Email:

ВНИМАНИЕ! ВСЕ АВТОРСКИЕ ПРАВА НА ПЬЕСУ ЗАЩИЩЕНЫ ЗАКОНАМИ РОССИИ, МЕЖДУНАРОДНЫМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ, И ПРИНАДЛЕЖАТ АВТОРУ. ЗАПРЕЩАЕТСЯ ЕЕ ИЗДАНИЕ И ПЕРЕИЗДАНИЕ, РАЗМНОЖЕНИЕ, ПУБЛИЧНОЕ ИСПОЛНЕНИЕ, ПЕРЕВОД НА ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ, ВНЕСЕНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ В ТЕКСТ ПЬЕСЫ ПРИ ПОСТАНОВКЕ БЕЗ ПИСЬМЕННОГО РАЗРЕШЕНИЯ АВТОРА. ПОСТАНОВКА ПЬЕСЫ ВОЗМОЖНА ТОЛЬКО ПОСЛЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПРЯМОГО ДОГОВОРА МЕЖДУ АВТОРОМ И ТЕАТРОМ.

ВНИМАНИЮ НАРОДНЫХ И САМОДЕЯТЕЛЬНЫХ ТЕАТРОВ! ПЬЕСА ЗАПРЕЩЕНА К ПОСТАНОВКЕ БЕЗ СОГЛАСОВАНИЯ С АВТОРОМ. ЕСЛИ НЕСОГЛАСОВАННАЯ ПОСТАНОВКА БУДЕТ ОСУЩЕСТВЛЕНА, ОНА БУДЕТ СЧИТАТЬСЯ ПИРАТСКОЙ, И ЕЙ БУДУТ ЗАНИМАТЬСЯ ЮРИДИЧЕСКИЕ СЛУЖБЫ РОССИЙСКОГО АВТОРСКОГО ОБЩЕСТВА И ГИЛЬДИИ ДРАМАТУРГОВ РОССИИ.

В ПРОВИНЦИИ У МОРЯ

Два строителя приезжают в маленький городок у моря для участия в строительном тендере. В разгаре курортный сезон, мест нет ни в гостиницах ни в частном секторе, и один из них вспоминает, что пятнадцать лет назад у него в этом городке случился мимолетный роман с местной девушкой. Оказывается, Варя – скромная парикмахерша, – и до сих пор любит и ждет «своего студента». Однако он не готов ответить ей взаимностью. Но выясняется, что судьба победы в тендере зависит от Вари…

Действующие лица: СЕРГЕЙ ТОЛЯ ВАРВАРА СОФЬЯ МАТВЕЕВНА ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

I. УЛИЦА

Полная темнота, лай собак.

Слышится тяжёлое дыхание двух человек.

Их глухие шаги.

ГОЛОС ТОЛИ. Серый, я не могу больше… Стой…

Видно, как человек в темноте швыряет на землю рюкзак.

Садится на него, достаёт сигарету.

Второй человек протягивает ему зажигалку.

Её огонёк выхватывает из темноты лицо Толи.

Он прикуривает.

ТОЛЯ. Капец. И главное – ни одного фонаря.

СЕРГЕЙ. Щас посмотрю хоть, что за улица…

ТОЛЯ. Серый, тут фонарей нет, а ты хочешь, чтоб таблички были?

Сергей достает телефон, включает в нем фонарик.

Направляет его свет вдаль.

СЕРГЕЙ. (читает) Улица В. Захарова.

ТОЛЯ. И чё? Нам этот как-то поможет?

СЕРГЕЙ. Ну, лично мне приятнее знать, что я пропал без вести на улице В. Захарова, а не просто в жопе мира.

ТОЛЯ. Ёлки… Ехал в командировку как на праздник. Думал – оторвусь! Девки красивые, солнце, природа, пляж, номер люкс с видом на море… А не вот это вот всё…

СЕРГЕЙ. Подожди, рассветёт…

ТОЛЯ. И чё?

СЕРГЕЙ. Солнце и пляж, как минимум, будут. (усмехается) Я надеюсь…

ТОЛЯ. (вздыхает) Оптимист. Слушай, ты не знаешь, кто такой В. Захаров?

СЕРГЕЙ. Понятия не имею. Какая разница?

ТОЛЯ. Да никакой. Задрало всё. Жрать хочу, спать хочу и в душ. В душ – больше всего. Провонял весь в поезде.

СЕРГЕЙ. Говорил тебе, заранее жилье искать надо в этом захолустье. А ты – на месте определимся! Вот и определились – улица В. Захарова.

Толя отворачивается.

Курит молча.

СЕРГЕЙ. Обиделся, что ли?

ТОЛЯ. Да иди ты… Твоя идея была – в этот Егорьевск переться. Могли бы по скайпу всё порешать. Все равно, толку от этой командировки – ноль.

СЕРГЕЙ. Да ты сам кричал – море, девки, поехали! Вот тебе – море, девки, – приехали!

ТОЛЯ. (встаёт) Ладно, пошли… Может, где фонарь какой есть и лавочка… Переночуем, а утром с квартирой решим.

Толя встает, берёт рюкзак

СЕРГЕЙ. Слушай, а я в этом Егорьевске когда-то практику проходил. Мы элеватор тут строили. Лет пятнадцать назад, наверное…

Толя резко останавливается.

ТОЛЯ. И ты молчал?

СЕРГЕЙ. А что… Это что-то меняет?

ТОЛЯ. Серый… ты… Слов нет! Если ты практику здесь проходил, у тебя же наверняка знакомые остались!

СЕРГЕЙ. Да нет у меня тут никаких знакомых. Руководитель практики у меня знакомый был, из нашего же строительного института… Урод страшный. Фамилия Свинарь, представляешь…

ТОЛЯ. То есть, тебе двадцать лет, гормоны галопом пляшут, и ты тут вообще ни с кем, ни разу… ни-ни?! Серый, ты меня убил…

Толя уходит.

Сергей его догоняет.

СЕРГЕЙ. Да было с одной… Верой, кажется, звали. Так, ничего серьёзного… Свинарь этот нас так загонял, что не до баб было. Так, пару раз… Даже в памяти не отложилось.

Толя резко останавливается.

Берёт Сергея за грудки, притягивает к себе.

ТОЛЯ. Это у тебя не отложилось… А у женщин память хорошая. Может, она пятнадцать лет у окна ждёт – и когда мой Серёженька приедет? Говори адрес.

СЕРГЕЙ. Да не помню я адрес! Этот Свинарь нам все мозги тогда вынес.

ТОЛЯ. Ладно… Особые приметы?

СЕРГЕЙ. Издеваешься? Две руки, две ноги, голова, сиськи, юбка!

ТОЛЯ. Хорошо, зайдём с другой стороны. Где ты с ней познакомился?

СЕРГЕЙ. В медпункте. Я себе палец гвоздём пробил.

ТОЛЯ. Она фельдшер, что ли?

СЕРГЕЙ. Ну, да. Получается, так… Или медсестра, я не знаю.

ТОЛЯ. (мечтательно) Медсестра Вера… Борщ на плите… Свежее бельё… Мягкий матрас… Нет, перина! Блинчики с творогом, нет, лучше с мясом… И баня… Баня, Серый!

СЕРГЕЙ. Ага, и муж с топором.

ТОЛЯ. А мы проверим!

СЕРГЕЙ. Как? Будем в три часа ночи ломиться в каждый дом и спрашивать – не здесь ли живёт медсестра Вера?

ТОЛЯ. И как ты догадался? Вот за что люблю тебя, Серый – за сообразительность.

СЕРГЕЙ. Не, не, я на лавочку ночевать… или под кустик. Утром квартиру найдём.

Уходят.

ЗТМ.

II. ДОМ ВАРВАРЫ

Варвара в ночной рубашке сидит у окна.

Смотрит на тёмную улицу.

Заходит Софья Матвеевна в халате, растрёпанная.

Подходит к столу, наливает в чашку воду из чайника, пьет.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Ты чего не спишь, Варёк?

ВАРВАРА. Не знаю. Не спится что-то…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Замуж тебе надо, Варёк. Тогда спать будешь ночью, как убитая.

ВАРВАРА. Мам, перестань, а? За кого тут замуж?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. За отдыхающих.

ВАРВАРА. За отдыхающих. На лето. Спасибо.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Да хоть бы и на лето. Вон, Барсукова твоя, тоже думала, что на лето, а он её в Мурманск забрал. Шубу купил, бриллианты. Приятно посмотреть на девку, когда приезжает. А ты…

Софья Матвеевна подходит к окну.

Смотрит на улицу – туда же, куда смотрит Варвара.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Вот как можно смотреть в полную темноту?! Ведь ни одного фонаря не горит! Электроэнергию они экономят, сволочи! И на небе ни звёздочки, тоже сволочи, экономят!

ВАРВАРА. С удовольствием можно смотреть в полную темноту, мама. С удо-вольст-ви-ем!

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (трогает её лоб) У тебя не депрессия часом, Варёк?

Варвара встаёт, отходит от окна.

Молчит.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Опасная болезнь, между прочим. Суицидом заканчивается.

ВАРВАРА. Ну, какой суицид, мам? Что ты несёшь…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Что знаю, то и несу.

ВАРВАРА. Ладно, я спать. На работу с утра.

Идёт к двери.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Стой!

Варвара замирает.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. У тебя точно всё в порядке?

ВАРВАРА. Точно.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А здоровье как? Бледная чё-то…

ВАРВАРА. Мама, я здорова, как лошадь.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Здоровые лошади в темноту стеклянным взглядом не смотрят.

ВАРВАРА. А я смотрю. Всё, спокойной ночи.

Варвара уходит.

Софья Матвеевна задёргивает на окне штору.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (ворчит) Спокойной ночи… Какая теперь спокойная ночь…

Достаёт из буфета графин с наливкой и рюмку.

Наливает наливку на дно рюмки, пьёт.

Стук в дверь.

Лай собаки.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Что за чёрт…

Подходит к окну, смотрит в темноту.

Снова стук в дверь, лай собаки.

Софья Матвеевна достаёт из-за буфета биту, идёт к двери, открывает.

Заходят Сергей и Толя.

ТОЛЯ. Доброй ночи. Извините за вторжение, мы только спросить…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (с битой наперевес) Мальчики, если вы по поводу «снять угол», то у меня все углы заняты. А в сарае жилец живёт до конца сезона. Мне больше никто не нужен.

ТОЛЯ. Мы, правда, только спросить – вы Веру, медсестру, случайно не знаете?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Веру?

СЕРГЕЙ. (смущённо) Да, кажется, Веру. Нам бы её найти…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Это что же такое приключиться должно, чтоб двум молодцам среди ночи медсестра Вера понадобилась?

ТОЛЯ. Честно?

Софья Матвеевна постукивает битой по ладони.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Мне всегда честно говорят. Все.

СЕРГЕЙ. (поспешно) Извините. Мы пойдём.

Толя хватает Сергея за руку.

ТОЛЯ. Стой! (Софье Матвеевне) Понимаете… Вот этот товарищ… (подталкивает Сергея вперёд) давно, ещё в студенчестве, влюбился в эту Веру. А теперь хочет её разыскать.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Короче, так жрать хочется, что переночевать негде.

СЕРГЕЙ. Да.

ТОЛЯ. Он врёт! Стесняется своих чувств.

СЕРГЕЙ. (толкает Толю) Пошли, идиот.

ТОЛЯ. Сам идиот! Не хочешь бороться за свои чувства.

СЕРГЕЙ. Женщина, примените уже свою биту по назначению. Мне надоело выглядеть дураком.

Софья Матвеевна опускает биту.

Ставит её за буфет.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. В общем, так… Меня Софья Матвеевна зовут. Никакую Веру я не знаю… Тем более медсестру. Есть Варя, парикмахер, тоже ничего, между прочим. Если вам непринципиально, где угол снять… (оглядывается, вздыхает) Можете занять эту комнату. Она проходная, правда…

ТОЛЯ. Нам непринципиально! (достаёт деньги) Столько хватит? Нам на три дня.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (берёт деньги) На три хватит. Душ во дворе, туалет там же.

СЕРГЕЙ. У меня ощущение, что мы разбойники и насильники.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Что-то для отдыхающих вы какие-то странные…

ТОЛЯ. Это потому что мы командировочные, Софья Матвеевна. Приехали вашего мэра обрабатывать – хотим тендер на строительство гостиничного комплекса выиграть.

СЕРГЕЙ. Да, если выиграем… С нас… вас… вам… вознаграждение…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Григорича, что ли? (хохочет) Нашли, кого обрабатывать! У него все тендеры или кум или сват, или брат выигрывают. Деньги пилить между своими принято, а не с заезжими молодцами. Ну, вы даёте, детский сад, младшая группа.

Толя и Сергей переглядываются.

ТОЛЯ. Да мы понимаем, что шансов мало…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (отдёргивает на окне занавеску) Вон, видите, света нет? Экономит Григорич. Еле добились, чтобы он ночью свет хотя бы в домах не отключал…

Лампочка под потолком мигает.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Или не добились?…

Свет гаснет.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Вот гад! Думает, раз ночь, все должны спать. Диван, видели, где? Доберётесь?

СЕРГЕЙ И ТОЛЯ. (в один голос) Да!

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Бельё завтра дам. (уходит) От гад! От гад…

СЕРГЕЙ. (в темноте) Толь, ты помнишь, где диван?

ТОЛЯ. Не очень…

Толя включает подсветку в телефоне, наводит свет на диван.

ТОЛЯ. Вот он, родимый. Валетом ляжем.

СЕРГЕЙ. (с ужасом) Три дня – валетом?!

ТОЛЯ. Если другое жильё не найдём, то – да. Три дня валетом.

Пробираются к дивану.

Роняют стул, задевают чашку на столе, чашка со звоном падет.

ТОЛЯ. (ворчит) Море, солнце, пляж, девочки… Номер люкс…

Укладываются на диван валетом.

ТОЛЯ. Фу, Серый, ты дезодорантом для ног вообще не пользуешься?

СЕРГЕЙ. А что, есть такой?

ТОЛЯ. Ноги подожмите, Сергей Викторович, будьте так добры…

СЕРГЕЙ. К стенке отвернитесь, Анатолий Дмитриевич… И не гундите.

ЗТМ.

III. ДОМ ВАРВАРЫ

Варвара полуодетая – в юбке и лифчике, – заходит в гостиную.

Ставит на стол чайник, достаёт чашки, наливает чай.

На диване позади неё в замысловатых позах валетом спят Сергей и Толя – Толя полусвалился с дивана.

Варвара садится за стол, делает бутерброды.

Пьёт чай.

Толя громко всхрапывает во сне.

Варвара замирает с бутербродом в руке, оборачивается, вскакивает.

Хватает из-за буфета биту, подходит к дивану.

Толя окончательно соскальзывает с дивана, открывает глаза.

Потрясённо смотрит на Варвару.

ТОЛЯ. Вы как-то значительно помолодели, Софья Матвеевна… И… не побоюсь этого слова – похорошели.

Сергей просыпается, резко садится, трёт глаза.

Варвара опускает биту.

ВАРВАРА. Вас мама пустила?

СЕРГЕЙ. На три дня… Если другое жильё не найдём…

ВАРВАРА. Дурдом…

Варвара начинает метаться по комнате в поисках какой-нибудь одежды.

Ничего не находит.

Выбегает из комнаты.

ТОЛЯ. Не одевайтесь, пожалуйста, вам так идёт!

