ВЫБЕРИ МЕНЯ!
комедия
Известная певица Юлия потеряла личного помощника Георгия. Вернее, Георгий пропал без вести во Вьетнаме, уехав туда в отпуск. Теперь Юлии предстоит череда собеседований с претендентами на должность «Георгия», потому что без личного помощника она как без рук. Проблема в том, что Георгия заменить невозможно – он был мастером на все руки и умел предугадывать любое желание Юлии. Но каждый из претендентов просто обязан занять место «Георгия», иначе жизнь его превратится в неминуемую катастрофу. Юлии предстоит сделать нелёгкий выбор, а её секретарь Ариадна совсем ей в этом не помогает. Но главный вопрос скрывается гораздо глубже, кто нужен Юлии – личный помощник или только Георгий? И какая тайна скрывается за его исчезновением…
|
Действующие лица: ЮЛИЯ АРИАДНА ГЕОРГИЙ ГЕРМАН ИВАН ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ АЛЁНА АЗАМАТ |
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
I. КАБИНЕТ ЮЛИИ
Кабинет больше похож на будуар – зеркало на стене, оттоманка в барочном стиле, большая роскошная ширма.
На рабочем столе – легкий художественный беспорядок.
На почётном месте в центре – большой портрет Юлии с микрофоном, в шикарном концертном платье, по которому можно безошибочно определить, что она звезда мирового масштаба.
Надпись на портрете – «SuperStar!»
Рядом, в рамках на стене золотые и платиновые диски.
Юлия ходит по кабинету в полупрозрачном пеньюаре.
В одной руке сигарета в мундштуке, в другой телефон.
ЮЛИЯ. Не могу, дорогая. Не могу, не могу, не могу. Сегодня покер без меня, а может, и завтра тоже. Нет, никак… Ты же знаешь, Георгий пропал без вести во Вьетнаме, я уже месяц без личного помощника, у меня все дела летят к чёрту – я ничего не успеваю, никуда не могу вовремя доехать, утрясти гастрольный график никак не получается, всё из рук валится. (останавливается перед зеркалом) И выгляжу я паршиво – господи, ты бы только знала, как паршиво я выгляжу! Да я буду искать нового Георгия, а что же мне ещё делать… Сегодня весь день собеседования, боюсь, затянется всё до ночи, поэтому без меня, без меня… (затягивается) По объявлению, где ж их ещё набирать… Ариадна, моя секретарша, провела предварительный отбор. Она же опытная, ты знаешь – цербер в юбке, глаз-алмаз. Да знаю я, что второго Георгия не найти, не сыпь соль на рану… Это был идеальный помощник. (вздыхает) Пропал, словно в воду канул, эта странная записка на столе… Почему Вьетнам?! Зачем Вьетнам?! Ну, устал, ну, захотел в отпуск – почему нельзя выбрать какую-нибудь страну поближе?! Эти джунгли, в них же нужно уметь выживать, а Георгий был городским человеком. Очень городским. Но ему захотелось экзотики, а страдаю я. Что? (затягивается) Нет, женщин я не рассматриваю, они же все дуры. Ариадна исключение, она на женщину не похожа, нежно люблю её за это. Нет, возраст не ограничивала, для меня главное – деловые и личные качества, буду определять их на глаз. (смеётся) Нет, это ты наощупь определяешь, а я – полагаюсь на свою интуицию… У меня есть очень точный набор тестов, он никогда меня не подводил в подборе персонала…
Заходит Ариадна – типаж «мужик в юбке».
Ей лет пятьдесят с лишним.
Высокая, как гренадёр
С мужскими чертами лица.
С мужским голосом и повадками.
АРИАДНА. Мадам Юлия! Кандидаты к просмотру готовы! Прикажете приглашать по одному?
ЮЛИЯ. (прикрыв трубку рукой) Ариадна, дорогуша, ты когда стучать научишься?
АРИАДНА. Я стучала, мадам Юлия, видимо, вы не слышали.
ЮЛИЯ. (в трубку) Всё, дорогая, у меня там целый взвод потерпевших ждёт… Претендентов, то есть. Давайте, не скучайте там без меня. Звони, дорогая, конечно, а то я с ума тут сойду от этого кастинга.
Нажимает отбой, тушит сигарету.
АРИАДНА. Мадам Юлия, вы в таком виде будете принимать?
ЮЛИЯ. Ариадна, я только что сказала Жанне, что вы не дура в отличие от других женщин.
АРИАДНА. Это означает, что я сморозила глупость?
ЮЛИЯ. Да! Скажите этим… кандидатам… претендентам… нет, соискателям на должность Георгия, что я буду готова минут через двадцать.
АРИАДНА. Хорошо.
ЮЛИЯ. Кстати, сколько их человек?
АРИАДНА. Я не считала, мадам Юлия.
