АНЖЕЛА. А что за зараза? Почему карантин?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Э-э-э… Подозрение на этот… (кашляет) Как его… Туберкулёз! Какой-то новый, совсем неизученный вид. Чем грозит, неизвестно. Не дай бог заразишься – накроется твой Крым медным тазом.
АНЖЕЛА. Ты на меня всё равно уже надышала, сестрёнка, так что мне терять нечего. Тем более, на гостиницу всё равно денег нет…
Анжела отпихивает Лолу Аркадьевну, проходит в дом.
Лола Аркадьевна подскакивает к ней так, чтобы заслонить её собой от Джона. Люба собой тоже заслоняет Джона от Анжелы, раскинув полы накинутого на плечи пледа.
Лола Аркадьевна беспомощно разводит руками – мол, ничего не смогла поделать.
По мере передвижения Анжелы, Люба и Лола Аркадьевна крутятся вокруг Джона так, чтобы, не дай бог, он не заметил Анжелу.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (показывает на второй этаж) Давай туда. И, пожалуйста, не выходи!
АНЖЕЛА. Как – совсем?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Совсем!
АНЖЕЛА. Но я хочу принять ванну.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (замирает) Ванну? О, господи…
АНЖЕЛА. Ну, да, помыться с дороги. А что здесь такого?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (нервно смеётся) Действительно, что здесь такого? Когда в доме свирепствует туберкулёз!
Лола Аркадьевна хватает Анжелу под локоть, ведёт вверх по лестнице.
Джон, привстав, пытается разглядеть, что от него заслоняет Люба.
ДЖОН. (обеспокоенно) Туберкульоз? Я, кажется, слышать слово "туберкульоз"?!
Люба толкает его на барный стул.
ЛЮБА. Вам показалось. Мама объясняет новой прислуге, чем кормить кошку! "Туберкулез" – это название корма!
ДЖОН. (радостно) У вас есть кошка?! Покажите! (зовёт кошку) Кири-кири-кири… I'm обожать животный!
ЛЮБА. (в замешательстве) Она… Животное рожает! Его нельзя видеть!
ДЖОН. О-о-о… Как это трогательно… У вас будут мальенький котята?!!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (заталкивает Анжелу в комнату) Быстрее сюда!
Захлопывает дверь.
Люба показывает пальцем в альбом.
ЛЮБА. Джон, посмотрите!
ДЖОН. Wow! Я это уже видеть, но если очень надо еще раз смотреть, мне нетрудно…
ЛЮБА. Очень, очень надо, Джон…
Дверь комнаты открывается.
АНЖЕЛА. Я пить хочу!
Закрывается, снова открывается.
АНЖЕЛА. И есть!
Лола Аркадьевна хватается за сердце, пятится, натянуто улыбается Джону.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Новая прислуга совсем обнаглела, требует принести ей ланч.
Накладывает в тарелку еду, ставит её на поднос, добавляет стакан с соком.
ДЖОН. Вам… помогать?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Нет! Я сама!
ДЖОН. Ну, смотрите… А то мне было бы, о чём рассказать in Америка. У нас никто не носит прислуга ланч…
ЛЮБА. Да вам и так будет, о чём рассказать! (подскакивает к Лоле Аркадьевне, шепчет) Мама! Сделай же что-нибудь! Если он увидит эту Анжелу, у меня не будет ни одного шанса!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Не переживай, детка. Я этого не допущу!
С подносом поднимается по лестнице. Джон смотрит ей вслед.
ДЖОН. Wow! Вот это democracy! It's amazing! Я ни в одной страна мира такого не видеть!
Лола Аркадьевна открывает дверь, Анжела стоит на пороге.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Чем богаты, как говорится…
Делает вид, что спотыкается, переворачивает поднос на Анжелу.
АНЖЕЛА. А-а-а!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ой, прости…
АНЖЕЛА. Блин! Сестренка, ты что наделала?! Мне нечего больше надеть! У меня чемодан в Хабаровске!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Я сейчас всё тебе принесу!
Захлопывает дверь, забегает в соседнюю комнату.
ДЖОН. (прислушивается) Кто-то кричать?
Лола Аркадьевна выбегает с ворохом одежды, поверх которой лежит респиратор.
ЛЮБА. Мама кричать…
Лола Аркадьевна забегает к Анжеле, суёт ей охапку одежды.
АНЖЕЛА. (выглядывает) А это кто у вас там?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Джамшут! Он баню нам строит. Вот без этого не выходи, а то заразишься. (показывает на респиратор)
АНЖЕЛА. Ой, вот спасибо! (забирает одежду с респиратором) Беда с этими гастарбайтерами. Русского не знают! Флюорографию не делают! (захлопывает дверь)
ДЖОН. Там что-то гремит! Что-то страшное?
ЛЮБА. Мам, что случилось?!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (спускается по лестнице) Прислуге не понравился ланч, детка. Она швырнула в меня подносом.
ДЖОН. О-о! Я очень хочу видеть этот прислуга!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Я думаю, рано или поздно увидите.
ЛЮБА. Мама…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (тихо) Не переживай, я всё устроила.
ЛЮБА. (шепчет) Да что тут можно устроить? Ты её ноги видела? А талию?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Поверь, рядом с ней ты будешь красавицей. Какое-то время… Ну, а потом… Потом она свалит в свой Крым. (берет рюмку с самогонкой, подносит Джону) Джон, по-моему, вам сейчас это не повредит.