СЕРГЕЙ. Это она…

ТОЛЯ. Кто?

СЕРГЕЙ. Медсестра… Вера…

ТОЛЯ. Ты уверен? Софья Матвеевна вчера сказала, что тут только парикмахер Варя.

СЕРГЕЙ. Говорю тебе – это она! Увидел её… и сразу вспомнил!

ТОЛЯ. Это что получается… Мы ткнулись в первый же дом на улице В. Захарова и сразу нашли то, что нужно?

СЕРГЕЙ. Получается, так.

Толя пихает Сергея в бок.

ТОЛЯ. Это судьба, Серый.

СЕРГЕЙ. Да иди ты…

Заходит Варвара.

На ходу застёгивает блузку.

ВАРВАРА. Не понимаю, как мама могла поселить вас в проходной комнате! Тем более, что у нас уже есть жилец… В гостевом домике.

ТОЛЯ. В сарае.

ВАРВАРА. Да какая разница! (берёт сумку) Сколько вы ей заплатили?

СЕРГЕЙ. Я не помню.

Варвара достаёт из сумки деньги.

Швыряет на стол.

ВАРВАРА. Заберите и уходите. Вот ещё…

Достаёт из сумки ещё купюру, швыряет на стол.

ВАРВАРА. Я не собираюсь терпеть в своем доме двух мужиков!

ТОЛЯ. Мы не мужики, мы командировочные.

ВАРВАРА. Тем более! У меня здесь не притон.

СЕРГЕЙ. (встаёт) Вера… Ты меня не помнишь?

ВАРВАРА. (замирает) Серёжа?…

Толя достаёт из рюкзака полотенце.

ТОЛЯ. Я в душ.

Подмигивает Сергею.

Уходит.

ВАРВАРА. Серёжа… А почему ты зовёшь меня Верой?

СЕРГЕЙ. Прости… Пятнадцать лет… Наверное, я перепутал…

ВАРВАРА. Ну, да… Варя-Вера, какая разница. Ты нашёл меня, потому что негде было остановиться? Разгар сезона, единственная гостиница забита, частный сектор – тоже.

СЕРГЕЙ. Я нашёл тебя, потому что дурак. Прости.

ВАРВАРА. Гениальное объяснение для девушки, которой клялся в любви…

СЕРГЕЙ. Прости…

ВАРВАРА. Какое дурацкое слово. Как пустое ведро – «прости»! Ты так часто его повторяешь, что у меня заломило в висках.

Отходит, трёт виски.

ВАРВАРА. А знаешь, я сегодня ночью почувствовала, что ты где-то рядом. Проснулась ни с того ни с сего, сна – ни в одном глазу. Подошла к окну, там темнота, ни луны, ни звёздочки, тучи, наверное, всё заслонили… Я сижу и чувствую – там, в темноте, что-то моё, родное… далёкое, но и близкое одновременно… Странное такое чувство, болезненное и счастливое.

Во время монолога Варвары на лице у Сергея меняется гамма чувств – удивление, растерянность, откровенный испуг…

ВАРВАРА. Знаешь, когда ты пропал, я придумала, что ты… тяжело заболел и потерял память. Забыл все мои телефоны, адрес, город, где я живу, даже имя… (резко поворачивается) Скажи, ты ведь потерял память?!

СЕРГЕЙ. Да… Нет… Прости…

Варвара подходит к Сергею.

ВАРВАРА. У тебя вид побитого кота.

СЕРГЕЙ. Я не думал, что всё так серьёзно… Для тебя…

ВАРВАРА. Я тоже не думала, что всё так несерьёзно… Для тебя… (берёт сумку) Я на работу опаздываю. Пока.

Варвара уходит.

Сергей хватает рюкзак.

Он в замешательстве.

Заходит голый по пояс Толя.

Вытирается полотенцем.

ТОЛЯ. Я тебе скажу – в этих удобствах на улице что-то есть! Чувствуешь такое единство с природой… Воздух, солнце, паутина и мёртвая муха перед глазами. У тебя дома в сортире висит мёртвая муха перед глазами?! То-то! И паук к ней медленно - топ-топ-топ… Красота!

СЕРГЕЙ. Толя, мы отсюда уходим.

ТОЛЯ. А душ, Серый! Ты иди глянь, какой там душ! Бутылка с водой подвешена на ветке, повернёшь крышку, вода льётся, завернёшь – не льётся… Прелесть!

СЕРГЕЙ. Толя, мы уходим!

Толя вырывает у Сергея рюкзак.

ТОЛЯ. Куда?

СЕРГЕЙ. Куда угодно.

ТОЛЯ. Она тебя прогнала?

СЕРГЕЙ. Нет.

ТОЛЯ. Так какого чёрта…

СЕРГЕЙ. Такого! Она меня любит, понимаешь? До сих пор любит и ждёт! Ждала…

ТОЛЯ. (ёрничает) Какая трагедия… Ну, тогда действительно надо валить. Бежать просто надо! Роняя тапки!

Подталкивает Сергея к двери, открывает её.

ТОЛЯ. Погнали! Ты первый!

Выталкивает Сергея из комнаты.

Заходит Софья Матвеевна.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Это что за бегство шведов под Полтавой?

Сергей возвращается в комнату.

СЕРГЕЙ. Простите, Софья Матвеевна, нам это жильё не подходит. Проходная комната, душ из бутылки, паук в туалете муху жрёт прямо перед глазами… Триллер какой-то.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Триллер, говоришь? Ты думаешь, в сезон лучше найдёшь?! Ну, ну…

ТОЛЯ. Я ему то же самое говорю, Софья Матвеевна! Нет, упёрся как баран – условия ему тут не нравятся.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Знаете, что… (забирает у Толи рюкзак) Никуда я вас не отпущу. Живите, сколько хотите. Хоть забесплатно.

Толя и Сергей переглядываются.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А что, я же вижу – молодые, перспективные, умные, порядочные. Не то, что курортники – глазками «зырк-зырк»… А если тендер у мэра выиграете, так ещё и богатые! Да живите, сколько захотите! А паука в туалете я уберу! И душ переделаю. А комнату… Хотите, мою займите, там теневая сторона.

Толя подталкивает Сергея к дивану.

ТОЛЯ. Софья Матвеевна… (целует ей руку) Вы просто золото.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Сейчас стол накрою, садитесь.

Софья Матвеевна уходит.

СЕРГЕЙ. (шёпотом кричит) Толя, ты идиот?! Я не могу здесь остаться! Ты понимаешь, я бросил девушку, которая, оказывается, меня любила! Я даже имя её толком не запомнил, а она всё это время меня ждала! Придумала даже, что я потерял память…

Толя передразнивает Сергея, тоже кричит шёпотом.

ТОЛЯ. Каков подлец! Да у каждого мужика есть такая девушка! Потому что у баб голова по-другому устроена! Ты с ней просто поговорил – значит, уже влюбился. Обнял, поцеловал – она уже имена вашим детям придумала. А если что посерьёзнее, уж извини – статья с отягчающими обстоятельствами, любовь до гроба называется. (нормальным голосом) Серёг, расслабься. Ну, взрослые же люди. Пятнадцать лет прошло. Чем больше ты сейчас рефлексируешь, тем больше даёшь повод понять этой провинциалке, что ты чувствуешь себя виноватым. Если ты сбежишь сейчас, то покажешь, что ты испугался, а значит, виноват перед ней. Ты этого хочешь?

СЕРГЕЙ. Да. То есть, нет.

ТОЛЯ. (хлопает его по плечу) Тогда оставайся. Развеешься, пофлиртуешь с ней…

СЕРГЕЙ. Иди к чёрту.

Сергей садится за стол.

Толя садится напротив.

ТОЛЯ. А вообще, не понимаю, что ты в ней нашёл… Типичная мышка. Всё серенькое, маленькое и невыпуклое.

СЕРГЕЙ. (мрачно) У нас девочек на факультете мало было…

ТОЛЯ. (кивает) Уважительная причина.

Заходит Софья Матвеевна с блюдом блинов.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Вспомнила! Была у нас медсестра Верка в медпункте! Но она уехала в прошлом году в Турцию, с турком!

ТОЛЯ. Какая досада…

Софья Матвеевна ставит блины на стол.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Они с Варьком моим дружили со школы, а потом разошлись как-то. Верка деньги у неё заняла и не отдала. Много. Ещё и на Варька наехала – какая же ты подруга, говорит, если деньги свои назад требуешь… (Сергею) В общем, плюньте на эту дуру, не стоит она любви.

СЕРГЕЙ. (встаёт) Вы знаете, мы торопимся.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Никуда ваш мэр не убежит. Сядь. Разговор есть серьёзный.

Сергей стоит.

Толя требовательно дёргает его за руку.

Сергей садится.

Софья Матвеевна накладывает блины в тарелки.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Вы ешьте блинчики, ешьте, голодные, небось…

Сергей и Толя едят.

СЕРГЕЙ. Что за разговор, Софья Матвеевна?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Даже не знаю, с чего начать… Очень необычная просьба у меня, мальчики.

ТОЛЯ. Смелее, Софья Матвеевна. За такие блины вы можете что угодно у нас просить. Хоть крышу починить, хоть огород прополоть… (поспешно) Шучу, шучу! У нас руки, знаете, откуда растут? Страшно сказать…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Да не в огороде дело, мальчики… В Варваре моей.

Толя перестаёт есть, откладывает блин.

ТОЛЯ. Та-ак… А что с Варварой?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Депрессия у неё. Боюсь, с собой покончит Варёк мой… (вытирает слёзы)

СЕРГЕЙ. Вы не преувеличиваете, Софья Матвеевна?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Да какое там… преувеличиваю. Чернее тучи Варёк мой ходит в последнее время. А сегодня, вообще, смотрю – в три часа ночи проснулась и у окошка села. За окошком тьма тьмущая, глаз выколи – ни звёздочки, ни огонёчка, – а она туда смотрит, смотрит… И взгляд такой тяжёлый, как будто душа у неё болит. А когда душа у человека болит, жди беды, он руки на себя наложить может. Боюсь я, мальчики, страшно боюсь.

СЕРГЕЙ. (откашливается) Так это к доктору. Чем мы поможем…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (встаёт) Да какой доктор! Мужик ей нужен. А лучше – два!

ТОЛЯ. Э-э… Простите, не понял сейчас… Как это?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (заговорщицки) Да что же тут непонятного! Ой, волнуюсь так! (хватается за грудь) Щас объяснить попытаюсь…

Софья Матвеевна нервно отхлёбывает воды из чайника.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. В общем, так… Варёк, когда школу закончила, втрескалась в одного студента-практиканта. Они тут элеватор строили. Для него-то она так… развлечение на лето была, поматросил и бросил, как говорится, а Варёк мой всей душой его полюбила. Просто Евгения Онегина мне тут на всю катушку включила. То есть, эту… Татьяну Ларину. Я ей говорю – бросил тебя твой студент. А она – нет, заболел, и я его дождусь! Пятнадцать лет ни одного мужика у бабы – это нормально?!

СЕРГЕЙ. (откашливается) Нет…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Вот и я говорю. Психологическая травма у девки. И, как следствие, тяжёлая депрессия. Я ей говорю – ты же в мужском зале работаешь, к тебе такие принцы захаживают, чего клювом щёлкаешь? А она мне – мама, говорит, отстань. И глазищами своими в пустоту вот так… смотрит…

Софья Матвеевна изображает стеклянный взгляд.

ТОЛЯ. А мы-то… чем можем помочь, Софья Матвеевна?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Как – чем? Вы молодые, красивые, холостые… Холостые же?

ТОЛЯ. Серёга разведён. Я – тоже…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. О! Командировочные опять же… Варьке отдыхающие не нравятся, она деловых любит, а у вас тут дело так дело – к самому мэру! Приударьте за Варькой, а? Оба! Чтоб взбодрилась она немножко. Чтобы кровь у неё заиграла… Чтоб ночью спала как убитая, а не в окошко пялилась…

СЕРГЕЙ. Э-э-э…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Да не пугайся ты так! Понарошку! Всё будет понарошку, но чтоб со страстями – приревнуйте её друг к другу… Подеритесь за неё!

ТОЛЯ. Ну, ни фига себе вы задачки ставите, Софья Матвеевна…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (жалобно) А я вам за это что хотите сделаю… Живите, сколько хотите, вот, деньги вам возвращаю… (кладёт на стол деньги) Кормить буду по-царски - у нас все продукты свежие, перины взбивать, кофе в постель приносить, не знаю, что ещё… Свитера вам свяжу, таких ни у кого больше не будет… Ой, мамочки… (крестится) Прости меня, грешную…

СЕРГЕЙ. (решительно) Софья Матвеевна, то, что вы предлагаете, как минимум, непорядочно по отношению к Варе.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Да знаю я… Только придумать больше ничего не могу. Варёк до этой истории со студентом, знаете, какая была? Хохотушка, песни перед зеркалом пела, в театральный поступать хотела. А как он пропал – в себе замкнулась, курсы парикмахерские закончила, и с утра до вечера ножницами своими – вжик-вжик, вжик-вжик… С каменным лицом.

ТОЛЯ. Серый, по-моему, мы должны согласиться. Разгоним грусть-печаль у девушки, а?

СЕРГЕЙ. (вскакивает) Вот если мы согласимся, то тогда Варёк точно с собой что-нибудь сделает! Тогда её один студент бросил, а сейчас – два командировочных! Зашибись план!

ТОЛЯ. Да не ори ты… И не прыгай как бешеный кенгуру, сядь. Речь ведь не идёт о серьёзных отношениях, да?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (кивает) Да.

ТОЛЯ. Речь идёт о лёгких ухаживаниях, флирте и ревности. Мы ревнуем Варька друг к другу, и это бодрит её, как женщину, так?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Так.

ТОЛЯ. Варёк не собирается в нас влюбляться, потому что любит своего студента, поэтому мы уезжаем, не нанеся никакого морального вреда Варьку, но при этом оставив у неё ощущение, что она безумно привлекательна как женщина, и вырвав её из чёрной депрессии. Так?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Так!

СЕРГЕЙ. Не так! Ты прекрасно знаешь, что всё не так!

ТОЛЯ. А как?

СЕРГЕЙ. Толян… вот не ожидал от тебя… И какой ты друг после этого?

ТОЛЯ. Не накручивай, Серый. По-моему, неплохая командировка выходит. Насыщенная. Даже если тендер не выиграем, доброе дело сделаем.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (встаёт) Я сейчас, мальчики, сейчас, минутку подождите, не разбегайтесь…

Софья Матвеевна уходит.

Толя подскакивает к Сергею.

ТОЛЯ. Ты, чё, Серый, не понимаешь? Если мы откажемся, мамаша других мужиков наймёт, и тогда Варёк точно такую психологическую травму получит, что неизвестно ещё, чем всё кончится… С тобой у неё хотя бы контакт… хоть какой-то… А представь, что может наворотить чужой человек в этой доверчивой нежной душе…

СЕРГЕЙ. (твёрдо) Я в этой авантюре участвовать не буду.

ТОЛЯ. Ну, и дурак. Мы в ответе за тех, кого приручили, слыхал про такое?

СЕРГЕЙ. Всё равно не буду. Второй раз быть подлецом – это уж слишком…

Заходит Софья Матвеевна.

Она смущена - у неё в руках что-то, завернутое в платок.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Мальчики, вот…

Софья Матвеевна разворачивает платок - там деньги.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Это я на новую крышу копила,… И на душ с туалетом.