ЮЛИЯ. О, боже! Ну, примерно!
АРИАДНА. Тьма тьмущая. Примерно как рота солдат
ЮЛИЯ. Кошмар. Предложите им пока кофе.
АРИАДНА. Хорошо. Только у нас сломалась кофемашина. Ей всегда занимался Георгий.
ЮЛИЯ. О! Отлично! Вот и первое тестовое задание. Кто починит кофемашину, тот заходит первый.
АРИАДНА. А если её никто не починит?
ЮЛИЯ. Значит, никто не зайдёт. Всех – вон.
АРИАДНА. По-моему, вы неправы, мадам Юлия. Вы опять останетесь без помощника. Георгия заменить невозможно, максимум, что можно – это найти его бледную копию.
ЮЛИЯ. (машет рукой) Ладно… Вы правы. Так жить больше невозможно. Через десять минут можешь запускать первого.
АРИАДНА. Хорошо, мадам Юлия.
Уходит.
Юлия заходит за ширму.
Сверху видно, что она переодевается.
Заходит Герман.
Ему около сорока лет.
Он с брюшком, в костюме и галстуке.
Растерянно оглядывает пустой кабинет.
Встречается глазами с Юлией поверх ширмы.
ГЕРМАН. Здрас-сти…
ЮЛИЯ. Вам же сказали – через десять минут.
ГЕРМАН. Нет, сказали, что самый смелый может рискнуть сейчас. Я рискнул…
ЮЛИЯ. (кричит) Ариадна! Уволю к чёртовой матери!
ГЕРМАН. Мне уйти?
ЮЛИЯ. А зачем тогда рисковали?
ГЕРМАН. (потупившись) Чтобы не мучиться неизвестностью… Я всегда экзамены сдавал первый. Провалил так провалил. Без мучений и ожиданий.
ЮЛИЯ. Какой-то вы неуверенный… Вы мне не подходите.
ГЕРМАН. (понурившись) Извините… Тогда я пошёл…
ЮЛИЯ. Стойте!
Герман замирает.
ЮЛИЯ. Идите сюда, я «молнию» не могу застегнуть.
ГЕРМАН. Молнию?…
ЮЛИЯ. Она зацепила мне кожу, быстрее! Спасите! А-а!
Герман бросается за ширму.
Там возня.
ЮЛИЯ. Осторожнее… А-а!
ГЕРМАН. Не двигайтесь! Замрите, я сказал! Что вы бьётесь, как рыба на крючке!
ЮЛИЯ. Не трогайте меня здесь! Здесь тоже не трогайте!
ГЕРМАН. Или не трогайте или спасите, уж что-то одно! Хоп! Упакованы.
Юлия выходит из-за ширмы, поправляет волосы.
ЮЛИЯ. Поздравляю. Первый тест вы успешно прошли.
Садится за стол.
ГЕРМАН. (выглядывает из-за ширмы) Это был тест?
ЮЛИЯ. Ну, да. Тест на сообразительность и быстроту реакции в критической ситуации.
Герман выходит из-за ширмы.
ГЕРМАН. Тоже мне… критическая ситуация.
ЮЛИЯ. Это очень критическая ситуация. Очень. Справились хорошо. На четвёрочку.
ГЕРМАН. Спасибо. А на пятёрочку – это как?
ЮЛИЯ. А на пятёрочку – это всё то же самое, только в два раза быстрее и не прикасаясь ко мне. Так сделал бы Георгий.
ГЕРМАН. Ну, знаете… Это опыт нужен. Немаленький…
ЮЛИЯ. Садитесь.
Герман садится на стул напортив Юлии.
ЮЛИЯ. Представьтесь.
ГЕРМАН. Герман Суханкин.
ЮЛИЯ. Возраст?
ГЕРМАН. Тридцать пять… тридцать восемь лет.
ЮЛИЯ. Не поняла.
ГЕРМАН. Тридцать восемь с половиной, но чувствую себя на тридцать пять.
ЮЛИЯ. Отлично. Выкручиваться умеете.
ГЕРМАН. Как Георгий? На пятёрочку?
ЮЛИЯ. Ну, до Георгия вам далеко. Женаты?
ГЕРМАН. (помолчав, трагически) Вдовец.
ЮЛИЯ. Боже мой… Можно подробнее?
Герман отводит глаза, молчит.
ЮЛИЯ. Понимаете, Герман, мой личный помощник – должность особенная… Это много профессий в одном лице – стилист, шофёр, телохранитель, повар – да, повар, исполняющий любые капризы, – слесарь, автомеханик, доктор, дипломат, немножко бухгалтер и в первую очередь - прирождённый политик. Я должна знать о человеке, который собирается занять эту должность – всё. Даже то, отчего он стал вдовцом.
ГЕРМАН. (вздыхает) Это очень грустная история, Юлия Сергеевна. Моя жена Алиса прыгнула с моста.