ДЖОН. (берет рюмку) Моча младенца?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. О господи… Что такое вы говорите?
ЛЮБА. Джон перепутал, мама. Он хотел сказать – слеза.
ДЖОН. Йес, йес, я перепутался!
Залпом выпивает самогонку, зажмуривается, выдыхает.
ДЖОН. Хорошо пошло…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Может, ещё?
ДЖОН. (осоловело) Ноу-ноу…
Лола Аркадьевна наливает еще одну рюмку, протягивает Джону.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. У нас говорят, между первой и второй перерывчик небольшой!
ДЖОН. (колеблется, но выпивает залпом) Хорошо пошло…
Лола Аркадьевна наливает ещё.
ЛЮБА. Мам, я не до такой степени уродина…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Надо подстраховаться, детка.
Джон выпивает, громко икает.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Эх, хорошо пошло…
Джон валится на бок, закрывает глаза. Люба в ужасе смотрит на Джона.
ЛЮБА. Что с ним? Он умер?!
Лола Аркадьевна подходит к Джону, проверяет пульс на шее.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Типун тебе на язык. Он отключился. Слабак!
ЛЮБА. Мамочка-а-а, кажется, я влюбилось… Как девчонка, с первого взгляда. Сама от себя такого не ожидала…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (обнимает Любу) Детка… Я так рада, что тебе ради моих долгов не придётся себя насиловать! Тссс… Пойдем, пока он в отключке, я на тебе платье зашью.
ЛЮБА. Может, проще переодеться?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (возмущённым шёпотом) Не проще! Ты в этом платье неотразима!
ЛЮБА. Лучше бы я была неотразима без платья, мама.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Для этого есть выключатель, детка.
Лола Аркадьевна гасит свет, в полумраке они с Любой поднимаются на второй этаж.
ЛЮБА. Могла бы соврать, что я у тебя красавица.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ты умница, а это важнее.
ЛЮБА. Ага, осталось только убедить в этом Джона.
Джон громко всхрапывает.
ЗТМ.
2. ГОСТИНАЯ
Полумрак.
Джон спит на диване.
Сверху спускается Анжела, подсвечивая себе мобильным.
На ней бесформенный серый халат до пола и респиратор.
Анжела подходит к столу, берет вилку, подносит к лицу еду, понимает, что есть в маске она не может, кладёт вилку, задевает стакан, он падает.
Джон просыпается, поднимает голову, видит Анжелу с тусклом свете телефонной подсветки.
ДЖОН. (сдавленно) А-а-а…
АНЖЕЛА. (из-под респиратора) Ой, какие мы нервные!
ДЖОН (отшатывается) Не подходить ко мне!!!
АНЖЕЛА. Да я и не подхожу.
ДЖОН. Вы… белочка?
АНЖЕЛА. Да… А откуда ты знаешь мое детское прозвище?
ДЖОН. Его все знают, кто много выпьет…
АНЖЕЛА. А-а-а, ты в этом смысле. А ты что, пьешь на работе?
ДЖОН. Чуть-чуть, чтобы не обидеть хозяйка…
АНЖЕЛА. Понятно. Что, за бухло у неё работаешь?
ДЖОН. Бух-ло? Это что?
АНЖЕЛА. Международная валюта.
ДЖОН. Да, я только за валюта работать…
Анжела делает вид, что бросается на Джона – он отшатывается, закрываясь руками.
ДЖОН. Ноу!!!
АНЖЕЛА. Класс! Так прикольно, когда мужики шарахаются, а я и не знала. Так и ходить, что ли, дальше?
ДЖОН. Куда ходить?
АНЖЕЛА. Везде ходить! Ты не представляешь, как трудно жить без респиратора. Клеятся все! Даже фонарные столбы. А тут идёшь такая вечером… (изображает) К тебе подходят два амбала: – "Девушка, можно познакомиться?". А ты им… (резко разворачивается, рычит на Джона) Да-а-а!!!
Джон вскакивает, бросается назад, кувыркнувшись через спинку дивана.
АНЖЕЛА. Класс!
Делает ещё несколько устрашающих пассов, входя в образ страшилища.
Потом, замерев, прислушивается – Джона не видно, не слышно.
АНЖЕЛА. Эй! Ты там жив?
Джон не отвечает.
Анжела с опаской обходит диван, склоняется над Джоном, трясёт его.
АНЖЕЛА. Эй, у тебя всё нормально?
Джон садится, держась за ногу.
ДЖОН. Кажется, мой нога сломался…
АНЖЕЛА. Класс!
ДЖОН. Класс?!!
АНЖЕЛА. Извини, вырвалось. Дай сюда ногу.
ДЖОН. (отползая) Ноу! Нет…
АНЖЕЛА. Дай, я посмотрю. А то как ты будешь баню-то строить?
ДЖОН. (испуганно) Какой баня?!
АНЖЕЛА. Обыкновенный! Где веником парятся.
ДЖОН. Зачем мне строить баня?
АНЖЕЛА. Как зачем? Ты этим на жизнь зарабатываешь, дружок.
ДЖОН. (в ужасе) Я?!
АНЖЕЛА. Ты.
ДЖОН. Ноу! Ноу!
АНЖЕЛА. Что – ноу?
ДЖОН. Я не строить баня! Я зарабатывать по-другому!
АНЖЕЛА. И как же?
ДЖОН. I'm CEO!
АНЖЕЛА. Чего?