СЕРГЕЙ. Софья Матвеевна, уберите это немедленно.

ТОЛЯ. Да, Софья Матвеевна, как-то совсем уж это выглядит… странно…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Вы же время своё на Варька тратить будете… В ресторан, может, пригласите… Цветов купите. Пошикарней цветы только выбирайте, она розы красные любит, раскрывшиеся. Сорт такой есть… «Слёзы Жозефины» называется.

СЕРГЕЙ. Софья Матвеевна, немедленно уберите деньги. И отведите Варвару к врачу-психиатру.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Мальчики… Ну, пожалуйста! Психиатр её на учёт сразу поставит, таблетками пичкать начнёт, а вы одними букетами её вылечите… Если не согласитесь… я… я сама руки на себя наложу!

Софья Матвеевна суёт деньги Толе в руки.

Садится за стол, плачет.

Толя растерянно держит деньги на вытянутой руке.

ТОЛЯ. Серый… Что делать?

СЕРГЕЙ. Не знаю.

ТОЛЯ. (тихо) Давай пока возьмём, что ли, а потом вернём, когда страсти утихнут…

СЕРГЕЙ. Делай, что хочешь. Я к этой авантюре отношения не имею.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (завывает в голос) На розы возьмите! Сорт дорогой…

Толя идёт к рюкзаку с вытянутой рукой.

Кладёт деньги в рюкзак, закрывает его.

ТОЛЯ. Софья Матвеевна, успокойтесь. Видите, мы забрали деньги на розы и рестораны. Всё будет хорошо.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Мальчики… Спасители вы мои…

Вытирает слёзы.

Бросается к Толе, в порыве благодарности пытается поцеловать ему руку.

ТОЛЯ. (отбивается) Софья Матвеевна… Софья Матвеевна! Вы с ума сошли!

СЕРГЕЙ. (мрачно) Мы опоздали на совещание к мэру.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. К Григоричу, что ли? Да этот паразит сам всё время опаздывает! Бегите, ещё успеете. Бегите, бегите, а после совещания тебе (показывает на Толю) стрижку бы освежить, а то зарос как собака. Тут на углу парикмахерская, где Варёк работает… А ты… (показывает на Сергея) Не знаю… Может, я ступеньку в крыльце сломаю, а ты Варька на руках домой занесёшь? Она, конечно, и по морде за такое может съездить, но ты ведь не обидишься, правда?

Сергей бросается вон из дома.

Толя выходит за ним.

Софья Матвеевна берёт телефон, звонит.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Григорич, это я… Сейчас два командировочных прибегут, без них совещание не начинай, понял?

Заходит Глеб Алексеевич, худощавый мужик в возрасте.

Слушает разговор.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А вот такая моя забота! Да, мэру указания раздаю, имею право! И послушай, гад ты такой… Ещё раз электричество ночью на нашей улице вырубишь, я президенту жалобу на тебя накатаю, понял? Чем надо я по ночам занимаюсь, хочешь проверить?

Софья Матвеевна замечает Глеба Алексеевича.

Смущается, нажимает отбой.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Глеб Алексеевич?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Простите, открыто было, дверь нараспашку…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Вы что-то хотели?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Нитку с иголкой. (показывает оторвавшуюся пуговицу) И тазик для умывания, мой прохудился.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Да где ж я вам столько тазиков напасусь? Вот, ведро возьмите…

Протягивает Глебу Алексеевичу ведро без ручки.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Только оно без ручки.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. (берёт ведро) Ничего, справлюсь. Софья Матвеевна, а вы это с кем сейчас разговаривали по телефону?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (настороженно) А вам-то что?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Да ничего, мне просто показалось, что с мэром…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. И что?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Да нет, ничего, просто удивительно… По-свойски так… словно близкие люди.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Вам показалось, Глеб Алексеевич.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Жалко… Спасибо за ведро.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А почему жалко-то?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Да так… Думал, может, знакомы. Мэрия сейчас тендер проводит на строительство гостиничного комплекса. Моя фирма – один из участников.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Вы разве не отдыхающий?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Отдыхающий. До сегодняшнего дня. Сейчас вот пуговицу пришью – и на совещание. Всего хорошего, Софья Матвеевна.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Всего хорошего…

Глеб Алексеевич уходит.

Софья Матвеевна собирает посуду со стола.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Тендер, тендер… Все как с ума посходили с этим гостиничным комплексом.

ЗТМ.

IV. ПАРИКМАХЕРСКАЯ

В парикмахерской два кресла перед зеркалами - оба пустые.

Варвара в рабочем халате и тапочках подметает состриженные волосы.

Заходит Толя.

Он прячет за спиной табличку «Закрыто».

Варвара его не замечает – она спиной к нему.

Толя оценивающе разглядывает Варвару.

ВАРВАРА. (не оборачиваясь) Закрыто уже, не видите?

ТОЛЯ. Не вижу.

ВАРВАРА. Там табличка висит.

ТОЛЯ. Не висит там ничего.

ВАРВАРА. Висит. Вернитесь и посмотрите.

ТОЛЯ. А давайте вместе посмотрим.

Варвара, не оборачиваясь, метёт пол.

ВАРВАРА. Никуда я с вами не пойду, а нажму тревожную кнопку (показывает) и приедет полиция.

Толя подходит к креслу, кладёт в него табличку.

Садится сверху.

ТОЛЯ. Нажимайте.

Варвара замирает, смотрит на Толю.

ВАРВАРА. Вы?

ТОЛЯ. Меня Толя зовут. Не помню, говорил или нет.

ВАРВАРА. А меня Варя. Не помню, говорила или нет… Как вы меня нашли?

ТОЛЯ. Никак. Просто зашёл постричься.

ВАРВАРА. С идеальной головой?

ТОЛЯ. А налысо можно?

ВАРВАРА. (пожимает плечами) Можно.

Берёт машинку, заносит над головой Толи.

ВАРВАРА. Тысяча рублей.

ТОЛЯ. (отшатывается) Так дорого?

ВАРВАРА. Курортные цены. Плюс сверхурочные, мы же закрыты.

Толя отводит от себя руку Варвары с машинкой.

ТОЛЯ. Тогда я передумал. У меня есть идея получше.

ВАРВАРА. Какая?

ТОЛЯ. Я вас, нет, тебя – можно на «ты»? – я тебя провожу домой.

ВАРВАРА. Я не нуждаюсь в провожатых, спасибо.

Варвара снимает рабочий халат, остается в блузке и юбке.

Переобувается из тапочек в туфли.

ТОЛЯ. (встаёт) Нам всё равно по дороге.

ВАРВАРА. Вот и пойдёте – вы отдельно, а я отдельно.

Толя растерян, явно не знает, что делать.

Хватается за сердце, падает в кресло, хватает ртом воздух, сгибается пополам.

Варвара смотрит на него с удивлением.

Потом – с насмешкой.

ВАРВАРА. Дешёвый трюк, Толя.

ТОЛЯ. В… в-в-во… ды…

Варвара в замешательстве убегает.

Возвращается со стаканом воды.

Подносит стакан к губам Толи.

Толя обнимает Варвару, прижимает к себе.

ТОЛЯ. Прости, ничего не могу с собой поделать. Как увидел тебя… с битой в руках, так сорвало крышу.

Варвара выплескивает воду Толе в лицо.

Она не вырывается – сидит у Толи на коленях.

ВАРВАРА. Тебя Сергей попросил за мной приударить? Чтоб я от него отстала?

ТОЛЯ. Честное слово, это не так.

ВАРВАРА. Да даже если и так… Передай, что ты справился…

Варвара обнимает Толю.

Целует его.

Толя ошарашен, но отвечает на поцелуй.

ТОЛЯ. (отрываясь от Варвары) Нужно табличку повесить – «Закрыто», – а то войдёт кто-нибудь…

Варвара выхватывает табличку, выходит.

Толя рассматривает себя в зеркале.

Возвращается Варвара.

На ходу срывает блузку.

ВАРВАРА. Ну, давай, иди сюда… Я же доступная… Дура провинциальная, только и жду, когда мужик на горизонте появится, хоть какой… За горло его и в постель!

Толя растерянно встаёт.

ТОЛЯ. Варь, да я не это имел в виду…

ВАРВАРА. (срывает юбку) Да знаю я, что ты имел в виду! Сергей поделился, что мне много не надо? Пара ласковых – и я готова на всё?!

Варвара падает в кресло, плачет навзрыд.

Толя поднимает юбку, блузку, накрывает блузкой Варвару.

ТОЛЯ. Варя… Серёга тут ни при чём… Я сам. Ты мне понравилась. Ну, да, я знаю, что ты с Серёгой встречалась – и что? Я из-за этого не могу за тобой просто ухаживать?! Оденься, пожалуйста… И не плачь, у меня от женских слёз икота начинается, смотри – ик! Ик! (сильно икает)

Варвара перестаёт плакать.

Вытирает блузкой слёзы.

ТОЛЯ. Ик! Ик!

ВАРВАРА. Господи, какая я идиотка…

ТОЛЯ. Ик! Ик!

ВАРВАРА. Да перестань, я уже не плачу…

ТОЛЯ. Ик!

ВАРВАРА. Пожалуйста, давай прекратим этот ужас. Отвернись, я оденусь.

ТОЛЯ. Ик!

Отворачивается.

Варвара одевается, замирает.

ВАРВАРА. Кошмар какой…

ТОЛЯ. Ик?

ВАРВАРА. Я вспомнила… Здесь же камеры. Хозяйка на той неделе поставила… Ой, мамочки… (закрывает лицо руками) Позор какой…

Толя поворачивается, смотрит на Варвару.

Потом в угол – на камеру.

ТОЛЯ. Хочешь, я взломаю комнату охраны и выкраду кассету с записью?

ВАРВАРА. Ты, правда, готов это сделать?

ТОЛЯ. Ты же из-за меня попала в неприятную ситуацию.

ВАРВАРА. Ты первый человек, готовый из-за меня рискнуть.

ТОЛЯ. Чувствую себя последним подонком.

ВАРВАРА. Перестань, я сама виновата. И не надо ничего взламывать, иначе точно приедет полиция, там всё на сигнализации.

ТОЛЯ. Чёрт…

ВАРВАРА. (улыбается) Слушай, это даже смешно…

ТОЛЯ. Ты думаешь?!

ВАРВАРА. Нет, ну, правда… Представь, если кто-нибудь посмотрит эту запись, звука там нет, хозяйка говорила… Мету я такая пол… Заходит мужик. Садится в кресло. Я хватаю машинку…

ТОЛЯ. (смеётся) Мужик шугается…

ВАРВАРА. Я что-то ору…

ТОЛЯ. (хохочет) Мужик хватается за живот и корчится в муках…

ВАРВАРА. Я прибегаю со стаканом воды и выплёскиваю её мужику в рожу…

ТОЛЯ. Потом срываешь с себя одежду, мужик в ужасе не знает, куда бежать…

ВАРВАРА. (загибается от смеха) Потом я рыдаю, а мужик начинает икать!

ТОЛЯ. Мужик икает и отворачивается…

ВАРВАРА. А я делаю стриптиз наоборот – медленно одеваюсь… И вдруг вспоминаю про камеру, тычу в неё пальцем и в ужасе закрываю руками лицо… Немое кино, Голливуд отдыхает! Как я всё это объясню?

ТОЛЯ. Никак. Ходи загадочная, на все вопросы пожимай плечами – у тебя так красиво это получается… (пожимает плечами) Вот так.

ВАРВАРА. (повторяет за Толей) Вот так?

ТОЛЯ. Можешь два раза… (показывает) Вот так!

Варвара повторяет.

ТОЛЯ. О, супер! У всех мозг просто взорвётся.

ВАРВАРА. Сто лет так не хохотала.

ТОЛЯ. Здорово. Тебе идёт. Лицо совсем другое… И фигура, осанка… От тебя солнечным светом каким-то прёт, когда ты смеёшься.

ВАРВАРА. А давай взорвём им мозг окончательно.

ТОЛЯ. Как?

Варвара достаёт из тумбочки бутылку коньяка и шоколад.

ВАРВАРА. Клиент подарил. Думала, не пригодится. Чашки возьми…

ТОЛЯ. А давай из горла. Удивлять так удивлять.

ВАРВАРА. Давай. Только я не пью вообще, поэтому неизвестно, что из этого выйдет.

ТОЛЯ. Я послежу.

Толя открывает бутылку, машет ей в камеру.

ТОЛЯ. Хай!

Варвара забирает у него бутылку, тоже машет в камеру.

ВАРВАРА. Да, вот такая я…

Варвара делает маленький глоток из бутылки.

Передаёт бутылку Толе.

Он тоже отпивает.

Варвара садится в кресло, крутится в нём вокруг своей оси.

ВАРВАРА. Чёрт… Как, оказывается, хорошо иногда срывать стоп-кран… Как это правильно… Вот ехал ты, ехал по накатанной колее, никуда не сворачивая, вдруг чувствуешь – всё, жить так больше не можешь, не твоя дорога, пусть разобьёшься к чертям, только бы остановиться, свернуть, изменить что-то, только бы не было этого нудного, размеренного движения по кем-то проложенным рельсам… Жизнь… Вот эта жизнь в маленьком городке, в котором ночью экономят свет, это же удушье, непрекращающееся удушье… И бежать некуда…

ТОЛЯ. Почему?

ВАРВАРА. Страшно. Я же говорю – колея… Она держит… (делает глоток из бутылки) Даёт устойчивость и направление… Я в молодости думала – мир покорю. Но для того, чтобы его покорить, нужна смелость. И чтоб никаких привязанностей. У тебя есть привязанности?

ТОЛЯ. Нет, я свободный.

ВАРВАРА. А я нет. Меня всё время что-нибудь держит. Как поводок со строгим ошейником. Сначала держала мама. Она расставила мне по жизни красные буйки… Во-первых, никогда не связывайся с женатыми, это гарантированное одиночество; во-вторых, никаких творческих профессий, это вечная нищета; в-третьих, никаких каблуков – у тебя слишком высокий рост; в-четвёртых, нельзя уезжать в столицу, там растопчут, прибежишь домой побитая, а здесь уже никому не нужна; в-пятых… Я забыла… Кажется, что-то про длину юбки и женскую хитрость… Это как-то там связано… Нужно показать ровно столько, чтобы оставался интерес рассмотреть всё остальное… Да! И ещё математика! Меня всю жизнь мучили уравнениями, потому что главное в жизни – уметь считать. Писать без ошибок тоже важно, но считать – важнее. (пьёт) Если бы я только знала, что нужно уметь заплывать за буйки… срывать стоп-кран и сходить с колеи… Я бы сейчас… вот тут с тобой пьяная не сидела!

ТОЛЯ. А по-моему, Софья Матвеевна тебя очень любит.

ВАРВАРА. Конечно, любит. А ты никогда не задумывался, что любовь оставляет после себя выжженное поле? Вот я… На мне ни травинки, ни листочка… Только тлеющие угли, пепел и что там ещё остаётся на пепелище… Дым. Да, дым, который выедает глаза и дерёт глотку.

ТОЛЯ. Перестань. (пьёт коньяк) По-моему, ты живая, смешная, красивая…

ВАРВАРА. А покрути меня в кресле.

ТОЛЯ. (крутит кресло) Так?