ЮЛИЯ. О, боже… Самоубийство?
ГЕРМАН. Что вы! Это было бы не так обидно. Нет. Это был просто аттракцион с тарзанкой, она забыла как следует пристегнуться.
ЮЛИЯ. Кошмар…
Юлия выходит из-за стола.
Садится перед Германом на край стола.
Сочувственно на него смотрит.
ЮЛИЯ. Я вам очень сочувствую, Герман. Сколько ей было лет?
ГЕРМАН. Сорок пять.
ЮЛИЯ. В смысле?
ГЕРМАН. Алиса была старше меня, но… пацанка в душе. За что и поплатилась.
ЮЛИЯ. Отлично. Вы знаете, у меня уже складывается в голове ваш портрет.
ГЕРМАН. (испуганно) Да?
ЮЛИЯ. Да.
ГЕРМАН. И как он?
ЮЛИЯ. Местами вполне симпатичный. Хотя мне не совсем понятно, где были вы, когда ваша жена Алиса прыгала на тарзанке с моста.
ГЕРМАН. (вскакивает) Я тоже прыгал! Только не забыл пристегнуться…
Герман осекается под взглядом Юлии, с котором отчётливо читается ужас.
Садится.
ГЕРМАН. Извините… Я понимаю, это выглядит странно… Просто, когда женщина старше, она не позволяет себя контролировать… Она вообще ничего не позволяет!
ЮЛИЯ. (не без ехидства) Отличный штрих к портрету.
ГЕРМАН. (встаёт) Я так понимаю, мне ничего не светит?
Юлия не успевает ответить.
Заходит Ариадна.
АРИАДНА. (торжественно) Герман Суханкин! Тридцать восемь лет… По образованию – ветеринар!
ЮЛИЯ. Ариадна, вы тормоз? Мы с Германом давно беседуем.
АРИАДНА. Извините, мадам Юлия. Наверное, у меня давление сегодня пониженное. А повышать нечем – кофемашина сломалась.
Юлия достаёт из стола бутылку коньяка, протягивает Ариадне.
ЮЛИЯ. Идите, повышайте своё давление, Ариадна. Только не сильно, а то впереди рабочий день.
Ариадна счастливо прижимает бутылку к груди.
АРИАДНА. Благодарю вас, мадам Юлия!
Поспешно уходит.
ГЕРМАН. (с восторгом) Ничего себе… Я бы очень хотел работать у вас!
ЮЛИЯ. (строго) Любите заложить за воротник, Герман?!
ГЕРМАН. (смущается) Ну, что вы… Только в профилактических целях.
ЮЛИЯ. Вы, правда, ветеринар?
ГЕРМАН. (разводит руками) Что есть, то есть… Люблю всякую живность. Полагаю, Юлия Сергеевна, вы сейчас спросите, почему я бросил эту работу? Я отвечу. Хозяйка ветеринарной клиники, Роза Израилевна Розенберг, ко мне приставала…
ЮЛИЯ. В каком смысле – приставала?
ГЕРМАН. (отводит глаза) В прямом, в сексуальном.
ЮЛИЯ. Мне всегда казалось, пристают к женщинам…
ГЕРМАН. Что вы! Мужчинам тоже иногда… достаётся…
Герман снова осекается под подозрительным взглядом Юлии.
ГЕРМАН. Вы не подумайте, я нормальный. Просто Роза Израилевна Розенберг, не знаю… как бы это сказать культурно… Короче… Я столько не выпью!
Юлия молчит.
Герман смущается.
ГЕРМАН. Я понимаю, портрет сложился не очень. Я, наверное, пойду, чего время у вас отнимать…
Герман идёт к двери.
ЮЛИЯ. Стойте! Что это вы сами себе раздаёте команды, сами их исполняете. Я не сказала, что вы мне не подходите.
ГЕРМАН. (радостно возвращается) Правда?
Юлия достаёт сигарету, вставляет в мундштук.
ЮЛИЯ. Ну? Что вы стоите?!
ГЕРМАН. Не понял… А!
Герман стучит себя по карманам.
ГЕРМАН. (растерянно) Я не курю…
Юлия протягивает ему зажигалку.
Герман неловко даёт Юлии прикурить.
Юлия закашливается.
Хватается за грудь.
Закатывает глаза.
Начинает падать в обморок.
Герман пытается подхватить Юлию.
Он неловок, чуть её не роняет.
ГЕРМАН. Э! Э-э-э… Юлия Сергеевна!
Укладывает Юлию на пол.
Хлопает по щекам.
ГЕРМАН. Юлия Сергеевна!
Хватает ее за руку, считает пульс.
Усмехается.
Берёт с оттоманки подушку.
Подкладывает под голову Юлии.
Садится рядом на пол.