ДЖОН. I'm президент корпорейшн…
АНЖЕЛА. Да у тебя, похоже, не только нога сломана…
ДЖОН. I'm billionaire… миллиардер…
АНЖЕЛА. Бедненький, совсем крыша поехала…
ДЖОН. Я второй в списке Форбс!
АНЖЕЛА. Я знаю, как это называется. У тебя биполярка. У нашей завпроизводством Киреевой точно так же! Утром – нормальная баба, ходит по цеху, следит, чтобы фарш правильный был, чтобы тесто к рукам не прилипало, а вечером…
ДЖОН. Что вечером?
АНЖЕЛА. А вечером говорит – я принцесса Диана. И главное, похожа так на неё… Высокая блондинка со стрижкой. Халат белый снимет, жемчуг искусственный наденет, глаза подведёт и материт королеву-мать. Страшно, аж кровь в жилах стынет. Сначала всё производство на неё посмотреть сбегалось. А потом привыкли… После шести "ваше величество" называть стали и двери перед ней открывать. А что, нам не трудно, а человеку лишний раз в психушке не лежать. Она ж не Чикатило какой, а милейшая женщина…
ДЖОН. I'm John Blake! Billionaire! Вы можете посмотреть в Google!
Анжела сочувственно обнимает Джона, гладит по голове.
АНЖЕЛА. Тише, тише… В гугле мы все Джоны, и все миллиардеры. А в действительности…
ДЖОН. Что в действительности?
АНЖЕЛА. А в действительности, Джамшут, мы себя не бережём, бани всякие строим, флюорографию вовремя не делаем…
ДЖОН. Какой Джамшут? При чём здесь бани?
АНЖЕЛА. А при том! Это из-за тебя в доме карантин и подозрение на какую-то редкую форму туберкулёза… А ты думаешь, для чего мне респиратор напялили?
ДЖОН. Лола Аркадьевич… Help! Помогите!
АНЖЕЛА. Кстати, о Лоле Аркадьевне… Ты не знаешь, почему твоя хозяйка меня избегает?
ДЖОН. Ло-ла-ла!!!
АНЖЕЛА. Знаешь, обидно как. Думала, она меня как родную примет. А она… не обняла, не поцеловала… В комнату запихнула и сказала не выходить. Да ещё так сказала, будто я у неё сто рублей украла! Я понимаю, туберкулёз, всё такое, но могла бы хоть улыбнуться из вежливости…
Джон срывает с Анжелы респиратор, надевает на себя.
У Анжелы всклоченный вид и красное после респиратора лицо.
АНЖЕЛА. Ты чего?
Джон выхватывает телефон, звонит.
ДЖОН. Michael! Get me off this damn home! (Майкл, забери меня из этого чертового дома) (смотрит на телефон) Oh my god!
Анжела забирает у Джона телефон, рассматривает.
АНЖЕЛА. У нашей Киреевой тоже всегда телефон разряжен. Как соберётся королеве-матери позвонить, так проблемы со связью. Мы ей свои давали, конечно… Но она ж номер-то наизусть не помнит, он у неё на повторе забит был. Ты ведь тоже не помнишь номер своего охранника, да?
Джон отрицательно мычит.
АНЖЕЛА. Я тебе свой телефон поэтому и не предлагаю. А чего ты респиратор у меня отобрал? Ты уже и так заражённый, тебе бояться нечего.
Джон отчаянно мычит, пятясь к двери.
АНЖЕЛА. А вот я теперь надышалась! Не дай бог заразу подхвачу, мне ж санкнижку не выдадут! (подходит к столу, жадно ест) Зато теперь поесть нормально смогу, а то в этом наморднике с голоду помрёшь. Мне ведь, Джамшут, без санкнижки никак, я на пищевом производстве работаю!
ДЖОН. Я – Джон! Джон Блейк, миллиардер!
АНЖЕЛА. А меня Анжела зовут. Я не миллиардерша, но обязательно ей стану. Что, не веришь?
ДЖОН. (хватается за голову) О, боже…
АНЖЕЛА. Нет, ты всё неправильно понял. Я не собираюсь выходить замуж за олигарха…
Из комнаты выходят Лола Аркадьевна и Люба, замирают, слушая Анжелу.
АНЖЕЛА. Я богатых мужиков ненавижу. Они думают, что всё можно купить. И меня тоже… А я сама все заработаю. Каждый свой миллиард до копеечки!
Анжела подцепляет вилкой пельмень, ест его.
АНЖЕЛА. О! Так это же мои пельмени! Я их из миллиона узнаю! Киреева предложила в фарш добавлять немного курдючного сала, получилась – бомба! Но есть я их не могу, потому что на-до-е-ли!!! Так… А это что у нас тут за вкуснятина?! (ест баргузинскиго омуля, замирает с открытым ртом) А… а… это не вкуснятина… (плюется) Это вонючая тухлятина! (снова плюется) Фу!!! У меня как-то в аквариуме рыба сдохла, вкус был точно такой же!
Джон бросается к двери, возится с замком, не справляется, дёргает дверь, она не поддаётся.
ЛЮБА. Мам, что это?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Тётя Анжела вышла из-под контроля.
ЛЮБА. Мам, ты обещала…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Не могу же я её на цепь посадить.
ЛЮБА. Что делать, мам?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Живот втяни, не горбись и улыбайся.
Люба выпрямляется, втягивает живот, оскаливается.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Да не так! Интеллигентно и без надрыва!
Джон справляется с замком, распахивает дверь, выбегает из дома.
Лола Аркадьевна сбегает с лестницы, бросается за ним.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (выбегает из дома) Джон! Куда вы?! Стойте!