ВАРВАРА. Да… Здорово, как в детстве на карусели… (зажмуривается) Я ведь всё сделала по правилам – сдала на пять математику, полюбила неженатого студента, не поехала в столицу поступать на актрису… Юбки ношу правильной длины… (вытягивает ноги) До середины колена… И ноги видно, и выше заглянуть хочется. Стала парикмахером-стилистом – надёжная стабильная профессия. И каблук ношу средний – пять сантиметров. И что? Где награда?! (пьёт)

Толя забирает у Варвары бутылку, пьёт.

ТОЛЯ. А какая награда тебе нужна?

ВАРВАРА. Честно?

ТОЛЯ. По возможности. Учитывая факт распития коньяка из одной бутылки и степень доверия, внезапно возникшую из-за камеры, которая подозрительно на нас пялится.

ВАРВАРА. Серёжа. Мне нужен только Серёжа.

Толя перестаёт крутить кресло Варвары.

ТОЛЯ. То есть, стоило срывать стоп-кран, чтобы понять, что тебе опять нужен всё тот же Серёжа?!

ВАРВАРА. Да! Да! И я даже не знаю, ужасно это или… или прекрасно…

ТОЛЯ. Камера точно пишет без звука?

ВАРВАРА. Кажется, да…

ТОЛЯ. Тогда я скажу… Знаешь, кажется, я завидую Серёге. Да, завидую, точно.

Варвара забирает у Толи бутылку, пьёт.

ВАРВАРА. Почему?

ТОЛЯ. Меня никто вот так не любил. До пепла, до угольков, до дыма, который дерёт горло…

ВАРВАРА. Не горюй. Такая любовь как петля на шее. Спорим, Сергей уже сто раз испугался, что нашёл меня, и предложил сбежать.

ТОЛЯ. (растерянно) Да нет…

ВАРВАРА. Да-нет! Какой прекрасный исчерпывающий ответ. Он никогда не говорил, почему меня бросил?

ТОЛЯ. Да нет…

ВАРВАРА. Понятно. Мужское братство. У него кто-нибудь есть?

ТОЛЯ. Чёрт! Я сейчас снова отвечу – «Да нет»…

ВАРВАРА. Ладно, отстану от тебя. А то у тебя такой глупый растерянный вид… Нет, ещё спрошу. Почему ты из всех парикмахерских выбрал эту? Почему пришёл именно сюда?

ТОЛЯ. Случайность. Вот это – чистая случайность!

ВАРВАРА. Положи мне руку на лоб.

ТОЛЯ. Зачем?

ВАРВАРА. Это детектор лжи.

ТОЛЯ. А можно на грудь? А то на лоб как-то не по-мужски…

ВАРВАРА. Нет.

Толя вздыхает, кладёт руку Варваре на лоб.

ВАРВАРА. А теперь повтори – это случайность.

ТОЛЯ. Это случайность.

ВАРВАРА. (убирает его руку) Теперь верю. Рука сухая, тёплая, честная.

Толя удивлённо смотрит на свою руку.

Варвара встаёт.

Покачнувшись, едва не падает.

ВАРВАРА. Ну, вот, докрутилась в кресле. Ноги не держат.

ТОЛЯ. Это не кресло, это коньяк.

ВАРВАРА. Правда? (машет в камеру) Да, вот такая я…

Хватается за Толю, чтобы удержать равновесие.

ВАРВАРА. Толь, а можно тебя попросить проявить женскую солидарность?

ТОЛЯ. В чём?

ВАРВАРА. В том, чтобы не говорить Сергею, что я тут тебе сказала…

ТОЛЯ. Об этом можно было и не просить. Я бы не рассказал.

ВАРВАРА. (берёт сумку) Тогда я домой. Провожать не надо.

ТОЛЯ. А меня надо, а то я не дойду.

ВАРВАРА. Ты на что намекаешь?

ТОЛЯ. Вообще ни на что. Держись за меня, а то ты со своим правильной высоты каблуком далеко не уйдёшь.

ВАРВАРА. Не-не-не, я сама и другой дорогой… Тоже мне, принц нашёлся… В нашей деревне один раз увидят, потом разговоров не оберёшься.

Варвара уходит, стуча каблуками.

Толя бросается за ней.

ТОЛЯ. Варь, да какие разговоры! Тут на камере такое… Это не разговоры, это сплошная конкретика…

ЗТМ.

V. ДОМ ВАРВАРЫ

На диване в одежде валетом лежат Варвара и Толя.

В комнату заходит Софья Матвеевна - замирает, глядя на спящую парочку.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Батюшки святы…

На цыпочках, стараясь не шуметь, зажав рот рукой, выбегает из комнаты.

Заходит Сергей.

Смотрит на Варвару и Толю - видно, что Сергей неприятно удивлён.

Подходит к дивану, дёргает Толю за ногу.

Толя садится.

СЕРГЕЙ. Толян, ты совсем рехнулся?

ТОЛЯ. Т-с-с! (показывает на Варю) Не буди.

СЕРГЕЙ. (шёпотом) И что это значит?

ТОЛЯ. Что, что… Лечил девушку от депрессии. Выпили коньяку, потом она захотела мартини, зашли в ресторан… Вернулись поздно, света нет, отрубили. Чтобы не шуметь… решили лечь валетом… А что такого?

СЕРГЕЙ. А то… такого! Толя, мы должны отсюда съехать. Как порядочные люди.

ТОЛЯ. Как порядочные люди, Серый, мы должны остаться. (встаёт, берёт полотенце) Я в душ.

Толя уходит, но останавливается у двери, улыбается, показывает большой палец.

ТОЛЯ. Она классная! Не думал, что это скажу…

Уходит.

Сергей смотрит на Варвару.

Бережно поправляет ей волосы, упавшие на лицо.

Варвара просыпается, садится.

ВАРВАРА. Ужас. Кажется, я вчера напилась.

СЕРГЕЙ. (кивает) И легла спать с Толей.

ВАРВАРА. Валетом! Бубновым.

СЕРГЕЙ. Почему бубновым?

ВАРВАРА. Потому что бубновый валет это пустые хлопоты. А у меня вся жизнь – пустые хлопоты.

СЕРГЕЙ. Ну, вот… А Толя сказал, что вылечил тебя от депрессии.

ВАРВАРА. (встаёт) Ещё парочка таких лечебных процедур – и депрессия превратиться в хронический алкоголизм. Голова болит, сил нет, и пить ужасно хочется.

Сергей наливает стакан воды, протягивает Варваре.

СЕРГЕЙ. Закрой глаза, не дыши и пей маленькими глотками. Голова пройдёт.

Варвара закрывает глаза.

Затаив дыхание, выпивает воду маленькими глотками.

Ставит стакан на стол.

ВАРВАРА. Ты не знаешь, почему я верю всему, что ты скажешь?

СЕРГЕЙ. Что, не помогло?

ВАРВАРА. Нет, конечно.

СЕРГЕЙ. Странно, мне всегда помогает с похмелья.

ВАРВАРА. Серёж… Тётка Веры… той самой, вместо которой я тебе палец тогда в медпункте бинтовала… сдаёт полдома. Это тут, недалеко. Хочешь, я договорюсь с ней за нормальную цену?

СЕРГЕЙ. Нет.

ВАРВАРА. Почему?

СЕРГЕЙ. Не знаю. Вот прямо сейчас очень остро понял, что – не хочу…

Варвара пристально смотрит на Сергея.

Сергей смотрит на Варвару.

Они бросаются друг другу в объятия.

Целуются.

Заходит Софья Матвеевна.

Потрясённо смотрит на целующихся Варвару и Сергея.

Крестится.

На цыпочках выходит из комнаты.

Заходит Толя с голым торсом, с полотенцем через плечо.

Смотрит на целующихся Варвару и Сергея, которые не замечают ничего вокруг.

На лице у Толи целая гамма эмоций – от ревности до насмешки.

ТОЛЯ. (кашляет) Кх… кх…

Сергей и Варвара резко отстраняются друг от друга.

ТОЛЯ. Никто не знает, почему наш главный конкурент по тендеру моется во дворе под душем?

Заходит Софья Матвеевна.

По её виду нетрудно определить, что она подслушивала.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Это Глеб Алексеич, квартирант из сарая. Я тоже думала, что он отдыхающий, а он – вон оно что… Конкурент, оказывается.

ТОЛЯ. Причём, серьёзный. У него крупный строительный трест. В отличие от нашего мелкого бизнеса.

ВАРВАРА. А на какую сумму контракт, если не секрет?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (укоризненно) Варёк…

ТОЛЯ. На многомиллиардную. Поверьте, нам есть, за что его ненавидеть.

СЕРГЕЙ. Толян, перестань… Толя шутит. Никто никого не ненавидит. Тендер проходит в честной борьбе. Сегодня все участники представят свои предложения по проектным работам…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (ворчит) Конечно, в честной борьбе, а в какой же ещё… Кто б сомневался… Если контракт многомиллиардный, какая же ещё борьба может быть, только исключительно честная…

Софья Матвеевна накрывает на стол.

Варвара встаёт, помогает ей.

Сергей неотрывно за ней наблюдает.

Толя надевает рубашку.

Заходит Глеб Алексеевич с чайником.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Извините, у меня кипятильник сломался, можно чайник у вас подогреть?

Софья Матвеевна забирает у него чайник.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Тендер выиграть собираетесь, а на нормальный кипятильник жмотитесь, Глеб Алексеевич.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Я не жмочусь, Софья Матвеевна, это у вас напряжение в сети скачет как бешеное. Никакая техника такого не выдержит.

Софья Матвеевна с чайником выходит из комнаты.

Глеб Алексеевич замечает Толю и Сергея.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Ба, знакомые всё лица! Кажется, на совещании вчера виделись?

ТОЛЯ. (мрачно) Какая у вас феноменальная зрительная память, господин Фагот.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Фа! Ударение на первый слог, молодой человек – ФАгот. Просто вы были самые молодые и самые, как бы это сказать… безалаберные, что ли. Не понимаю, на что вы надеетесь.

ТОЛЯ. На молодость свою, господин ФАгот. А то, что вы называете безалаберностью, на самом деле – гибкость и свободное мышление. Я думаю, мэр это оценит.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Надеюсь, мэр здравомыслящий человек, и оценит опыт и зрелые, взвешенные решения.

ВАРВАРА. (с иронией) Первый раз вижу, как акулы бизнеса бьются за право первой брачной ночи. Браво, браво, изящная пикировка.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Я рад, что вы оценили, Варенька. Только хочу заметить, что акула здесь одна – я. А эти, так, мелкие карасики.

Глеб Алексеевич берёт руку Варвары, припадает к ней долгим поцелуем.

Сергей и Толя переглядываются.

Заходит Софья Матвеевна с подносом.

На подносе всё, что нужно для завтрака – оладьи, сметана, варенье, чай.

Софья Матвеевна замирает, глядя на Глеба Алексеевича, целующего руку Варваре.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А ну, марш все за стол! Завтракать. Варёк, помоги.

Расставляет на столе вазочки и чайник с подноса.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Софья Матвеевна, чайник…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Вы тоже садитесь. Тошно на вас смотреть с этим чайником. Как глист неприкаянный по двору шатаетесь… Бледный, худой и усы как у таракана. Хоть бы на пляж, что ли, сходили, на солнце поджарились для приличия.

Глеб Алексеевич садится за стол.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. А знаете, не откажусь, позавтракаю. И правда, чего стесняться. (ест) И на пляже поджарюсь, а то молодёжь, вон, красотой затмевает.

ВАРВАРА. Мама, ты сегодня в ударе.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А ты, я смотрю, ожила. Как спала? Бессонница больше не мучила?

ВАРВАРА. (смущается) Нет. Ты не знаешь, когда перестанут отключать свет по ночам? Я не смогла дойти до своей кровати.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А потому что на выборы надо ходить, Варёк! А не думать, что твой голос ничего не решает. Пока этот ворюга Григорич сидит у власти, будешь наощупь передвигаться, ясно?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. А хотите, я поговорю с Андреем Григорьевичем насчёт ночных отключений в этом районе?

ВАРВАРА. Вы?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А поговорите. Чем больше народу с ним об этом поговорит, тем больше шансов, что этот гад поймёт, что он гад. (Сергею и Толе) И вы поговорите. Скажите, многомиллиардные тендеры тут устраиваете, а свет экономите!

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. У вас какая-то личная неприязнь к мэру, Софья Матвеевна?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. С чего вы взяли, Глеб Алексеевич?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. У вас правый глаз как-то странно подёргивается, когда вы о нём говорите.

Софья Матвеевна сильно смущается, отворачивается.

ТОЛЯ. А хотите, сделаю, чтоб он у вас тоже подёргивался, Глеб Алексеевич? Причём, независимо от предмета разговора.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Фу, как грубо. Правда, Варенька?

Софья Матвеевна, с досадой махнув рукой, уходит.

Сергей отводит Варвару в сторону.

СЕРГЕЙ. (тихо) Варь, в семь часов сегодня у пирса, на нашем месте…

Варвара счастливо смотрит на Сергея.

СЕРГЕЙ. Придёшь?

ВАРВАРА. Конечно, нет, Серёжа. Конечно, нет… Я пятнадцать лет ждала, чтобы сказать тебе это. Конечно, нет. (утыкается ему в грудь) Приду. Обязательно.

Глеб Алексеевич внимательно за ними наблюдает.

ЗТМ.

VI. ПЛЯЖ

Варвара сидит на пирсе в закрытом купальнике.

Смотрит на горизонт.

Сзади подходит Глеб Алексеевич в костюме, в руках букет красных распустившихся роз.

Одной рукой Глеб Алексеевич закрывает Варваре глаза.

ВАРВАРА. Серёжа…

Глеб Алексеевич кладёт букет Варваре на колени.

Варвара трогает букет.

ВАРВАРА. Розы? Красные? Распустились… Откуда ты знаешь, то я такие люблю?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Интуиция, Варенька… Мужская интуиция.

Варвара вскакивает, роняет букет.

ВАРВАРА. Глеб Алексеевич! Вы… С ума сошли?!

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Давно, Варенька. Как только увидел вас.

Варвара поспешно надевает платье.

ВАРВАРА. Как вы узнали?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Сергей Викторович хвастался сегодня в мэрии, что назначил вам у пирса свидание в семь часов, а сам не пойдёт, потому что… Ну, потому что он пошутил.

ВАРВАРА. Этого не может быть…

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Простите, что сделал вам больно. И за то, что пришёл, простите. Представил, что вы тут одна… Ждёте… И зачем-то пришёл. Извините, правда, глупость сделал, некрасиво и нетактично.

Глеб Алексеевич собирается уйти.

ВАРВАРА. Подождите. Останьтесь, пожалуйста. Не хочу оставаться одна. Не могу.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. (с готовностью) Я очень рад…

ВАРВАРА. (со слезами перебивает) Вы можете просто посидеть рядом и помолчать?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Конечно… С радостью, Варенька.

Варвара садится.

Глеб Алексеевич садится рядом.

Некоторое время они сидят молча.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Вы очень пронзительно молчите, Варя.

ВАРВАРА. Глеб Алексеевич, я же просила…

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Молчу, молчу…

Сидят молча.

ВАРВАРА. (тихо) Глеб Алексеевич, а вы женаты?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Нет. Жена умерла три года назад. Взрослый сын. Живёт за границей.

ВАРВАРА. Вы очень хотите выиграть этот тендер?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Если честно, то да. Это даст мне возможность лет десять работать стабильно и не зависеть от заказчиков.

ВАРВАРА. А хотите, я вам помогу?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Как, Варенька?