ГЕРМАН. Юлия Сергеевна, я же врач, хоть и ветеринарный. Хватит дурака валять, это не обморок.
Юлия молчит.
Герман снова проверяет у неё пульс.
ГЕРМАН. У вас пульс как у орлицы. И веки дрожат. Не знаю, что бы сделал на моём месте Георгий, но я вам вот что скажу – бросайте вы курить, Юлия Сергеевна! Этот никотин… От него же лошади дохнут, не то что такие хрупкие и красивые женщины как вы. (нюхает сигарету) Кожа портится, зубы желтеют, ногти слоятся, волосы выпадают. Оно вам надо?
Юлия резко садится.
ЮЛИЯ. Ну, вы и зануда, Герман. Прочитать лекцию о вреде курения своей потенциальной хозяйке, которая потеряла сознание – это сильно! Помогите подняться!
Юлия подаёт руку.
Герман вскакивает, помогает ей встать.
ГЕРМАН. Извините… Если бы вы, и правда, потеряли сознание, я бы не стал читать лекцию.
Юлия забирает у Германа зажигалку, прикуривает сама.
ЮЛИЯ. А что бы вы сделали?
ГЕРМАН. Поднял, уложил на кушетку – голову чуть повыше, воротник расстегнуть, – и вызвал бы «Скорую».
Юлия удивлённо смотрит на Германа.
ЮЛИЯ. Вы знаете… Георгий бы сделал то же самое…
ГЕРМАН. Вы не представляете, как мне приятно это слышать, Юлия Сергеевна.
ЮЛИЯ. За исключением воротника. Если бы Георгию понадобилось что-нибудь на мне расстегнуть, он бы позвал Ариадну.
ГЕРМАН. Гениально. Я обязательно это запомню.
ЮЛИЯ. А теперь возьмите мой телефон.
Юлия протягивает свой телефон Герману.
Герман неуверенно его берёт.
ГЕРМАН. И что?
ЮЛИЯ. Откройте контакты.
Герман открывает в телефоне экран контактов.
ЮЛИЯ. Найдите человека по имени Юрий, позвоните и скажите, что я его бросила.
ГЕРМАН. Как?! Прям так… взять… и сказать? В лоб?
ЮЛИЯ. Ну, скажите не в лоб. Главное, чтобы он понял.
Герман набирает номер.
Откашливается.
ГЕРМАН. Здравствуйте, Юрий. Нет, это не Юлия, это Герман. Юлия просила вам передать, что Герман вас бросил.
У Юлии округляются глаза.
Она стучит себя по виску.
ГЕРМАН. Нет, Юлия вас бросила, а Герману она сказала передать, что Юрий вас бросил… Юлия… Юрий… Такие похожие имена… Подождите, я сейчас соберусь!
Герман закрывает глаза, сосредоточивается.
Открывает глаза.
ГЕРМАН. Здравствуйте, Юрий! Юлия Сергеевна попросила вам передать, что больше не хочет вас видеть! Вот.
Слушает ответ.
Нажимает отбой.
Он растерян.
ЮЛИЯ. И что сказал Юрий?
ГЕРМАН. Юрий сказал, что Георгий написал бы ему сообщение от имени Юлии, а не стал бы пороть эту чушь.
Юлия выхватывает у Германа телефон.
Звонит.
ЮЛИЯ. Юра! Георгий, что, писал тебе когда-нибудь эсэмэски от моего имени?! Вот и не надо учить моего будущего Георгия… то есть, личного помощника… всяким гадостям! Да, тестовое задание. Нет, не бросила! Пока, дорогой. Нет, не приеду. Да какое тут, к чёрту, свидание, я без Георгия шагу ступить не могу! Всё, целую, я очень занята.
Убирает телефон.
ГЕРМАН. (мнётся) Что… На двоечку?
ЮЛИЯ. Троечка с минусом.
ГЕРМАН. Вы очень добры, Юлия Сергеевна. Давайте ещё какой-нибудь тест. Я соберусь.
ЮЛИЯ. Разденьтесь.
ГЕРМАН. (хватается за штаны) В смысле?
ЮЛИЯ. В смысле – просто разденьтесь. Да не делайте такое лицо – это просто медицинский осмотр на предмет уродства и прочих дефектов. Я должна знать, что там у вас под одеждой.
Герман медленно раздевается.
ЮЛИЯ. Трусы оставьте, ну, что вы! Я же не Роза Израилевна… как её там…
ГЕРМАН. Розенберг…
ЮЛИЯ. Вот именно. А что это у вас там за пятно сзади?
ГЕРМАН. (испуганно) Где?! (хватается за трусы) А, это утром дети кетчуп на диване разлили… Я сел, переодеваться некогда было, знаете, как говорится, на жо… пе… высохнет… Извините…
ЮЛИЯ. У вас дети?