АНЖЕЛА. Привет, племяшка. Какая ты, оказывается, пышка. (плюется)
ЛЮБА. Ты тоже прекрасно выглядишь.
АНЖЕЛА. Это мама твоя постаралась. Вывалила на меня какую-то вонючую дрянь, которую назвала ужином, а потом выдала этот мешок от картошки.
ЛЮБА. (спускаясь по лестнице) А потому что не надо в Крым шастать…
АНЖЕЛА. А Крым твой, что ли?
ЛЮБА. Мой!
Анжела вплотную подходит к Любе.
АНЖЕЛА. Он такой же твой, как и мой, чувырла.
ЛЮБА. Что?!
АНЖЕЛА. Что слышала. (показывает на омуля) Продукты нюхать не пробовали, прежде чем на стол ставить? А вдруг я отравлюсь?!
ЛЮБА. Не вдруг, а отравишься! Не надо жрать все подряд!
АНЖЕЛА. Кто бы говорил! (шутливо тыкает Любу в упругий бок) Какую фигуру наела! Одной петрушкой, наверное?!
Люба хватает со стола блюдо с пельменями, с чувством надевает его Анжеле на голову.
Анжела вытирает с лица масло, хватает миску с винегретом, надевает на голову Любе.
Люба хватает бутылку самогона, выливает на голову Анжеле.
Анжела хватает солонку, трясёт соль над Любой.
Заходит Лола Аркадьевна, тянет за собой за руку упирающегося Джона.
ДЖОН. (кричит из-под респиратора) No! No! Please let me go!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ну, вы же ищете русскую невесту, Джон, это все знают! Вот! (показывает на Любу) Лучше вы не найдёте! Красивая, добрая, душевно-тонкая девочка, а как готовит, ка-ак она готовит!…
Джон, замерев, смотрит на Анжелу и Любу в остатках еды.
Лола Аркадьевна тоже замирает, увидев, в каком они виде.
ДЖОН. (снимает респиратор) Тут у вас точно нет никакой зараза?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (потерянно) Ну, что вы! Туберкулез я придумала, чтобы устранить конкурентку.
ДЖОН. (устало) Я чуть с ума не сойти… Я думал рехнулся… Как Киреева!
АНЖЕЛА. Та-а-а-к… Я что-то не пОняла…
ЛЮБА. Быстро же ты сдала позиции, мама.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. А что мне было делать? Ты бы видела, как он улепетывал в респираторе! За ним две собаки гнались и я. Еле уговорила его вернуться.
АНЖЕЛА. (подходит к Джону) Значит, ты на самом деле миллиардер…
ДЖОН. (отпрянув) Не подходите ко мне!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Так, девочки, давайте успокоимся и расставим точки над ху из ху…
ДЖОН. А это как переводится?
АНЖЕЛА. А это не переводится, Джон. Это русский народный юмор.
ДЖОН. Ужас как я устал от русский народный юмор. У меня от него инфаркт.
АНЖЕЛА. (бросается к Джону) Бедненький!
Люба оттесняет Анжелу от Джона.
ЛЮБА. Тут кто-то кричал, что ненавидит олигархов.
АНЖЕЛА. (оглядывается) Правда? И кто же это кричал?!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ты! Это ты, сестрёнка, кричала, что каждую копеечку заработаешь сама!
ДЖОН. Сестрёнка?!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Да! Разрешите вам представить, Джон… Моя родная сестра Анжела. Мой папенька был шалун. В шестьдесят лет женился на молоденькой и родил вот это.
ДЖОН. И вот это… не ваш прислуга?
ЛОЛА АРКАДЬЕВА. К сожалению, нет.
Анжела садится, приподняв подол серого балахона так, чтобы были видны эффектные ноги.
АНЖЕЛА. Это ж надо – сказать, что я прислуга! Ну, спасибо, сестренка! «Вот это» имеет свой бизнес и не собирается сидеть на шее у мужа!
Люба встаёт между Анжелой и Джоном так, чтобы загородить её собой.
ЛЮБА. И что у тебя за бизнес? Торговая палатка на рынке?
Анжела передвигается со стулом так, чтобы её было видно Джону.
АНЖЕЛА. Пельменный цех!
Лола Аркадьевна бросается к Анжеле, загораживает её собой.
ЛЮБА. (фыркает) Пельменный цех…
АНЖЕЛА. (передвигает стул) Да, пельменный цех!
Люба заслоняет Анжелу собой.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Пельменный цех! Так ты – сватья баба повариха! А моя девочка из интеллигентной семьи! У неё музыка, танцы, спортивное ориентирование и языки!
ЛЮБА. Узбекский и татарский.
ДЖОН. Леди… если речь сейчас быть обо мне… то я, как бы это сказать по-русски…
АНЖЕЛА. А я мисс Искитим прошлого года!
Анжела снова хочет передвинуться вместе со стулом, но Люба резко наклоняется, хватает стул. Слышится треск, платье на Любе рвётся. Люба стоит спиной к Джону, у него от вида Любы сзади округляются глаза.
ДЖОН. Я вспомнить… как это сказать по-русски. Это будет – я определиться!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Детка, замри, не двигайся!
Люба стоит, согнувшись, держит стул с Анжелой.
АНЖЕЛА. (вытягивает шею, пытаясь заглянуть Любе за спину) А можно, я посмотрю, что там… Отчего такой фурор и просветление в области русского языка…
Лола Аркадьевна бросается к Любе и встаёт так, чтобы закрыть голую спину Любы от Джона.