ВАРВАРА. Мэр города мой отец. Если я его попрошу, чтобы тендер выиграли вы – вы его выиграете.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Как… отец?

ВАРВАРА. Так. Мама с ним встречалась, а он оказался женат. Мама родила и ему не сказала. А у него в браке детей не было. Жена умерла, и он догадался, что я его дочь. Стал умолять маму записать меня на него, на коленях стоял, маму замуж звал. Но мама его не простила. Слышать о нём не хочет, прямо пунктик у неё какой-то на этой ненависти. Вором его считает, мошенником. Считает, что он грабит народ. А я против него ничего не имею. Мы иногда встречаемся, тайком от мамы. Он что хочешь ради меня сделает, если я попрошу.

Глеб Алексеевич встаёт.

Варвара тоже.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Спасибо, Варя. Не надо. Я хочу победить честно.

ВАРВАРА. Правда? Не ожидала.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Вы хотите отомстить Сергею, я понимаю. Но не надо. Вы сами будете потом об этом жалеть. Это минутный порыв. Он потом пройдёт, а чувство вины останется. Вы же чистая, Варя…

ВАРВАРА. Чистая… Звучит как ругательство.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Ой, ну, что вы…

ВАРВАРА. Глеб Алексеевич, простите. Забудьте всё, что я говорила. Это действительно был минутный порыв. (берёт букет) Спасибо за розы. И за компанию. До свидания.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. До свидания, Варенька.

Глеб Алексеевич уходит.

Варвара, прижав букет, смотрит ему вслед.

ЗТМ.

VII. ДОМ ВАРВАРЫ

В темноте еле различим силуэт Софьи Матвеевны, которая говорит по телефону.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Григорич, ты охренел?! Что значит, света не будет, пока я за тебя замуж не выйду? Я не выйду! Да хоть ядерный взрыв устрой! Она не твоя дочь! Чья, чья – моя! От святого духа! В каком месте она на тебя похожа?! Да на тебя полгорода похожи, иди, их удочеряй! Чего?! Я те покажу генетическую экспертизу… Я на тебя покушение устрою, если к Варьку моему близко подойдёшь, понял?! Что? В каком смысле встречаетесь?… Не может быть… Ты врёшь, паразит… Ты всегда врёшь! Всё, не звони мне больше! (со слезами) Слышать тебя не могу. Урод.

Плачет.

Подсвечивая себе телефоном, заходит Варвара с букетом цветов.

ВАРВАРА. Мама? Ты здесь?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (всхлипывая) Здесь.

ВАРВАРА. Почему ты плачешь?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Это правда?

ВАРВАРА. Что?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Что ты встречаешься с мэром.

Варвара садится перед Софьей Матвеевной.

ВАРВАРА. Правда, мама.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Предательница.

ВАРВАРА. Я хочу общаться со своим отцом. Мне это надо, мама. Чтобы лучше понимать себя.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А зачем тебе понимать себя? Чтобы лучше стричь и красить волосы?! Скажи! Зачем все эти тонкости?! Психологические нюансы?! На хрена?!

ВАРВАРА. Ты говоришь сейчас страшные вещи, мама.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А ты делаешь. Он оскорбил, унизил, растоптал меня. Я его вычеркнула из жизни. А ты берёшь – и раз! – на, мамочка, получи моего папочку! Мы, видите ли, общаемся за твоей спиной.

ВАРВАРА. Мам, перестань.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Если сделаешь генетическую экспертизу, ты мне не дочь.

ВАРВАРА. Что ты сказала?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Что слышала.

ВАРВАРА. Мама…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Что слышала, что слышала – ты мне не дочь!

ВАРВАРА. Я только сейчас поняла, что должна была сбежать от тебя в семнадцать лет, в одной ночнушке – куда глаза глядят.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Что ж не сбежала?

ВАРВАРА. Бунтарского духа не хватило. Хорошая девочка это диагноз. Нет – приговор!

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. И что б ты сейчас делала со своим бунтарским духом? Играла Красную Шапочку в каком-нибудь захудалом театре и одна растила ребёнка от того студента?

ВАРВАРА. Да! И была бы счастлива, мама.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Давай, ещё упрекни меня, что я заставила тебя сделать аборт!

ВАРВАРА. Не буду. Потому что сама виновата. (плачет)

Софья Матвеевна молчит.

Обнимает Варвару.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Варёк… Я же о тебе забочусь. Живу ради тебя. Всё делаю ради тебя.

ВАРВАРА. Я знаю, мама. И иногда от этого хочется удавиться.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Ты эти мысли брось. Заметила, как квартиранты мои вокруг тебя хороводы водят? Ты у меня ещё замуж выйдешь и счастливее всех будешь.

ВАРВАРА. Один из этих квартирантов, мама, тот самый студент, который меня бросил.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Что?

ВАРВАРА. Да.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Постой… Как же я сразу не поняла… Сергей… Вера из медпункта, а ты ведь там крутилась постоянно…

ВАРВАРА. Да, мама.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Удавлю… Собственными руками удавлю.

ВАРВАРА. У меня сейчас мог бы быть почти взрослый сын от него… Или дочка.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А я-то дура… Деньги…

ВАРВАРА. Что – деньги?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Да нет, ничего… Варя, а если он тендер выиграет, может, ты опять с ним…

ВАРВАРА. А если не выиграет?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Тогда удавлю.

ВАРВАРА. Отпусти меня, мам…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Куда?

ВАРВАРА. Совсем отпусти. Чтоб я сама принимала решения… сама думала… сама ошибалась… сама исправляла свои ошибки.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Варя, я тебя в тридцать пять родила. В этом возрасте дети здоровые не рождаются. Тем более – от таких отцов. Ты ж юродивая немножко, в смысле, блаженная на всю голову… то есть – ну не от мира сего! Если я тебя «отпущу», как ты выражаешься, мне потом такое после тебя разгребать придётся… В прямом и переносном смысле.

ВАРВАРА. Пока что я после тебя разгребаю, мама. В прямом и переносном смысле…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (вскакивает) Чего?! Совсем совесть потеряла?! Да я… ради тебя… а ты… И запомни – согласишься на генетическую экспертизу, – ты мне не дочь!

Софья Матвеевна уходит, в сердцах хлопает дверью.

В комнате светлеет – за окном рассвет.

Варвара садится у окна на подоконник.

Заходит Сергей – он подсвечивает себе телефоном.

Спотыкается о табуретку, чертыхается.

ВАРВАРА. Не бойся, ты меня не разбудишь. Я не сплю.

СЕРГЕЙ. Варя?

Водит лучом света по комнате.

Находит Варю.

Пятно света замирает на ней.

ВАРВАРА. Специально пришёл под утро, чтобы не пересекаться со мной?

СЕРГЕЙ. Да ты что, Варь, нет… То есть, да… Если честно, думал – да, ты спишь, тебе ведь на работу с утра…

ВАРВАРА. Я сама недавно пришла. Знаешь, где была?

СЕРГЕЙ. Где?

ВАРВАРА. Ждала тебя на пирсе. На нашем месте. Солнце село, стемнело, а я всё ждала и думала – вдруг передумаешь и придёшь…

СЕРГЕЙ. Варь, я не смог.

ВАРВАРА. Скажи, что у тебя было много работы. Пожалуйста, ну, скажи… Что мэр назначил позднее совещание, и ты никак не мог вырваться…

СЕРГЕЙ. Нет, мэр ничего не назначил. Я не пришёл, потому что… испугался.

Варвара в отчаянии закрывает уши.

Сергей подходит к ней.

СЕРГЕЙ. Варь, я понял, что если приду, то для тебя опять всё будет очень серьёзно. Мы не просто встретимся, поболтаем и поплаваем, а… Это будет равносильно моей клятве быть с тобой до конца жизни и в горе и в радости, любить твою маму, содержать всех родственников, родить одиннадцать детей и умереть в один день. Я испугался, Варя.

Варвара отнимает руки от ушей.

ВАРВАРА. С чего ты всё это взял?

СЕРГЕЙ. Пятнадцать лет назад у нас была… романтическая связь. Просто свидания. Просто детская игра во взрослые отношения. Я адрес твой потерял… телефон забыл. Я не считал это трагедией – ну, расстроился, да, пару раз хотел позвонить, а потом жизнь закрутила. Реальная жизнь. Сейчас приезжаю, а ты, оказывается, только мной и жила. Ждала, страдала, что-то там себе напридумывала…

ВАРВАРА. Это Толя тебе сказал?

СЕРГЕЙ. Почему Толя? Нет, я сам вижу. Поэтому поддался сначала порыву, а потом – испугался. Второй раз на те же грабли. Извини за сравнение, просто мне кажется, что сейчас лучше быть честным.

Варвара слезает с подоконника, берёт букет.

ВАРВАРА. А знаешь, кто вместо тебя на пирс пришёл?

СЕРГЕЙ. Кто?

ВАРВАРА. Глеб Алексеевич.

СЕРГЕЙ. Этот… Ваш квартирант, что ли?

ВАРВАРА. Да. Хороший человек, между прочим. Очень. Он не дал мне сделать одну большую глупость сегодня.

СЕРГЕЙ. Какую?

ВАРВАРА. Это неважно. Я ему предложила, а он отказался. А вот ты бы, наверное, согласился.

СЕРГЕЙ. Да о чём речь?

ВАРВАРА. Говорю же – неважно. Это я так… для себя. Провожу сравнительный анализ.

СЕРГЕЙ. Ничего не понимаю.

ВАРВАРА. Тебе и не надо. Серёж, я не знаю, что ты там себе напридумывал, но всё на самом деле – не так. Я просто не хочу замуж. Совсем не хочу. Боюсь рожать – это больно и портит фигуру. А в провинции же, знаешь, как – всё по правилам… Не замужем в двадцать лет – значит, убогая. Не родила в двадцать один – всё, третий сорт или больная. Вот я и придумала, что по студенту страдаю, который меня бросил. Несчастная любовь более-менее вызывает в людях сочувствие, а иногда даже – сострадание. От меня все отстали, Серёжа! Я стала сама себе хозяйка.

Сергей подходит к Варваре.

СЕРГЕЙ. Правда?

ВАРВАРА. Правда, правда… Просто ты никогда не жил в провинции у моря…

СЕРГЕЙ. Нет, никогда.

ВАРВАРА. И никогда не был девушкой.

СЕРГЕЙ. (смеётся) Точно.

ВАРВАРА. А то бы понял меня.

СЕРГЕЙ. (обнимает Варвару) Я и так понял.

ВАРВАРА. А отношения у меня были. С курортниками. Ни к чему не обязывающие. Мама не знала, окружение тоже – не их это собачье дело… Курортники чем хороши – неделя, максимум десять дней, и поминай как звали…

СЕРГЕЙ. Теперь ты пугаешь меня ещё больше.

ВАРВАРА. Не угодить тебе.

СЕРГЕЙ. И заводишь. (подхватывает Варвару на руки) Я тоже а некотором роде курортник…

ВАРВАРА. Ты даже лучше. Командировочным можно не называть своё настоящее имя, всё равно не запомнят.

СЕРГЕЙ. Но я-то его знаю и помню.

ВАРВАРА. Да, да… Вера, из медпункта…

Варвара смеётся, обнимает Сергея.

Они страстно целуются.

Сергей опускает Варвару на диван.

Ложится рядом, продолжая целовать.

ЗТМ.

VIII. ДОМ ВАРВАРЫ

Сергей и Варвара, обнявшись, спят на диване.

Рядом вперемешку разбросана мужская и женская одежда.

В комнату заходит Софья Матвеевна, идёт к столу.

Замечает спящих.

В замешательстве останавливается, явно не зная, как реагировать.

Подходит к дивану.

Заботливо поправляет плед, прикрывая голое плечо Варвары.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (ворчит) На себя всё одеяло стянул, паразит…

В комнату заходит Толя, голый по пояс, с полотенцем через плечо.

ТОЛЯ. Софья Матвеевна…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (показывает на спящих) Т-с-с! Не шуми… (шёпотом) Я смотрю, другу твоему больше повезло…

ТОЛЯ. (шёпотом) Я вам больше скажу, у меня вообще не было никаких шансов.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (машет рукой) Да знаю я… Варька, дура, второй раз на одни и те же грабли… Только в этот раз дружок твой просто так не отделается, так и передай ему.

Софья Матвеевна уходит.

ТОЛЯ. Звучит угрожающе…

Тоже уходит.

Варвара просыпается, садится, прикрывшись пледом.

ВАРВАРА. Серёж, кажется, нас все видели.

Сергей просыпается.

Встаёт, одевается.

СЕРГЕЙ. Да уж… Догадались вместе заснуть в проходной комнате. Ты не знаешь, где мои джинсы?

ВАРВАРА. (оглядывается) Вон они, на рюкзаке, я сейчас подам…

Варвара тянется за джинсами, стягивает их с рюкзака.

Рюкзак распахивается.

Сверху виден свёрток в платке Софьи Матвеевны.

Варвара замирает, глядя на рюкзак.

ВАРВАРА. Серёж…

Сергей забирает у Варвары джинсы, одевается.

СЕРГЕЙ. Что?

ВАРВАРА. Серёж, а почему у тебя мамин платок в рюкзаке?

СЕРГЕЙ. (в замешательстве) Где?

ВАРВАРА. (показывает) Вон там…

СЕРГЕЙ. Варь, это не платок… Это свёрток.

ВАРВАРА. С чем?

СЕРГЕЙ. Чёрт… С деньгами.

ВАРВАРА. В каком смысле – с деньгами?

СЕРГЕЙ. Варь, твоя мама всучила нам с Толей деньги, чтобы мы за тобой приударили. В ресторан сводили, цветы твои любимые купили… Она думала, это отвлечёт тебя от мыслей о суициде…

ВАРВАРА. Бред какой…

СЕРГЕЙ. Мы тоже ей так сказали. Но она всучила нам эти деньги! И кормить обещала на убой, и свитер связать…

ВАРВАРА. Да, да, и уступила вам свою комнату. Господи, какая же я идиотка… Ты поэтому переспал со мной? Отрабатывал гонорар?!

СЕРГЕЙ. Варь, во-первых, я не пришёл на свидание. И честно сказал тебе – почему. Во-вторых, никаких ресторанов и цветов не было. В-третьих, деньги тут все до копеечки, мы собирались их вернуть Софье Матвеевне, когда она немного успокоится насчёт твоего суицида. И в-четвёртых… Хотя, всё, нет больше аргументов. Спроси у Софьи Матвеевны, убедись, что я их не украл.

ВАРВАРА. Не переживай, я поверила. Узнаю свою мамочку – всё для дочки-олигофренки, всё для меня.

Варвара встаёт, одевается.

СЕРГЕЙ. Забери, пожалуйста, деньги.

ВАРВАРА. Сам отдашь! Вон, мама во дворе цветы поливает.

Сергей хватает свёрток, выходит.

Варвара садится на диван, закрывает руками лицо.

ВАРВАРА. Не могу больше… Не могу… Устала.

В комнату заходит Глеб Алексеевич с чайником.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Мне бы чайничек подогреть… (замечает Варвару) Варенька? Что с вами?

Варвара открывает лицо, улыбается.

ВАРВАРА. Всё хорошо, Глеб Алексеевич, всё просто отлично.

Глеб Алексеевич ставит чайник на стол.

Подходит к Варваре.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Мне кажется, Варенька, я знаю, как вам выбраться из этого ужаса.