ГЕРМАН. Да, трое. Дочки. Погодки. Семь, шесть и пять.
ЮЛИЯ. И все от Алисы?
ГЕРМАН. Да. В смысле… удочерённые.
Юлия смотрит на Германа во все глаза.
ЮЛИЯ. Вот это штрих к портрету! Слушайте, одевайтесь быстрее, а то мне стыдно в глаза вам смотреть.
Герман одевается.
ЮЛИЯ. У меня есть ещё тесты, но я не могу теперь, после кетчупа… Идите.
ГЕРМАН. У меня совсем нет шансов?
ЮЛИЯ. Ну, почему? Ждите ответа на общих основаниях. Хотя… Вот эти ваши три дочки… Это, конечно, пять!
ГЕРМАН. Спасибо.
ЮЛИЯ. Но пять не в вашу пользу. Вы же многодетный отец! Как вы собираетесь у меня работать? Вместе с дочками?
ГЕРМАН. Ну, что вы… Они с моей мамой. Мама бывший преподаватель на пенсии, она отлично справляется. (застёгивает пуговицы) Я готов ещё что-нибудь совершить в качестве испытания.
ЮЛИЯ. Уйдите уже! Ещё немного, и я начну вам платить просто так… из жалости…
ГЕРМАН. (пятится) Спасибо… Извините… Я буду ждать… Мне очень нужна эта работа… Очень… Три девочки… Крошки… Наряды нужны, витамины, кружки всякие, развлечения, обучение… Кстати, вы их любимая певица!
ЮЛИЯ. Идите уже, я сейчас заплачу…
Герман выходит.
В дверях неуклюже сталкивается с Ариадной.
Ариадна заходит, даже не взглянув на Германа.
Она бодра, глаза блестят.
АРИАДНА. Иван! Двадцать три года! Егоров! По профессии стриптизёр!
ЮЛИЯ. Вы с ума сошли, Ариадна?
АРИАДНА. Я не договорила. Студент заочного отделения международной дипломатической академии!
Ариадна отхлёбывает из бутылки коньяк.
АРИАДНА. Хороший мальчик, между прочим, мадам Юлия, зря вы так морщитесь.
ЮЛИЯ. Ладно, пусть заходит.
Ариадна приглашающе распахивает дверь.
Заходит Иван.
Ариадна выходит.
Закрывает дверь.
Юлия оценивающе разглядывает Ивана.
Вставляет новую сигарету в мундштук.
Иван подскакивает к ней с зажигалкой.
ЮЛИЯ. Браво. И правда, хороший мальчик.
Откладывает сигарету, не прикурив.
Иван растерянно смотрит на зажигалку.
Убирает её в карман.
ЮЛИЯ. А почему вы стриптизёр?
ИВАН. Кто стриптизёр?
ЮЛИЯ. Вы стриптизёр.
ИВАН. Я стриптизёр?!
ЮЛИЯ. Ну, не я же. Из нас двоих только вы можете быть стриптизёром.
ИВАН. (опешив) Это какая-то ошибка. Я не стриптизёр.
Юлия подходит к двери.
Резко её распахивает.
ЮЛИЯ. (кричит) Ариадна! Я вас не узнаю сегодня! Егоров – не стриптизёр!
Заходит Ариадна с бутылкой в руках.
Она изрядно окосевшая.
АРИАДНА. Да? А кто он?
ЮЛИЯ. Кто вы, Иван?
ИВАН. Я каскадёр. Трюки в кино исполняю.
АРИАДНА. Ну, и… Какая разница между тем и этим?
Юлия забирает у Ариадны бутылку.
ЮЛИЯ. Большая. Идите… в гугл…
АРИАДНА. (вздрагивает) Куда идти? Я не поняла направление…
ЮЛИЯ. Да хоть в яндекс!
АРИАДНА. Снова не поняла…
ИВАН. Гугл это поисковая система в сети интернет, такая же, как яндекс или бинг. Позволяет быстро узнать информацию обо всём, что вас интересует.
Ариадна смотрит на бутылку.
АРИАДНА. Мадам Юлия, я прекрасно знаю, что такое «Гугл». Я просто хотела уточнить, не несёт ли ваше выражение «Идите в гугл» какой-нибудь скрытый смысл и образное значение.
ЮЛИЯ. Какая-то вы странная сегодня, Ариадна Матвеевна. Вот прям очень.
АРИАДНА. Я ж говорю – давление, еле-еле душа в теле.
Жалобно смотрит на бутылку.
Юлия протягивает ей коньяк.
ЮЛИЯ. Ну, хорошо, держите. Только умоляю вас – не увлекайтесь.
АРИАДНА. Да что вы, мадам Юлия, я же по капелюшечке в час.
Юлия показывает на остатки коньяка в бутылке.
ЮЛИЯ. Ничего себе у вас капелюшечки.