Получается замысловатая композиция из трёх женщин.
У Джона ещё больше округляются глаза.
Люба выпрямляется.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Не двигайся! Треснешь еще больше!
ЛЮБА. Да! Я не мисс Искитим и на мне трещат платья! Зато за мной не нужен будет глаз да глаз!
АНЖЕЛА. А за мной, значит, нужен?!
ЛЮБА. А за тобой – нужен!
Анжела одёргивает подол, закрывая ноги.
ЛЮБА. (примирительно) Тёть Анжел, дался тебе этот Джон. Ты с такими ногами хоть президента Америки себе захомутаешь, а я… а мне… Для меня это последний шанс.
Люба пытается развернуться.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Замри!
Лола Аркадьевна тянется к накидке на кресле, едва не падает.
АНЖЕЛА. (Любе) Сама ты тётя.
Джон встаёт, подаёт накидку Лоле Аркадьевне, она накидывает накидку Любе на плечи. Люба поворачивается.
АНЖЕЛА. Президенту Америки больше подойдёшь ты, они любят девушек в теле. А Джону сойду и я!
ДЖОН. Перестать меня делить! I'm… Я требовать последний слово!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Слышите, девчонки, он требует. (по-матерински обнимает Джона, поправляет ему волосы) Бедный Джоник… У нас в России мужикам в вопросах женитьбы слова не дают – ни первого, ни последнего. Всё решаем мы, бабы. Правда, девочки?
АНЖЕЛА. (садится рядом с Джоном, мягко) Это не так, Джоник! Я всегда слушаюсь мужчин. (жёстко) Так что слушай сюда – через полчаса ты летишь со мной в Крым.
ДЖОН. А разве Крым ваш?
АНЖЕЛА. Тебя это волнует?
ДЖОН. Не знаю… Кажется, да.
АНЖЕЛА. Ну, если хочешь, сделаем визу, чтобы твоя американская совесть была спокойна. (прижимается к Джону) Видишь, какая я толерантная.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (толкает Любу в бок) Детка… Не щёлкай клювом. Ну? Что ты стоишь? За мной скоро придут с наручниками!
Люба после секундного замешательства плюхается к Джону на колени.
Джон вскрикивает под её весом.
Люба обхватывает Джона, целует.
АНЖЕЛА. (дёргает Джона к себе) Пусти! Он меня выбрал!
Лола Аркадьевна бросается к Джону, тянет его к себе.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Отдай его сюда! Он наш! Вот дрянь! Вся в свою наглую молодую мамашу!
Одежда на Джоне трещит, Джон стонет.
Звонок в дверь.
Все замирают.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Всё. Это за мной. Полиция…
АНЖЕЛА. У тебя проблемы, сестрёнка?
Все трое гроздью висят на Джоне, у которого красное лицо, всклоченные волосы и выпученные глаза.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (всхлипывает) А ты думаешь, я просто так хочу дочку свою за этот денежный мешок замуж отдать?
Звонок звенит всё настойчивее.
АНЖЕЛА. Чёрт… Что-то серьёзное?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (отмахивается) Да… Ерунда. Долги по налогам.
АНЖЕЛА. И много?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Пятнадцать миллионов рублей. От года до трёх тюрьмы.
ЛЮБА. Я тебя спасу, мама!
С новой силой впивается поцелуем в Джона.
Звонок звенит всё требовательнее.
АНЖЕЛА. Да что ж ты мне сразу ничего не сказала, сестрёнка!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (пожимает плечами) Зачем?
АНЖЕЛА. А затем, что мой папа и твой тоже. И твои проблемы – это мои проблемы.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ты правда так думаешь?
Анжела трясёт Джона за плечо, отрывает его от Любы.
АНЖЕЛА. Ты слыхал, Джон?! Она считает, что мне должно быть по фигу, если моя родная сестра сядет в тюрьму! Три года! С ума сойти! Ты же успеешь состариться за решеткой!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Замолчи! Мне не так много лет, чтобы за три года превратиться в старуху.
АНЖЕЛА. Ну извини, я не так выразилась. Но я готова на всё, чтобы помочь тебе, правда! Лола, да если надо, я цех продам, только чтобы пирожки тебе не таскать за решётку!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Ты серьёзно?
АНЖЕЛА. А ты думала, я бедная родственница? Да мои пельмени вся страна лопает! Вот это у тебя что? (показывает на пельмени)
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Это моя Люба САМА лепила.
АНЖЕЛА. Киреева это моя лепила, а не твоя Люба!
ДЖОН. (жалобно) Принцесса Диана?
АНЖЕЛА. Во! Правильно. Только принцесса она после шести. А до шести она вот такая (показывает большой палец) завпроизводством. Это она придумала в каждую пачку "счастливый" пельмень с перцем класть. В каждой пачке всего один. Кто его съест, тот и счастье своё найдёт!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (с нажимом) Эти пельмени лепила Люба.
АНЖЕЛА. Вот упрямая. Как папаша. (идёт к двери)
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (испуганно) Ты куда?!
АНЖЕЛА. Скажу полиции, что заплачу за тебя в ближайшее время.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (хватает её) Нет! Мне не нужны подачки. Подумаешь – три года тюрьмы…
АНЖЕЛА. (отталкивает её) То есть, дочку продавать вот этому хмырю это нормально, а помощь от родной сестры принять – нос воротим?