ВАРВАРА. И как?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Вы только сразу не перебивайте меня. Послушайте. Выходите за меня замуж. Я всё понимаю… Я старый, вы меня не любите, и вообще, это предложение выглядит диким. Но, знаете, что… Чувство, которое я к вам испытываю, называется нежность. Пальцем вас не трону, клянусь, если не захотите, беречь, баловать буду, развлекать, любоваться вами…

ВАРВАРА. Любоваться? Не такая уж я и красивая, Глеб Алексеевич.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Вы красавица, Варенька, просто не понимаете этого. И другие не понимают. Вы обещаете подумать над моим предложением?

ВАРВАРА. Не знаю, Глеб Алексеевич. Даже если я скажу вам сейчас твёрдое «нет», я всё равно буду над ним думать.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. У меня в Москве трёхкомнатная квартира, загородный дом, две машины, строительный бизнес…

ВАРВАРА. Вот это сейчас всё лишнее, Глеб Алексеевич.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Извините, я просто хотел сказать, что вы ни в чём не будете нуждаться.

ВАРВАРА. Я поняла, идите.

Глеб Алексеевич идёт к двери, останавливается.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. И от тендера я отказываюсь… Ну, чтобы моё предложение не выглядело двусмысленным.

ВАРВАРА. Я передам отцу.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. (кивает) А… когда ждать ответ?

ВАРВАРА. Не знаю. Я думаю, скоро.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Спасибо, Варенька, что даёте надежду.

Глеб Алексеевич уходит.

Варвара берёт сумку, тоже уходит.

Заходит Софья Матвеевна.

Бесцеремонно толкает перед собой Сергея.

В руках у Софьи Матвеевны свёрток.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (Сергею) Я тебе сейчас эти деньги, знаешь, куда засуну, паршивец?!

СЕРГЕЙ. (растерянно) Софья Матвеевна, что вы себе позволяете?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А то и позволяю! Варёк сказала мне, что ты и есть тот самый студент.

СЕРГЕЙ. А… Ну, если сказала… Тогда вы вправе делать со мной всё, что захотите, Софья Матвеевна.

Сергей картинно склоняет голову, изображая покорность.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Я тут, как дура, перед ним распинаюсь, про Варька всё рассказываю, а он… Деньги взял, чтоб её совратить!

СЕРГЕЙ. Я не взял.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Сядь! (показывает на стул)

Сергей послушно садится.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Значит, так…

Софья Матвеевна кидает свёрток на стол рядом с чайником.

Начинает возбуждённо расхаживать по комнате.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Не думала никогда, что скажу это… Но выхода нет.

Заходит Толя.

Сергей и Софья Матвеевна его не замечают, смотрят друг на друга.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Выхода нет. (словно убеждает себя) Да, выхода точно нет. Хочешь тендер выиграть?

Толя замирает.

Делает шаг назад, чтобы его не было видно.

СЕРГЕЙ. (растерянно) А при чём тут тендер?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Я спрашиваю – хочешь или нет?!

СЕРГЕЙ. Да… Хочу.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Так вот, ты его никогда не выиграешь. И никто из вас, дураков понаехавших, не выиграет. А выиграет тендер двоюродный брат мэра Гера – жирная сволочь, – и будут они с мэром потом государственные денежки между собой пилить.

СЕРГЕЙ. (усмехается) Спасибо, что предупредили.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Я не предупредила. Я предложила.

СЕРГЕЙ. Что предложили?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А ты не перебивай, торопыга. Чтобы выиграть тендер, ты должен стать членом семьи мэра.

СЕРГЕЙ. Интересно – как…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Я же говорю – не перебивай. Варя – его дочь. Женишься на ней, получишь свой тендер, ясно? Уж я позабочусь.

СЕРГЕЙ. Это… сейчас… правда, что вы сказали?

Софья Матвеевна грозно склоняется над Сергеем.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А похоже, что я шучу? Ты Варьке жизнь сломал, и мне тоже. Она аборт от тебя сделала, похоронила себя живьём, а ты тут глазками хлопаешь и спрашиваешь, не шучу ли я?!

СЕРГЕЙ. Как… аборт…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Ой, какие мы наивные! Не знаем, откуда дети берутся и как безотцовщина плодится! Короче, женишься на Варьке – выиграешь тендер. Ясно?

СЕРГЕЙ. (сглатывает) Ясно.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Согласен?

СЕРГЕЙ. Нет. То есть… (встаёт) А если Варя узнает, почему я на ней женился?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Не узнает. Я позабочусь.

СЕРГЕЙ. Хорошо. Я согласен.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. И учти. Обидишь Варька – удавлю! Собственными руками. Так что вынужден будешь жить с ней долго и счастливо.

СЕРГЕЙ. Хорошо.

Толя незаметно выскальзывает из комнаты.

СЕРГЕЙ. А можно Варин мобильный, чтобы на работу ей позвонить?

ЗТМ.

IX. ПАРИКМАХЕРСКАЯ

Варвара стоит возле пустого кресла, говорит по телефону.

ВАРВАРА. Что? (глаза начинают светиться счастьем) А почему ты делаешь его по телефону? Кого боишься, меня боишься?! (смеётся) Конечно, могу отказать. Тем более, что это второе предложение руки и сердца за сегодня.

Варвара берёт щётку для пола с длинной ручкой, начинает вальсировать.

ВАРВАРА. А вот не скажу, кто, помучайся… Помучайся. Я так мечтала всегда, чтобы ты помучился… И чтобы жизнь твоя оказалась в моих руках. Нажал кнопочку – ты счастливый. Нажал другую – и ты в аду. А если серьёзно… (останавливается) Серёж, почему всё это так вдруг… Я не понимаю. Мы же договорились – никаких обязательств, дружеский секс, или как это там называется. Не поверил? Не ври, иначе бы не переспал со мной. Ты поверил. А теперь – это… Хорошо, я отвечу вечером! На пирсе. А пока помучайся, помучайся. А я тоже помучаюсь, какую кнопку нажать – будь счастлив или иди к чёрту.

Варвара улыбается, нажимает отбой.

Продолжает вальсировать с щёткой.

Заходит Толя.

За спиной держит букет.

ТОЛЯ. (машет в камеру) Привет всем! У меня есть отличный сценарий для камеры!

Вытаскивает из-за спины букет.

Вручает Варваре.

ВАРВАРА. (возвращает букет) Не надо. Я знаю, что мама дала вам денег за то, чтобы вы избавили меня от депрессии.

ТОЛЯ. Я знаю, что ты знаешь. Этот букет из другой оперы, так что – возьми.

Возвращает букет Варваре.

ВАРВАРА. Из какой?

ТОЛЯ. Подожди, мне надо собраться с мыслями.

Толя садится в кресло.

Варвара берёт машинку, заносит над головой Толи.

ВАРВАРА. Ну, что, по традиции – налысо?

Толя смотрит на Варвару в зеркало.

ТОЛЯ. Варь, я люблю тебя.

ВАРВАРА. Что?

ТОЛЯ. Я люблю тебя, Варя.

ВАРВАРА. Дурацкая шутка, Толя. Даже для камеры. Кстати, сегодня на ней установили звук.

ТОЛЯ. Звук это хорошо. Значит, все услышат, что это не шутка.

ВАРВАРА. Тогда я не понимаю… Ничего не понимаю, Толя.

ТОЛЯ. Сейчас, подожди… Я должен подобрать слова. Это всё дико, я понимаю. И шансов у меня – никаких, – понимаю тоже. Такие, как ты, влюбляются один раз и на всю жизнь – дурацкий пафос в таких словах, – а на деле, если случается это чудо, к нему хочется прикоснуться, да ладно, прикоснуться, просто постоять рядом, чтобы лучи этого света хоть краем, вскользь, задели и согрели и тебя тоже. Это эгоистично, я понимаю. Варя, я жёсткий, неправильный человек, я испорченный большим городом человек… Я искалеченный бизнесом беспринципный циник. И только тут, в провинции, у моря, где идёт жестокая драка за этот тендер, я понял – к чёрту амбиции, всё бы отдал, чтобы оказаться на месте Серёги. Подумать только – лёгкий роман, ни к чему не обязывающий, – а приезжаешь через пятнадцать лет и узнаёшь, что был единственным и остаёшься единственным, и навсегда останешься единственным… Выходи за меня замуж, Варёк…

ВАРВАРА. Толя, ты же сам только что сказал – «Был единственным и навсегда останешься единственным». Это не про тебя, Толя. Это про Серёжу.

ТОЛЯ. Я же говорю – хоть рядом постоять с этим светом, погреться в его лучах…

ВАРВАРА. А! Поняла! Ты выпил…

ТОЛЯ. Нет. Я просто не привык говорить о чувствах. Не умею. Путаюсь. О бизнесе, о деньгах, о развлечениях, путешествиях, спорте – сколько угодно. А о чувствах… всё, что ни скажешь – или пошло, или глупо, или как пьяный…

ВАРВАРА. Спасибо тебе. Со мной никто так не говорил…

ТОЛЯ. Серёга никогда не ответит на твои чувства, не оценит их, не поймёт. Для него бабы – разменные монеты, расходный материал. Поэтому выходи за меня. Я дам тебе… Я не знаю, что дам. Восхищение, преклонение, уважение, защиту, нежность, трепет… Я не знаю, что ещё можно вложить в это слово – любовь…

ВАРВАРА. Странно… Это третье предложение выйти замуж всего за один день.

ТОЛЯ. (встаёт) Третье?

ВАРВАРА. Если я ничего не путаю и не сбилась со счёта, то третье. Странно дожить до тридцати с лишним лет, ни разу не свести никого с ума, а в один прекрасный день понять, что все тебя любят и все хотят на тебе жениться.

ТОЛЯ. И кто третий?

ВАРВАРА. Почему ты не спрашиваешь, кто второй?

ТОЛЯ. Хорошо… Ты мне отказываешь, я понял. Без вариантов. Я просто дурак, что предложил тебе это. Но я должен был сказать, должен, потому что со мной это первый раз в жизни, и ты должна это знать. Я знаю, кому повезёт, и мне больно. Потому что он ничего не даст тебе, кроме разочарований. Знаешь, почему Серый развёлся с женой?

ВАРВАРА. Толя… Не надо. Я не хочу это знать.

ТОЛЯ. Лучше узнай сейчас. Потому что уже через год с ним ты станешь обычной бабой – циничной, расчётливой, завистливой и любящей позлословить.

ВАРВАРА. Толя, ты только что говорил прекрасные вещи, и вдруг скатываешься до уровня злобного сплетника.

ТОЛЯ. Пусть. В любви каждый за себя. Серёга развёлся с женой, потому что ударил её однажды.

ВАРВАРА. Я бы с ним из-за этого не развелась…

ТОЛЯ Что?

Хватает Варвару за плечи, легонько встряхивает.

ТОЛЯ. Что ты сказала?

ВАРВАРА. Человек имеет право на всплеск эмоций, особенно любимый человек. Особенно, если эти эмоции не совсем положительные. Если он выплёскивает негатив на тебя, значит, ближе тебя у него никого нет…

ТОЛЯ. Варя. Варёк… Что ты несёшь… Эта первобытная жертвенность, она унизительна… Никто её не оценит, может быть, только я… Выходи за меня – не обижу, – ни словом, ни мыслью. Я не тороплю, ты подумай, взвесь всё, особенно то, что Серёга даже не вспомнил, как тебя зовут. А третий кто?!

ВАРВАРА. (улыбается) Я не успеваю следить за твоими мыслями, Толя.

ТОЛЯ. Я сам не успеваю. Никогда столько не говорил. Кто третий? Серёга, я, кто ещё сделал тебе предложение?

ВАРВАРА. Толя, звук пишется. Тебе не кажется, что сильно уж интересное кино получается забесплатно? Сядь, я подравняю тебе виски, чтоб наша встреча не выглядела совсем идиотской.

Толя садится в кресло.

Варя берёт ножницы, щёлкает ими у висков Толи.

ТОЛЯ. Варь, ты знаешь, а, кажется, у меня есть шанс.

ВАРВАРА. Почему тебе так кажется?

ТОЛЯ. Я немного экстрасенс.

ВАРВАРА. Ты поступил некрасиво, экстрасенс, когда взял деньги у моей мамы и согласился за мной поухлёстывать.

ТОЛЯ. Ну, знаешь, мама тоже хороша. Она не оставила нам выхода. А деньги бы мы ей всё равно вернули. Эй, эй! Ты мне сейчас ухо отстрижёшь!

ВАРВАРА. Сейчас модно с отрезанными ушами, терпи.

ТОЛЯ. Стой, я, кажется, догадался, кто третий. Квартирант?! Который на кипятильник жмотится?!

Толя встаёт, смотрит на Варвару.

ВАРВАРА. (показывает на камеру) Кино становится все более захватывающим. А как ты догадался?

ТОЛЯ. Я же говорю – экстрасенс.

ВАРВАРА. А знаешь, что… Я так долго была хорошей девочкой, что хоть раз хочу быть плохой.

ТОЛЯ. Уже страшно.

ВАРВАРА. И правильно. Я тоже могу быть циничной, злой и расчётливой.

ТОЛЯ. Говори быстрей, в чём заключается твоя женская месть, или я поцелую тебя без предупреждения.

ВАРВАРА. Сегодня вечером, в семь часов, я скажу, за кого выйду замуж. Всем кандидатам быть в сборе, форма одежды парадная, цветы, шампанское, фейерверк – обязательны.

Толя целует Варвару.

Варвара отвешивает ему шутливую пощёчину.

ВАРВАРА. Я же сказала – в семь часов.

ТОЛЯ. У меня есть шансы?

ВАРВАРА. Если бы не было, я бы не позвала.

ТОЛЯ. (в камеру) Понятно?! Мучайтесь теперь, девочки.

ВАРВАРА. В охране мальчики.

ТОЛЯ. Ну, и мальчики тоже. Ушёл покупать костюм.

Толя уходит, у двери оборачивается.

ТОЛЯ. Люблю тебя.

Уходит.

Варвара подходит к зеркалу.

Рассматривает себя.

Распускает волосы.

Убирает их, словно ищет тот вариант причёски, с которым будет выглядеть лучше.

Звонит.

ВАРВАРА. Пап, привет. Кажется, я выхожу замуж. Знаешь?! Откуда? И что мама тебе сказала?

Варвара слушает ответ, сходит с лица, без сил садится в кресло

ЗТМ.

Х. ДОМ ВАРВАРЫ

На столе стоят бутылка шампанского, цветы и бокалы.

Вокруг стола в костюмах сидят Сергей, Толя и Глеб Алексеевич.

У всех серьёзные, мрачные лица.

Глеб Алексеевич смотрит на часы.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Господа, а вам не кажется, что Варвара над нами просто подшутила?

СЕРГЕЙ. Нет, не кажется.

ТОЛЯ. Варя не тот человек.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Чёрт знает что… Первый раз в такой идиотской ситуации…

ТОЛЯ. Так, может, вы покинете поле боя, Глеб Алексеевич? Мы тут за любовь сражаемся, а вы, простите, за что? У вас нет шансов.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. (усмехается) Это мы ещё посмотрим, у кого тут нет шансов.

Снова мрачно молчат.

Заходит Софья Матвеевна.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Батюшки святы… Это что здесь? Поминки? (берет бутылку шампанского, рассматривает) Или радость какая?