ИВАН. Я знаю, как быстро поднять давление без алкоголя и других тонизирующих напитков. Нужно пять минут просто постоять на голове. Старый каскадёрский способ.
АРИАДНА. Юноша, вы этого сейчас не говорили, а я вас не слышала.
Ариадна выходит.
ЮЛИЯ. (улыбается) С Ариадной шутки плохи. Она дама серьёзная.
ИВАН. (смущённо) Вообще-то, я не шутил.
ЮЛИЯ. Плохо. Предложить пожилой даме в юбке встать на голову – плохая идея.
ИВАН. Да, извините… Это от волнения.
ЮЛИЯ. А скажите, Егор…
ИВАН. Иван.
ЮЛИЯ. А скажите, Иван, почему вы решили бросить работу в кино и пойти ко мне личным помощником?
ИВАН. Травма. Черепно-мозговая. Полгода провалялся в коме, врачи запретили тяжёлые физические нагрузки. А доучиться надо – всего полгода до диплома, деньги нужны – оплатить семестр…
ЮЛИЯ. Какой вы бесхитростный милый молодой человек. Вы, правда, уверены, что мне нужен человек после тяжёлой черепно-мозговой травмы, да ещё который при этом будет учиться, а не посвящать всё своё время моим проблемам?
ИВАН. Я вам не подхожу?
ЮЛИЯ. Категорически нет!
ИВАН. Извините…
Понуро идёт к двери.
ЮЛИЯ. И пригласите следующего!
Иван замирает у двери.
Резко оборачивается.
ИВАН. Но мне очень нужна эта работа! У вас же там зарплата просто сумасшедшая! Я с такой зарплатой… Я есть не буду, спать не буду… Я буду только работать и совсем чуть-чуть… вот столько… (показывает пальцами сантиметр) учиться. По ночам. Зато потом у вас будет личный помощник с престижным дипломом и… того… молодой, красивый, с фильмографией… Это тоже престижно.
ЮЛИЯ. Позовите следующего.
Иван запирает дверь на ключ.
ИВАН. Не позову.
ЮЛИЯ. Что вы делаете? Ариадна!
ИВАН. Ариадна бухает, ей не до нас. А вы продолжите со мной собеседование.
ЮЛИЯ. (пятится) Ужас какой…
Хватает телефон, звонит.
ЮЛИЯ. Юра! Юра, включи телефон, это я? Юлия! Боже мой… Нет связи… Где связь?!
ИВАН. Вот видите, даже провидение на моей стороне. Давайте ваши тесты, я слышал, они у вас какие-то особенные, имени святого Георгия…
Юлия выхватывает из стола пистолет.
Целится в Ивана.
ЮЛИЯ. Не подходите ко мне!!
ИВАН. А стреляйте! Лучше пристрелите, чем я останусь без этой работы! Ну! Цельтесь в лоб, у меня там уже была одна дырка!
Иван в отчаянии закрывает лицо руками.
Юлия по инерции держит его на прицеле.
Потом опускает пистолет.
Подходит к Ивану.
ЮЛИЯ. Вы, правда, так хотите работать у меня, что готовы рисковать жизнью?
ИВАН. (открывает лицо) Да. Больше нигде нет таких зарплат.
ЮЛИЯ. Слушайте, ну, вы же на дипломата учитесь. Что ж вы так – в лоб… Про зарплату? Сказали бы – всю жизнь мечтал прислуживать любимой певице, жизни без этого не представляю…
ИВАН. А Георгий именно так и сказал?
ЮЛИЯ. Да, именно так.
ИВАН. Так вот, я лучше Георгия. Потому что не вру никогда, ни при каких обстоятельствах. И дипломатия тут ни при чём. Честность – категория нравственная. И очень редкая, смею заметить. На вашем месте я бы вцепился в меня и не отпускал.
ЮЛИЯ. У меня голова от вас кругом.
ИВАН. Это хорошо, это радует.
ЮЛИЯ. В переносном смысле, чего вы светитесь, как экран айфона. Идите вон туда… (показывает на ширму) Мне нужен концертный наряд… Все шмотки надоели, заказывать новые времени нет, на сцену через пять минут. Соберите из того, что там есть, что-нибудь эдакое… Чтобы зал вздрогнул – в хорошем смысле, и чтобы журналисты писали – «Сегодня Юлия была неподражаема».
Иван бросается за ширму.
Кверху хаотически подлетает одежда.
Ширма ходит ходуном.
ЮЛИЯ. Что вы там делаете?
ИВАН. Щас… Минуточку!
Ширма снова трясётся.
ЮЛИЯ. Вы забыли? Времени нет, тороплюсь на сцену!
ИВАН. Щас…
Ширма ходит ходуном.
Видно, как вверх подлетают шмотки.