Анжела решительно выходит за дверь.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. О, господи… (трёт запястья) Сейчас на меня наденут наручники…
ДЖОН. А что такое хмырь?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Хмырь это тот, кто в первой десятке из списка Форбс.
ДЖОН. Oh, yes… yes… Я хмырь!
Заходит Анжела.
АНЖЕЛА. Это не полиция. Это Рустам.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Э… э… Рустам?
АНЖЕЛА. Объясняю. Рустам друг Арсена. Арсен, находясь в депрессии из-за любви к Любе, что-то там нарушил в правилах движения так, что на него надели наручники и засунули в изолятор временного содержания. Теперь Арсену нужны сигареты, чистые носки и Люба, о чём он и попросил Рустама вам передать. Да, и ещё, что он зарежет жениха Любы.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. С ума сойти…
ДЖОН. Я не понял, а кто жених Любы?
АНЖЕЛА. Ну, Джоник, ты тупо-ой!
ЛЮБА. И что теперь делать?
АНЖЕЛА. Рустам сказал, что друга в беде не бросит и тебе бросить не даст.
ДЖОН. А что такое – тупой?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Это первый в списке Форбс.
ДЖОН. О… Спасибо, конечно, но я пока только хмырь.
АНЖЕЛА. Ничего, у тебя ещё всё впереди, Джоник. А что делать с Рустамом? Он там сел на крыльце в позу лотоса и курит на ваши розы.
ЛЮБА. А может, и правда, съездить к Арсену? Мам, у нас нет чистых мужских носков?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. С ума сошла? Откуда?
Анжела смотрит на ноги Джона.
АНЖЕЛА. Джон…
Джон быстро снимает носки, протягивает Анжеле.
ДЖОН. Не совсем чистый, но зато стопроцентный хлопок.
АНЖЕЛА. Сойдёт. (отдаёт носки Любе)
ЛЮБА. Я ещё не решила, поеду или нет.
АНЖЕЛА. Будешь тянуть, розы сдохнут.
ЛЮБА. И всех-то ты спасаешь, тётя Анжела! Благодетельница.
Звонок в дверь.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. А вот теперь точно за мной!
Решительно идёт к двери, останавливается.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (Анжеле) А твой цех точно на пятнадцать миллионов потянет?
АНЖЕЛА. Обижаешь, сестрёнка. Он на все тридцать потянет.
ДЖОН. One moment, please… Я хотеть сказать последний слово!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (вздыхает) Ваше слово, Джоник, уже ничего не решает. Вы босиком на холодном полу не стойте, вон тапочки.
Открывает дверь, выходит.
ДЖОН. А что такое тапочки?
Анжела поднимает тапки, бросает перед Джоном.
АНЖЕЛА. Это в чём в гроб кладут. Только не спрашивай, что такое гроб.
ДЖОН. Не буду. Я уже стать почти понимать ваш русский народный юмор.
ЛЮБА. (рассматривает носки) Интересно, какой у Арсена размер? Может, у Рустама спросить?
АНЖЕЛА. У всех нормальных мужиков сорок второй размер.
ЛЮБА. А это какой?
АНЖЕЛА. Сорок второй, разве не видишь?
ЛЮБА. Может, не ехать к Арсену… Чёрт с ними, с розами.
АНЖЕЛА. Не чёрт с ними, а если я продам цех, то останусь нищей, и без Джоника мне не выжить. Бери носки и езжай к Арсену.
ЛЮБА. Ах, во-от, значит, какой хитрый ход! Мне армянского таксиста, а себе – американского миллиардера! И все под видом спасения сестры!
АНЖЕЛА. А что, нормальный раздел имущества, я считаю.
ДЖОН. Хватит меня делить! (вырывает носки) In the first place, у меня сорок четвёртый размер. In the second place, я уже давно найти в Россия невеста!
Анжела и Люба замирают.
ЛЮБА. В смысле?!
АНЖЕЛА. Как это?!… А чего мы тогда тут копья ломаем? Ты раньше не мог сказать?
ДЖОН. Я всё время пытаться. Но вы не давать!
АНЖЕЛА. Нет, ты посмотри – мы ему «не давать!» Прям вот связали и в рот кляп вставили.
ДЖОН. А что такое кляп?
Анжела забирает у Джона носки, сминает их в ком.
АНЖЕЛА. Щас расскажем.
Люба достаёт из шкафа ремень.
ЛЮБА. И покажем.
Джон пятится, Анжела и Люба на него наступают.
Заходит Лола Аркадьевна, в руках у неё коробка.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Я что-то не поняла… Тут что происходит?
ЛЮБА. Мама! Джон сказал, что давно нашёл в России невесту.
АНЖЕЛА. Да, и мы пытаемся ему объяснить, что это не так, и он ещё в поиске…
ДЖОН. Держите этих дурней, Лола Аркадьевич! Они меня сейчас грохать!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Не буду я их держать! Правильно сделают, если грохнут! Невесту он давно нашёл, видите ли… А зачем сюда тогда припёрся?!
ДЖОН. Предложение делать!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Что?!
Все трое замирают.
Джон стоит, припёртый к стенке.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Какое ещё предложение, Джон? Кому?
ДЖОН. Откройте коробка, Лола Аркадьевич.
Лола Аркадьевна распечатывает коробку, открывает её – там кольцо с огромным бриллиантом.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Это… кому?
ДЖОН. Вам, Лола. Вы согласна стать my wife… моя жена?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Я?!