СЕРГЕЙ. Пока непонятно, Софья Матвеевна. Варя в семь часов обещала сказать, за кого она выйдет замуж…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А вы, что, все трое…

ТОЛЯ. Да, мы все сделали ей предложение, Софья Матвеевна.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (в ужасе) Ой, беда…

СЕРГЕЙ. В каком смысле, Софья Матвеевна?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Да вы же… Да она… О, господи… (мечется по комнате) Сколько времени?! Уже без пятнадцати восемь!

ТОЛЯ. Варя решила помучить в нашем лице всё мужское племя, Софья Матвеевна. По-моему, это нормально. Что вас так пугает?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Да она же… Да вы…

Софья Матвеевна хватает телефон, звонит.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Не отвечает… Не отвечает, вы слышите?!

Сергей, Толя и Глеб Алексеевич встают.

ТОЛЯ. Я же говорю, решила помучить.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Слушайте, вы совсем идиоты? Все трое?! Подключите свои мозги, если они остались! Вы! Все! Трое! Делаете ей предложение! В один день! Почему?!

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Я – потому что люблю.

ТОЛЯ. Я тоже.

Софья Матвеевна подходит к Сергею.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А ты?

СЕРГЕЙ. Я – потому что хочу выиграть тендер.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Ну, хоть один честный попался! Подонки, да вы все решили жениться на Варьке, потому что за ней миллиарды! Которые можно пилить! Пилить! Пилить вместе с её папашей! Думаете, она не догадалась?! Она всё поняла! Слышите, подонки! Мерзавцы! Она догадалась! Ваши брачные игры убили её, иначе она была бы уже дома!

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Позвольте…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Заткнись, барбос старый! Ты первый понял, в чём дело – подслушал мой разговор с Григоричем! Заподозрил, проверил, удостоверился… И вперёд с сальным глазками! Чем брал? Небось, благородством, седыми висками, проплешиной и обещанием не дышать в её сторону?! Тебе… (показывает на Сергея) Тебе я сама предложила. А ты… (тычет в Толю) Ты… ты… Ты, мразь, с какого тут бока?

ТОЛЯ. Я ваш разговор подслушал… (кивает на Сергея)

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Вы убили её… Вы убили моего Варька… Вы убийцы!

ТОЛЯ. Это вы убийца, Софья Матвеевна. Вы! Для вас дочка как разменный пятак. Буйков ей понаставили красных. Я бы на её месте от такой жизни уже давно утопился.

Софья Матвеевна безумно смотрит на Толю.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Утопился бы… Утопился…

Бросается вон из дома.

Сергей открывает шампанское.

СЕРГЕЙ. Ну, что, господа. Выпьем за блестящий провал. Тендер, наверное, получит другой застройщик, не мы.

Глеб Алексеевич быстро выходит.

ТОЛЯ. (смотрит ему вслед) Вот гад… Не теряет надежды…

ЗТМ.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

XI. ПЛЯЖ

На деревянном помосте пирса сидит Софья Матвеевна.

Она плачет, прижав к лицу одежду Варвары.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Варёчек… Прости меня… Варёк…

К Софье Матвеевне подходит Глеб Алексеевич.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Я позвонил спасателям, они уже ищут тело.

Софья Матвеевна заплаканными глазами смотрит на него.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А если они его не найдут?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Должны найти. Самоубийство случилось недавно…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Как… Как мне вернуть вчерашний день, Глеб Алексеевич? Нет, хотя бы сегодняшнее утро… Теперь я знаю, как поступила бы.

Глеб Алексеевич садится рядом с Софьей Матвеевной.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Как, Софья Матвеевна?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Привязала бы её к себе, наручниками приковала, и ключ бы выбросила, Глеб Алексеевич.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Грустная картина была бы, Софья Матвеевна. Ещё грустнее, чем сейчас. Простите…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Была бы смелее, пошла бы и сама утопилась.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Плохая идея, Софья Матвеевна. Варя просто не была приспособлена для этой жизни – чужеродный элемент, слишком хрупкая и нежная. Не сломалась бы сейчас, сломалась бы потом – кто знает, что для неё лучше. Я думаю, она легко умерла. Я тонул как-то… Вдох – страшно, воздуха не хватает, а потом – хорошо, эйфория, будто летишь на воздушном шаре, а жизнь далеко, призрачная, несерьёзная и совсем неинтересная.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Жалко, что вы не утонули, Глеб Алексеевич, одной сволочью меньше стало бы…

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. А мы, сволочи, живучие. Крепкие. За жизнь цепляемся. Не то, что Варенька. Вышла бы за меня и горя не знала.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Жалко, что сил вас ударить нет.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. И мне жалко. Знаете, иногда приятно получать наказание. В этом есть искупление. Когда наказан, можно дальше грешить.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Замолчите… Хотя нет, говорите… Вы какие-то нереальные вещи болтаете, и мне кажется, что я вот-вот проснусь…

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Я слышал, что с человеком, убитым горем, нужно всё время разговаривать. Хоть о чём, хоть про что, любую пургу гнать, лишь бы не оставлять его одного в беде. Софья Матвеевна, поговорите с мэром, пусть он отдаст победу в тендере мне. А уж я вас не обижу. Хотите, процент вам буду перечислять, а хотите, замуж за меня идите, в семье деньги целее будут.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (тихо) И зачем Варька погибла? Ради чего?! Хотя бы в эти первые часы после её смерти можно не говорить о тендере и деньгах? Хоть на чуть-чуть её смерть приподнимет хоть кого-нибудь над жадностью и желанием любыми путями подобраться к кормушке?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Жизнь продолжается, Софья Матвеевна. А чтобы жить – нужна кормушка, закон природы.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Да нет такого закона природы, чтобы люди из-за других топились, Глеб Алексеевич. Вы же ей в душу нагадили все, и я получается тоже…

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Значит, не поговорите? А ведь на одну пенсию жить тяжело…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Тяжело жить, когда дочь потерял, Глеб Алексеевич, из-за таких уродов, как вы.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Вы всё-таки подумайте, Софья Матвеевна. Я человек тихий… порядочный – в узком смысле этого слова… Если согласитесь, всем хорошо будет.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Если вы сейчас не замолчите, Глеб Алексеевич, я умру от разрыва сердца. Не надо измываться над моим горем, вы же прямо над телом… Варька… неостывшем ещё, сплошное кощунство разводите. Уходите.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Не могу. Вас нельзя оставлять одну.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. К чёрту идите. Там монеты золотые звенят и сковородки от жара плавятся – вам туда.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. И всё-таки подумайте, Софья Матвеевна, над моим предложением…

К пирсу подходят Толя и Сергей.

Толя пьёт из горла шампанское.

ТОЛЯ. Предложением?! Мне показалось или я слышу слово «предложение»?

Сергей берёт туфли Варвары.

СЕРГЕЙ. Может, она просто пошла поплавать?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. И плавает уже три часа. Умейте смотреть правде в глаза, молодой человек. Из-за вас погибла хорошая, честная женщина.

СЕРГЕЙ. (мрачно) Из-за вас тоже.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Меня-то она не любила. А вот вас, судя по всему – да. Не хотите помочь спасателям в поисках тела?

СЕРГЕЙ. Больше всего на свете я хочу, чтобы не было этой командировки.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Если бы Варёк оставила ребёнка, я бы сейчас не осталась одна… (плачет)

Толя протягивает Софье Матвеевне шампанское.

ТОЛЯ. Глотните… Простите, дурацкое предложение, понимаю… Но вы всё равно глотните.

Софья Матвеевна отталкивает его руку с бутылкой.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (подняв глаза к небу) Господи! Верни мне, пожалуйста, дочь! Умоляю, верни! Я не могу без неё! Кровинка моя… Ребёнок мой выстраданный… Вернись, Христом Богом прошу!

Из-за спины у всех появляется Варвара – она босиком, в закрытом купальнике.

На поясе короткая юбка из пальмовых листьев на манер туземцев.

Волосы у Варвары распущены.

В руках бокал с разноцветным коктейлем.

Варвара некоторое время смотрит на всех, потягивает коктейль через трубочку.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Верни мне дочь, господи! Или меня к себе забери!

ВАРВАРА. Мам, я здесь.

Все оборачиваются.

Потрясённо смотрят на Варвару.

Повисает пауза.

Софья Матвеевна, обмякнув, сползает в обморок.

Глеб Алексеевич едва успевает её подхватить.

Сергей и Толя помогают ему осторожно уложить Софью Матвеевну на песок.

ВАРВАРА. А что здесь происходит?

СЕРГЕЙ. Спасатели ищут твоё тело. Уже два часа.

ТОЛЯ. Да. И не могут найти.

ВАРВАРА. Какое тело? Зачем? Вы, что, подумали, что я утонула?

СЕРГЕЙ. А что ещё можно было подумать? Одежда на берегу, тебя нет, ночь, звёзды, ну, и… другие неприятные обстоятельства.

ВАРВАРА. Я в клубе была. Искупалась, познакомилась с Рубеном, и мы пошли в бар.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. (садится) С кем… познакомилась?

ВАРВАРА. С Рубеном. Он армянин. Врач-нейрохирург. Я за одеждой пришла, а тут вы…

Софья Матвеевна с трудом поднимается.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Как – армянин?! Как – армянин, Варя?!

ВАРВАРА. Мам, не переживай, он с женой. Они ждут меня в баре. Прекрасные люди, у жены – день рождения. Мы веселимся.

Варвара забирает свою одежду и туфли.

Все потрясённо на неё смотрят.

ВАРВАРА. Ах, да… Я должна извиниться. Не пришла сегодня в семь часов. Позвонил папа и все рассказал… Ну, в общем, мне надо было это как-то осмыслить. Поэтому я и ушла сюда. Давайте, я завтра скажу, за кого выйду замуж. Ладно? Утром.

Варвара уходит.

Все смотрят ей вслед.

ТОЛЯ. Троллинг восьмидесятого уровня.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Варя… Варёк!

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Нужно сообщить спасателям, чтобы они отменили поиски.

Сергей вырывает у Толи из рук бутылку.

Допивает шампанское.

ЗТМ.

XII. ДОМ ВАРВАРЫ

Варвара сидит у окна на подоконнике.

Она в домашней одежде, волосы распущены.

Заходит Софья Матвеевна, у неё несчастный вид.

Голова перемотана полотенцем.

Софья Матвеевна болезненно морщится.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Сидишь?

ВАРВАРА. Сижу.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. С ночи сидишь?

ВАРВАРА. С утра… Не спалось что-то.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Ну, сиди, сиди…

Выходит.

Возвращается.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. А на работу чего не идёшь?

ВАРВАРА. Отгул взяла.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Ну, ну…

Выходит.

Тут же заскакивает обратно.

В возмущении срывает с головы полотенце.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Ты понимаешь, что чуть не убила меня?! Я ведь утопиться вслед за тобой хотела! И утопилась бы… если бы не Глеб Алексеевич!

ВАРВАРА. Мам, ну, откуда я могла знать, что одежда, оставленная на берегу, может заставить тебя утопиться? Не надо придумывать то, чего нет.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Всё ты прекрасно знала! Знала, что я депрессии твоей боюсь, что трясусь, как бы ты руки на себя не наложила! Знала! И специально сделала вид, будто утопилась! А сама в кустах сидела! И наблюдала! Любовалась, как меня ломает!

Варвара слезает с подоконника, поднимает с пола полотенце.

Подходит к Софье Матвеевне.

ВАРВАРА. А даже если и так… Если и так… Ты это заслужила. Ты заслужила мою смерть, моё самоубийство… Избитое о камни тело, спутанные мокрые волосы… А может, даже лучше, чтобы вообще не нашли никакого тела. И чтобы шёпот за твоей спиной – «Довела дочку… Довела дочку»…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Какая же ты, оказывается…

ВАРВАРА. Какая? Жестокая?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Дура. Считаешь, что я жизнь тебе загубила? Да ты всегда делала то, что я хочу не потому, что любила меня или боялась, а потому что сама ни на что неспособна. Да! Неспособна на поступок – рискнуть боишься, ошибиться. Силы не рассчитать. Без жилья боишься остаться, без работы какой-никакой… Без юбки моей, за которую всегда спрятаться можно и которую в случае чего обвинить удобно – ведь это юбка во всём виновата, потому что прятала меня и укрывала от всех невзгод, а я этих невзгод хотела, я мечтала я о них!

Варвара стоит, не глядя на Софью Матвеевну.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Что?! Неправда?!

ВАРВАРА. Нет.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Если бы это было неправдой, ты давно сбежала бы в свой театральный или куда там… И ребёнка бы сохранила, сказала бы – хоть режь меня, мама, а ребёнка оставлю! Но ты же не сбежала и не оставила! В салон свой каждый день ходишь с кислой миной, и ножницами – вжик-вжик… Уныло так, однообразно… Вжик-вжик… А ведь даже «вжик-вжик», Варёк, можно делать с радостью и интересом, ты ведь людей красивыми делаешь… Разве можно от этого радость не получать? Я ведь глаза твои зажечь хотела, Варёк – хоть каким-то огоньком. И тогда, когда на аборте настояла тоже этого хотела! Тебе ведь ребёнок не для радости нужен был, а для того, чтобы шанс иметь Сергея своего захомутать, если он на горизонте появится. И сейчас, когда тендер Сергею пообещала за то, что он женится на тебе, я тоже зажечь хотела тебя, от хмури этой избавить, несчастье вечное твоё победить, наконец – одним отчаянным и решительным шагом! Если бы ты знала, Варёк, чего мне стоило попросить у папаши твоего для Сергея тендер! Ты бы видела, как у этого гада глаза загорелись – что, пришла всё-таки ко мне на поклон, признала, что дочь моя?! Тьфу, вспоминать тошно…

ВАРВАРА. Лучше бы ты, мама, занялась своей личной жизнью.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Чем? Чем-чем ты сказала заняться?! Какой такой личной жизнью, где нет тебя, я должна заняться?! Тридцать три года моя личная жизнь – это ты, дурында!

Заходит Глеб Алексеевич в костюме.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Утро доброе.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Что, чайничек подогреть?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Нет, я за ответом. На вчерашний вопрос. Вернее, на предложение руки и, так сказать, сердца. Я к вам, Варенька.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Вот упорный… И беспринципный.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. В моём возрасте это достоинство, Софья Матвеевна.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Ну, да, если с другими достоинствами туговато, то конечно! Беспринципностью можно махать как флагом. Я вам такой тёщей стану, Глеб Алексеевич, если что… Пятый угол у меня искать будете в своём загородном доме! Из собачей миски заставлю есть и на коврике спать в прихожей!

ВАРВАРА. Мама, позови Толю с Сергеем.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Видали?! Мама как лакей тут – позови, принеси, подай, подотри…

Уходит.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Вы сегодня очаровательны, Варенька.

ВАРВАРА. Обойдёмся без пошлостей, Глеб Алексеевич.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Да как же без них обойтись, Варенька. Что ни сделай, что ни скажи – пошлость страшнейшая. Особенно в сложившейся ситуации.

ВАРВАРА. Вот уж не ожидала, что у вас есть чувство юмора.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Накиньте-ка мне очко в вашей брачной канцелярии, Варенька. Может, поможет… С тендером.

Заходит Толя.

ТОЛЯ. (мрачно) Привет всем участникам шоу.

ВАРВАРА. Доброе утро, Толя.

Толя садится на диван.

Заходит Софья Матвеевна.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Я поприсутствую, ладно? Чтоб зятя первой поцеловать и поздравить.