ЮЛИЯ. Ещё три секунды, и считайте, что вы не справились! Раз… два…
Из-за ширмы выскакивает Иван.
Он с пустыми руками.
ЮЛИЯ. Что это значит? Вы ничего не выбрали?
ИВАН. Я вдруг понял… На вас максимум, что должно быть… Это вот это…
Иван снимает с себя рубашку.
Протягивает Юлии.
Юлия потрясённо берёт рубашку.
ЮЛИЯ. И всё?
ИВАН. Вот увидите – зал охренеет, а журналисты напишут… Ну, в общем, что-нибудь да напишут.
ЮЛИЯ. Да-а… Слышал бы это Георгий…
ИВАН. Да плевать мне на Георгия! Что вы постоянно им тычете?! Всё в жизни надо менять – мебель, машину, Георгия!
ЮЛИЯ. Знаете, что, вы мне не подходите. Заберите рубашку.
Юлия протягивает Ивану рубашку.
Иван берёт рубашку.
Падает на колени.
ИВАН. Я вас умоляю! Ещё один тест! Я справляюсь, вы просто пока об этом не знаете!
ЮЛИЯ. Вы псих неуравновешенный! Я вас боюсь! От вас даже мобильная связь глючит!
ИВАН. Пожалуйста! Ещё один тест!
ЮЛИЯ. Ну, хорошо… Я в обмороке. Что вы будете делать?
ИВАН. (вскакивает) Убью всех, кто попытается это сфотографировать!
ЮЛИЯ. Слушайте… Оригинально. Мне нравится… Нет, нет, мне это не подходит – вы ведь, и правда, убьёте. Откройте дверь и зовите следующего.
ИВАН. Юлия Павловна…
ЮЛИЯ. Сергеевна!
ИВАН. Вам больше Павловна идёт. Юлия Павловна, вы должны оставить мне шанс занять место Георгия. Вы просто не знаете мою историю…
ЮЛИЯ. (с любопытством) Какую историю?
ИВАН. (надевает рубашку) Да ладно, чего уж там… (открывает ключом дверь) Позову следующего.
ЮЛИЯ. Нет уж, подождите! Я должна знать, из-за чего тут… сидела в заложниках…
ИВАН. (останавливается) Из-за любви, Юлия Павловна, из-за большой и чистой любви…
Юлия показывает на стул.
ЮЛИЯ. Садитесь. И в двух словах про любовь. Нет, ладно, в трёх.
ИВАН. (садится) Её зовут Юлия, и она очень похожа на вас.
Иван достаёт телефон.
Показывает Юлии фотографию.
Юлия изумлённо смотрит.
ЮЛИЯ. Так это же я…
ИВАН. Конечно. Вы думаете, я бы мог полюбить другую женщину?!
ЮЛИЯ. (берёт пистолет) Так вы просто маньяк…
ИВАН. Называйте, как хотите. Я жить без вас не могу! А тут такая удача – Георгий во Вьетнаме пропал… Если вы меня не возьмёте… (вскакивает) Я не знаю…
Юлия вскидывает пистолет.
ЮЛИЯ. Не подходите…
ИВАН. Я… я… спрыгну с крыши!
Юлия держит Ивана на прицеле.
ЮЛИЯ. А говорили, большая зарплата… я честный… Когда вы врали - тогда или сейчас?
ИВАН. Сейчас. В смысле, тогда… Юлия Павловна, если бы я сразу сказал, что люблю вас, вы бы меня выгнали, потому что Георгий… не такой.
ЮЛИЯ. Вы правы - никогда Георгий не стал бы мешать личное и работу.
ИВАН. Вот видите. Пойду я крышу искать, Юлия Павловна…
ЮЛИЯ. Вы меня прямо за жабры берёте.
ИВАН. Беру. Потому что люблю.
ЮЛИЯ. Идите и ждите результатов отбора!
ИВАН. У меня есть шанс?
ЮЛИЯ. Нет. Не знаю… Но вы так мило называете меня Юлией Павловной, что мне будет жаль, если вы сиганёте с крыши.
Иван подскакивает к Юлии.
Хватает руку с пистолетом.
Целует руку и пистолет.
ЮЛИЯ. Осторожнее! Он заряжен!
ИВАН. Пусть… Вы не представляете, Юлия Павловна, какое это счастье – умереть от вашей руки.
ЮЛИЯ. Типун вам на язык, Егор.
ИВАН. Иван!
ЮЛИЯ. Идите к чёрту!
Раздаётся выстрел.
ИВАН. А-а!
Сгибается.
ЮЛИЯ. Что… (роняет пистолет)
ИВАН. Вы прострелили мне колено!
ЮЛИЯ. А-а-а!
ИВАН. (разгибается) Я пошутил.
ЮЛИЯ. (хватает пистолет) Следующий!