ДЖОН. Yes.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Но я же старая…
ДЖОН. Молодая.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Страшная…
ДЖОН. Очень красивая.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Бедная.
ДЖОН. Богатая!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. У меня давление…
ДЖОН. А что такое давление?
ЛЮБА. Мама, не говори ерунды. (Джону) Нет у неё никакого давления, Джоник, не слушайте её!
ДЖОН. (бухается на колени) Пожалуйста, стань моей женой! Я учить этот фраза две недели! I love you… from the first time I met you!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. А как же Люба?
ДЖОН. Люба, ты как?
Люба берёт со стола пельмень, ест.
ЛЮБА. Нормально. Хоть наемся до отвала. Арсену полные нравятся.
АНЖЕЛА. А Анжелой, значит, никто поинтересоваться не хочет?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Анжеличка, родная… С тобой, как… всё в порядке?
АНЖЕЛА. Легкий шок, конечно, есть… Не понимаю, как из нас троих можно выбрать Лолу…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Да, Джоник, как?!
ДЖОН. Я влюбиться в вас сразу… с первого взгляда, на ярмарка товаров высокий технологий…
АНЖЕЛА. Влюбиться он! Лола, а что ты делала на этой ярмарке? Ты – и высокие технологии?! Что-то у меня в голове не укладывается.
ЛЮБА. У меня фирма по производству роботов.
АНЖЕЛА. Роботов?
ЛЮБА. Да, мама производит летающих роботов, которые вкручивают лампочки.
АНЖЕЛА. О-бал-деть!!!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. А если надо – выкручивают. Они похожи на вертолеты. Подлетают к лампочке, у тебя в руках пульт и ты программируешь – вкрутить тебе лампочку или выкрутить.
АНЖЕЛА. О-бал-деть!!!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (грустно) Одинокие женщины с руками их отрывали. Впрочем, мужчины тоже. Как выяснилось, это самая большая проблема у населения – закручивать и выкручивать лампочки. Всем это делать или лень, или некогда, или страшно. А так, неприятное занятие превращается в забавную игру.
ДЖОН. Я был тогда потрясен, Лола… У тебя в руках был пульт, вертолет крутил лампочки на потолке и подносил их тебе как дрессированная собака! А потом забирал, улетал и вкручивал! Это было чудесно, я понял, что пропал навсегда, что мне нужна только ты…
АНЖЕЛА. (Лоле) Лол, покажи робота, умоляю!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. У меня весь товар конфисковали в счет долга. Как представлю… сидят они там в налоговой, а мои роботы им лампочки вкручивают и выкручивают, вкручивают и выкручивают…
Лола Аркадьевна закрывает лицо руками, всхлипывает.
АНЖЕЛА. Вот гады… Убила бы. А что ж ты с налогами так напортачила?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Это не я. Это… (замолкает, отворачивается)
ЛЮБА. Это я напортачила. Я главный бухгалтер.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Детка, я сама виновата. С тройкой по математике тебя близко нельзя было к бухгалтерии подпускать. Лучше бы ты свои арии пела.
ДЖОН. Арии?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. А что, я разве не говорила? У Любочки оперный голос.
ЛЮБА. Мам, перестань.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Не перестань, а немедленно спой «Кармен».
ЛЮБА. Мама, я не распелась.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Так распойся!
ЛЮБА. Мама!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Детка, в этой ситуации это будет симпатичной изюминкой…
ЛЮБА. Скажи еще «вишенкой на торте»!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Вот! Именно! Я забыла это выражение. Пой, или я обижусь.
ЛЮБА. (поёт) Ми-ма-мо… «У любви как у пташки крылья…»
АНЖЕЛА. С ума сойти… Да ты просто Шаляпин! А знаете, что я сейчас подумала?
ЛЮБА. Ты ещё и думать умеешь?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Детка! Ты как с тёткой разговариваешь?
АНЖЕЛА. Пусть разговаривает, как хочет. А подумала я, братцы, о том, что если Лолка согласиться выйти за Джоника, мы ведь будем одной семьёй… Ты, я, Джоник и Лола – одна семья! Круто как, правда?!
ЛЮБА. Не примазывайся к списку Форбс.
АНЖЕЛА. Ой, да ладно, нужен мне этот список. У меня цех! Который, как я понимаю, теперь необязательно продавать.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (ехидно) А разве я уже согласилась выйти замуж за Джона?
ЛЮБА. Мама…
АНЖЕЛА. Браво, сестрёнка! Вот это я понимаю, держать марку!
ДЖОН. Лола Аркадьевич… Я любить вас! Так любить, что дышать тесно, что земля из-под ног качается…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Мне надо подумать!
ЛЮБА. Только недолго, мама!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Конечно, недолго. Мне нужно привыкнуть к мысли, что меня может полюбить молодой красивый миллиардер. Прошу всех к столу!
Все рассаживаются, Лола Аркадьевна открывает шампанское, разливает по бокалам.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (поднимает бокал) Ну, что, за повороты судьбы?!
АНЖЕЛА. За крутые и неожиданные!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Девчонки!!! Вы не представляете, как я рада, что вы у меня есть! Вы такие… (смахивает слезу) Одна из-за меня замуж за первого встречного готова выскочить, другая – пельменный цех продать! Господи, за что мне такое счастье?!
Лола Аркадьевна плачет, Люба и Анжела бросаются к ней, обнимают.
ЛЮБА. Прости меня, мамочка, если бы я хорошо знала дроби, у тебя бы не было проблем с налоговой!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Перестань! Другая дура бы еще хуже меня подставила!