Садится за стол.

ВАРВАРА. А где Сергей?

ТОЛЯ. Я думал, он уже здесь.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Тут записка какая-то…

Берёт со стола записку.

Варвара забирает у Софьи Матвеевны записку.

ВАРВАРА. (читает) «Удачи всем в борьбе за тендер. Устал участвовать в этом цирке. Варя, прости».

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Что значит – «Варя, прости»? Он, что, уехал?

Толя выхватывает у Варвары записку, пробегает глазами.

ТОЛЯ. Чёрт, удрал!

ВАРВАРА. А я знала, что он лучше вас всех… Все сбежались, как стадо на водопой. А Серёжа уехал. Он гордый.

ТОЛЯ. Легко быть гордым, когда знаешь, что другим всё равно ничего не светит. Варь, плюнь на него. И на старпёра этого тоже плюнь. Выходи за меня.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. И правда, Варь… Из всех троих Толя больше всех внушает доверие.

ВАРВАРА. Хорошо. Допустим, я соглашаюсь. Переезжаю в Москву. Вы с Сергеем получаете тендер и строите здесь большой гостиничный комплекс… Сергей директор, ты заместитель.

ТОЛЯ. Наоборот.

ВАРВАРА. Ладно, Сергей заместитель, ты – директор. Значит, ты ездишь в командировки чаще. А Сергей остаётся в Москве. И ты знаешь, что я по нему с ума схожу. Живу с тобой, а люблю Серёжу. У тебя сердце будет на месте в этих командировках?!

ТОЛЯ. Если ты выйдешь замуж, то никогда не изменишь. Никому. Ни мне, ни даже этому… (кивает на Глеба Алексеевича) Просто не изменишь, и всё. У тебя матрица такая. Надёжная.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Варенька, я того же мнения. Как и Анатолий. Не томите, сделайте выбор.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Варёк, выбирай уже скорей. Тошно от разговоров этих.

Варвара подходит к Глебу Алексеевичу.

ВАРВАРА. Глеб Алексеевич, у вас глупый вид…

Улыбается, поворачивается к Толе.

ВАРВАРА. Толя, и у тебя глупый. Мама, а у тебя жалкий.

Варвара берёт сумку, достаёт из неё бумаги.

ВАРВАРА. Сейчас я вас всех удивлю. А может, обрадую. Или расстрою… Я не знаю…

Разворачивает бумаги, показывает.

ВАРВАРА. Это генетический тест. Мэр, с которым вы все так хотели породнится… не мой отец. Не мой отец, слышите?! Не мой отец!

Повисает пауза.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Как не твой?

ВАРВАРА. Мам, тебе лучше знать – как.

Софья Матвеевна выхватывает у Варвары бумаги.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Не может быть!

Читает, шевеля губами.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Да не может быть… Не может такого быть!

ВАРВАРА. Ну? Есть ещё желающие жениться на мне?

Толя и Глеб Алексеевич молчат.

ВАРВАРА. Ну?! Что вы молчите?! Вы же любите меня! Толя! Глеб Алексеевич! Или без тендера я вам не нравлюсь?!

Толя и Глеб Алексеевич молчат.

ВАРВАРА. Сколько слов любви я услышала за последний день, каких трогательных признаний наслушалась! Только Сережа был честный, только Серёжа. Предложение и то сделал по телефону, чтобы в глаза не смотреть.

Варвара берёт сумку, идёт к выходу.

У двери оборачивается.

ВАРВАРА. Всё-таки Серёжа лучше вас. Он хотя бы не попал в эту идиотскую ситуацию.

ТОЛЯ. Ну, да… Или узнал о результатах теста раньше нас.

Варвара уходит.

Софья Матвеевна что-то считает, загибая пальцы.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Нет… не может быть… Как так-то… Ну, нет… Или… Да нет… не может быть…

ЗТМ.

XIII. ПЛЯЖ

Сергей сидит на пирсе.

Сзади к нему подходит Варвара.

Садится спиной к спине.

ВАРВАРА. Я знала, что ты здесь. Почувствовала.

СЕРГЕЙ. Понял, что не смогу уехать, не попрощавшись.

ВАРВАРА. Не надо. Я знаю, что поезда задерживаются – авария на переезде, тепловоз сошёл с рельсов, поэтому ты здесь.

СЕРГЕЙ. Я рад, что ты перестала жить фантазиями и научилась смотреть реальности в глаза.

ВАРВАРА. Да я всегда умела. Даже нет, не так – это я умею лучше всего. Иначе бы не осталась жить в этом курортном захолустье и не работала бы в дешёвой парикмахерской. Мама правильно сказала – я трусиха, рисковать не умею, боюсь почву под ногами потерять и крышу над головой. А знаешь, я ведь, и вправду, утопиться хотела. Ушла с головой под воду и вдруг подумала – все будут винить себя в моей смерти. Ты, мама, Толя, Глеб Алексеевич и даже… мэр.

СЕРГЕЙ. (усмехается) Мама – может быть. О других ты слишком хорошего мнения.

ВАРВАРА. Это тебе только кажется, что ты и другие ни в чём бы себя не винили. Винили бы – и ещё как! Может, не сейчас, не сразу… Прошло бы еще лет десять или даже двадцать, и как-нибудь, однажды, почти засыпая, ты бы вдруг вздрогнул от страшной мысли – из-за меня погибла здоровая молодая женщина. Я виноват, только я. Я был циничным, грубым, злым, я был подонком, и поэтому она не захотела жить… Совесть, она, знаешь, просыпается иногда внезапно, нападает из-за угла с ножом и ранит в самое сердце. Можно даже умереть от инфаркта.

Сергей ловит руку Варвары, сжимает, улыбается.

СЕРГЕЙ. Спасибо, что спасла меня от инфаркта.

ВАРВАРА. (улыбается) Рубен спас. Сама я бы уже не выплыла. Они с женой плавали рядом. Оба врачи – оказали первую помощь, отвели в бар, отогрели, напоили, мозги вправили.

Сергей встаёт.

Варвара тоже.

СЕРГЕЙ. Ты чудесная.

ВАРВАРА. Ты поэтому взял билет и решил уехать?

СЕРГЕЙ. Да. Противно стало стоять в очереди на тендер.

ВАРВАРА. Ты бы видел их лица, когда они узнали, что мэр не мой отец. Особенно мамино…

СЕРГЕЙ. Не понял…

ВАРВАРА. Да, генетическая экспертиза показала, что папа совсем не папа. Он так расстроился. Даже заплакал. Я привык, говорит, к тебе, дочка. Полюбил. Внуков нянчить мечтал. А давай, говорит, порвём эту экспертизу к чертям собачьим.

СЕРГЕЙ. Но ты не порвала, потому что захотела посмотреть на наши лица.

ВАРВАРА. На их лица. Я знала, что ты уедешь. А хочешь, я попрошу папу, который уже не папа, но всё равно меня любит, чтобы тендер выиграл ты?

СЕРГЕЙ. Нет, не хочу.

ВАРВАРА. Тебе не нужно будет жениться на мне. Я просто буду знать, что у тебя всё хорошо, ты счастлив, и мне этого будет достаточно.

СЕРГЕЙ. Нет, мне эти деньги поперёк горла будут стоять. Как ты говоришь, совесть может напасть из-за угла, внезапно… Не хочу, чтобы она нападала. Пусть будет относительно чистой. Хочу спать спокойно.

Варвара целует Сергея.

ВАРВАРА. Я знала, что ты лучше всех.

Появляется Толя с рюкзаком.

ТОЛЯ. Привет влюблённым! Я не помешал?

Варвара убегает.

СЕРГЕЙ. Привет. Что, заднюю скорость включил? Не понравилась экспертиза?

Толя садится на рюкзак.

ТОЛЯ. А что ещё делать? После всех этих любовных страстей шансы выиграть тендер равны нулю. А с такой экспертизой и подавно. Чувствую себя последним кретином.

СЕРГЕЙ. Ну, почему… Мэр так полюбил Варю, что готов плюнуть на экспертизу.

ТОЛЯ. (вскакивает) Ты серьёзно?

СЕРГЕЙ. Абсолютно. Варя сказала.

ТОЛЯ. Чёрт… А ты что?

СЕРГЕЙ. Я уезжаю.

ТОЛЯ. Чёрт…

Хватает рюкзак, собирается бежать за Варварой.

Сергей хватает Толю за грудки, вырывает рюкзак.

СЕРГЕЙ. И ты уезжаешь тоже.

ТОЛЯ. Серый… Ты охренел?! Это огромные бабки! Возможность стабильно работать на десять лет вперёд! Связи! Заказы! Вес! В этом… в бизнес-сообществе! С нами начнут считаться и уважать!

СЕРГЕЙ. Если ты не уедешь, я тебя утоплю.

Толя обречённо садится на рюкзак.

ТОЛЯ. Дурак… Тут вредный воздух, у всех отказывают мозги… Когда ближайший поезд?

СЕРГЕЙ. Вечером.

ТОЛЯ. Пойду поплаваю.

Встаёт, раздевается.

СЕРГЕЙ. Не утопись с горя.

Толя бежит по пирсу к воде.

ТОЛЯ. (на бегу) Не боись, Серый! (цитирует Бродского)

«Пусть и вправду, Постум, курица не птица,

но с куриными мозгами хватишь горя.

Если выпало в Империи родиться,

лучше жить в глухой провинции у моря»!

Скрывается из виду, слышен всплеск воды.

ЗТМ.

XIV. ДОМ ВАРВАРЫ

Варвара сидит у окна на подоконнике.

Грызёт яблоко.

Заходит Софья Матвеевна.

Она при полном параде – причёска, макияж, брючный костюм, туфли на каблуках.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Варёк, тебе мой паспорт не попадался?

ВАРВАРА. Нет, мам, не попадался.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Да что ж такое, весь дом обшарила, найти не могу.

ВАРВАРА. А зачем тебе паспорт?

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Даже не знаю, как сказать. В общем, Варёк…

Замечает на столе пустой таз.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Батюшки святы… А где яблоки?

ВАРВАРА. Съела.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Целый таз?! Ты съела целый таз яблок?!

ВАРВАРА. Ну, да… Как-то так получилось. Нервное, наверное.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Это не нервное, Варёк… Это… Когда ты в прошлый раз беременная ходила, ты ведро огурцов слупила, свежих, только что с грядки.

ВАРВАРА. Перестань, мам. Я же говорю – нервное.

Заходит Глеб Алексеевич.

Он в костюме, с чемоданом.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Софочка, куда ты пропала, такси уже ждёт…

ВАРВАРА. Софочка?! Я что-то пропустила?

Софья Матвеевна отмахивается от Глеба Алексеевича.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Да подожди ты… Я, кажется, никуда, не еду. Варёк беременный… Беременная. Опять.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Как же так, Софочка…

ВАРВАРА. Во-первых, я не беременная, а во-вторых, даже если и так – что тут вообще происходит?

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Мы с вашей мамой, Варенька, решили жить вместе. Я предложил ей перебраться в Москву, она согласилась. Предупреждаю, никаких меркантильных интересов с моей стороны нет, только чистая симпатия и желание состариться в приятной компании.

ВАРВАРА. Мама…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Что – мама! Ты же сама говорила, займись личной жизнь! Я и… занялась. Только какая теперь личная жизнь, если ты целый таз яблок слупила! Всё! Я никуда не еду!

ВАРВАРА. Едешь! Глеб Алексеевич, забирайте её. Можно силой.

Глеб Алексеевич обнимает Софью Матвеевну, ведёт к двери.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Софочка… Варя права. Она взрослая женщина, ей не нужна опека…

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Куда?! У меня паспорта нет! Я его потеряла! Всё! Это знак – нельзя мне никуда ехать! Я остаюсь. Точка.

Варвара встаёт с подоконника.

ВАРВАРА. Мама, пожалуйста, уезжай. Без паспорта, без вещей, босиком, уезжай, пожалуйста, умоляю тебя…

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. О! А вот и паспорт!

Хватает с подоконника паспорт.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Вы на нём сидели, Варенька! Софочка… Это знак!

Победно машет паспортом в воздухе.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Это знак!

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Я ни-ку-да не по-еду! Она без меня пропадёт.

ВАРВАРА. Я с тобой пропаду, мама!

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. По-моему, Варя права. Нужно оставить её в покое.

С улицы слышен гудок такси.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Нет! Мой ребёнок! Единственный! Беременный…

Глеб Алексеевич, обняв, уводит Софью Матвеевну.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Вот именно потому, что единственный и беременный… Во имя всех святых, Софочка, поехали! У меня рай… Рай в Москве! Душ настоящий, туалет не на улице, три туалета, и все не на улице! А ещё садик с розами, им требуется женская рука.

Софья Матвеевна останавливается в дверях.

СОФЬЯ МАТВЕЕВНА. Варёк! Ты хочешь знать, кто твой настоящий отец?

ВАРВАРА. Потом, мама… Потом! Скажешь по телефону, сейчас это неважно. Уведите её, Глеб Алексеевич.

Глеб Алексеевич обнимает Софью Матвеевну.

Они уходят.

Варвара улыбается.

Возвращается Глеб Алексеевич, у него растерянный вид.

ГЛЕБ АЛЕКСЕЕВИЧ. Варенька… Там… Не знаю даже, как и сказать… Впрочем, сейчас сами увидите…

За окном раздаётся гудок такси.

Глеб Алексеевич уходит.

Варвара пожимает плечами, подходит к пустому тазу.

Грустно вздыхает.

Заходит Сергей.

СЕРГЕЙ. Варь, я вернулся… Плюнул на всё и приехал обратно. Насовсем. Не прогонишь?

Варвара молчит.

СЕРГЕЙ. Я прорабом устроюсь на стройку, к Гере, который тендер выиграл…

ВАРВАРА. (оборачивается) Серёж, ты сможешь починить лестницу?

СЕРГЕЙ. Что?

ВАРВАРА. У лестницы две ступеньки сломались, сможешь их починить? Я ужасно яблок хочу, а без лестницы их не сорвать.

СЕРГЕЙ. Я попробую. Строитель я, в конце концов, или нет?

Подходит к Варваре, обнимает её, целует.

Гаснет свет.

ВАРВАРА. (в темноте) Ну, началось…

СЕРГЕЙ. Ты как хочешь, а я на выборах все равно за Григорича проголосую…

ЗТМ.

ЗАНАВЕС

ВНИМАНИЕ! ВСЕ АВТОРСКИЕ ПРАВА НА ПЬЕСУ ЗАЩИЩЕНЫ ЗАКОНАМИ РОССИИ, МЕЖДУНАРОДНЫМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ, И ПРИНАДЛЕЖАТ АВТОРУ. ЗАПРЕЩАЕТСЯ ЕЕ ИЗДАНИЕ И ПЕРЕИЗДАНИЕ, РАЗМНОЖЕНИЕ, ПУБЛИЧНОЕ ИСПОЛНЕНИЕ, ПЕРЕВОД НА ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ, ВНЕСЕНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ В ТЕКСТ ПЬЕСЫ ПРИ ПОСТАНОВКЕ БЕЗ ПИСЬМЕННОГО РАЗРЕШЕНИЯ АВТОРА.
ПОСТАНОВКА ПЬЕСЫ ВОЗМОЖНА ТОЛЬКО ПОСЛЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПРЯМОГО ДОГОВОРА МЕЖДУ АВТОРОМ И ТЕАТРОМ.

Email:

© Ольга Степнова. 2004-2015