ЛЮБА. Мама…
АНЖЕЛА. Зато другая дура так не поет! (фальшиво) Ми-ма-мо… «У любви как у пташки крылья…» (Люба подхватывает)
Все смеются, Джон подходит к ним с бокалом.
ДЖОН. А вы заметил, что я не стать уточнять, что такое «первый встреченный»?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Лично я – оценила. Давайте за первого встречного!
Все пьют. Лола Аркадьевна подцепляет на вилку пельмень, закусывает, замирает с открытым ртом.
ЛЮБА. Мам, что с тобой?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. А-а-а-а… воды… Воды!
АНЖЕЛА. Йес!
Люба суетится, наливает в стакан воду.
ДЖОН. (обеспокоенно) Что?! Что с ней?
АНЖЕЛА. Привет от Киреевой! Ей попался счастливый пельмень!
ЛЮБА. Кто бы сомневался!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. А-а-а… А-а-а-а…
Машет руками перед открытым ртом, Джон ей помогает, дует в рот.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (еле выговаривая) Я согласна!
ДЖОН. Что?!
АНЖЕЛА. Она сказала – согласна!
ДЖОН. Что значит – согласна? На что – согласна?!
АНЖЕЛА. О, боже… Я с тобой русским вплотную займусь, зятёк.
ЛЮБА. Я тебе займусь! Только попробуй.
Все по очереди дуют в рот Лоле Аркадьевне. Звонок в дверь.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. О! Вот теперь это точно за мной. (разминает запястья)
ДЖОН. Спокойно, милая, я сам открою.
Поправляет галстук, шлёпает босиком к двери.
АНЖЕЛА. Сразу видно – настоящий мужик. Решительный! Поздравляю, сестрёнка.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Спасибо. Мне, честно говоря, как-то неловко… Столько счастья в одно лицо.
АНЖЕЛА. Да ладно, мы с Любашей тебя раскулачим немножко, правда?
ЛЮБА. Я-то, может, и раскулачу, а ты тут при чём?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Перестань так разговаривать с тёткой!
ЛЮБА. Ой, ой, ой… Тоже мне – тётка.
АНЖЕЛА. Мне бизнес расширять надо срочно, сестрёнка. Пока Киреева не перешла в график "Принцесса Диана" до шести вечера, подкинешь деньжат на новое оборудование?!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Разберёмся. У меня сейчас голова кругом идёт. Вообще ничего не соображаю.
Заходит Джон, достаёт из коробки красивое ожерелье.
ДЖОН. Это курьер… again… с подарком для Любы.
АНЖЕЛА. (хватается за сердце) Мамочки… Какая прелесть… Я сейчас умру…
Люба забирает у Джона ожерелье, примеряет его, Анжела смотрит на него, округлив глаза. Люба подходит к Анжеле, надевает на неё ожерелье.
ЛЮБА. Ладно, дарю. Мы все-таки одна семья.
Анжела заворожённо трогает ожерелье.
АНЖЕЛА. Спасибо, племяшка… Оно настоящее?
ЛЮБА. (фыркает) Нет, фальшивка! Тысяч за сто долларов. Правда, Джоник?
ДЖОН. За сто пятьдесят.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Анжел, а может, ну его, этот Крым? Оставайся, посидим по-семейному, что-нибудь отметим.
АНЖЕЛА. Конечно, посидим, конечно, отметим! Ну его, этот Крым! Тем более, что на самолёт я давно опоздала.
Звенит мобильный.
ЛЮБА. Аллё! (испуганно) Ой…
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Что?! Отдел экономической безопасности?! Они и до тебя докопались?!
ЛЮБА. Это Арсен… Он из изолятора сбежал… Ко мне… (включает громкую связь)
ГОЛОС АРСЕНА. Я лублю тебя, Люба-а-а… Луб- лю!!! (слышится звук полицейской сирены) Я жить без тебя ни-ма-гу!!! (сирена усиливается)
АНЖЕЛА. Чего ты стоишь?! По-моему, пацана спасать надо.
Люба бросается к двери, плед падает с ее плеч.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. (бросается к ней) Стой! У тебя вид сзади очень неприличный! Переоденься!
ДЖОН. (на чистом русском) Да шикарный у неё сзади вид! Как в Эрмитаже.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Джон… А где твой акцент?
ДЖОН. Лол, меня Женя зовут. Женя Белов. Я русский, просто живу в Америке.
Обнимает Лолу Аркадьевну, собирается поцеловать, но она отталкивает его.
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Подлец… Сволочь… Козел! Как я сразу не догадалась!
ДЖОН. Извини, я просто подумал, что американец тебе больше понравится… Ну что такое – просто Женя… Просто Белов… А тут – целый Джон Блейк!
Лола Аркадьева отвешивает Джону пощечину.
ДЖОН. Ты меня никогда не простишь?!
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Размечтался!
ДЖОН. Что значит – размечтался?
ЛОЛА АРКАДЬЕВНА. Размечтался удрать в Америку без меня! Надеюсь, миллиарды ты свои не придумал? А впрочем… плевать!
Обнимает Джона, целует.
Анжела стоит с открытым ртом.
АНЖЕЛА. Ничего себе… Вот это я понимаю – счастливый пельмень! Еще и на русском начал шпарить как на родном…
ЗАНАВЕС
Все права принадлежат автору и защищаются РАО и законом Р.Ф. об авторских правах.
Постановка пьесы возможна только после заключения прямого контракта между Автором и Театром.