ИВАН. (поднимает руки) Ухожу, ухожу, Юлия Павловна…
ЮЛИЯ. Следующий!
Иван выходит.
Заходит Владимир Михайлович.
Ему около шестидесяти.
У него военная выправка, но идёт он с трудом.
Опирается на трость.
Двигается скованно – бережёт спину.
На голове шляпа.
Замирает, глядя на Юлию с пистолетом.
Бросает трость, поднимает руки вверх.
Заходит Ариадна.
Она на голову выше Владимира Михайловича.
У неё расстёгнут воротник.
Она выглядит более раскованной, чем раньше.
АРИАДНА. Мадам Юлия!
Ариадна забирает у Юлии пистолет, убирает его в стол.
АРИАДНА. А я думаю, что за выстрел? Почудилось, что ли? Вы, что, их уже отстреливаете?
Юлия показывает на Владимира Михайловича с поднятыми руками.
ЮЛИЯ. Это что… Ариадна? Что это?!
АРИАДНА. Владимир Михайлович Коган. Шестьдесят лет. Полковник КГБ в отставке.
ЮЛИЯ. Чего полковник?
АРИАДНА. Комитета государственной безопасности, мадам Юлия. Надеюсь, вам все слова знакомы.
Ариадна подходит к Владимиру Михайловичу.
Опускает ему руки.
Поднимает трость, вручает её Владимиру Михайловичу.
Отряхивает ему пиджак, поправляет воротник.
АРИАДНА. По-моему, прекрасная кандидатура на место Георгия.
Владимир Михайлович ловит руку Ариадны, целует.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Очень признателен за блестящую рекомендацию.
АРИАДНА. (смущается) Ну, что вы… Это чистая правда, товарищ полковник. Моя бы воля…
Ариадна подмигивает Владимиру Михайловичу.
Чеканя шаг, уходит.
Юлия растеряна.
ЮЛИЯ. Присаживайтесь, товарищ полковник.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Умоляю вас, просто Владимир Михайлович. Моё прошлое никак не касается моего настоящего.
ЮЛИЯ. (откашливается) Такое прошлое, Владимир Михайлович,… Это как резус-фактор крови… всегда с тобой. С вами. Присаживайтесь.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Спасибо. Я постою.
ЮЛИЯ. Хорошо. Тогда… А-а-а… Я так не могу! Как я вас буду тестировать?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Как и всех остальных, Юлия Сергеевна. Забудьте мой возраст и резус-фактор крови…
Юлия отворачивается, шепчет.
ЮЛИЯ. Боже, верни мне Георгия… Верни мне Георгия, умоляю…
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Вы что-то сказали, Юлия Сергеевна?
ЮЛИЯ. (поворачивается) Нет, нет…
Юлия бросается к двери.
Резко её распахивает.
В кабинет вваливается Ариадна с бутылкой в руках - она явно подслушивала.
Юлия забирает у неё бутылку.
Отталкивает Ариадну в угол, подальше от Владимира Михайловича.
ЮЛИЯ. (шепчет) Вы… Вы как кандидатов в помощники отбирали?! Вы с ума сошли?! Я его боюсь! Что мне с ним делать?
АРИАДНА. (икнув) Ма-ма-мадам Юлия, вы хлебните капелюшечку – и вперёд.
ЮЛИЯ. Чего-о?!
АРИАДНА. Я говорю, капелюшечка сделает вас смелее.
ЮЛИЯ. Ариадна… Я вас уволю.
Юлия делает глоток коньяка.
Удивлённо смотрит на бутылку.
ЮЛИЯ. Это не мой коньяк! Вы, что, пьянствуете на работе?! За добавкой сходили?!
АРИАДНА. Чего вы орёте так? Нас КГБ слушает.
Ариадна выхватывает бутылку у Юлии.
Подмигивает Владимиру Михайловичу.
Быстро уходит.
Юлия поворачивается к Владимиру Михайловичу.
ЮЛИЯ. Извините, Владимир Михайлович, небольшое рабочее совещание.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Я понимаю.
ЮЛИЯ. (подходит к столу) Вы всё-таки садитесь…
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Я постою, Юлия Сергеевна.
ЮЛИЯ. Хорошо. Скажите, откуда такая странная идея – работать моим помощником?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. На спор, Юлия Сергеевна.
ЮЛИЯ. В смысле? Вы, что, с кем-то поспорили на меня?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Разрешите, я буду предельно честен? Мы с генералом КГБ в отставке Загоруйко Виталием Семёновичем решили попить пивка. Купили фляжку нефильтрованного светлого и на пробу – тёмного, тоже нефильтрованного. А когда чистили леща, попалось нам на глаза под чешуёй интересное объявление в газете – «Интересная работа молодым и предприимчивым за хорошие деньги». Загоруйко вот так чешую руками разгрёб и говорит – «Эх, были когда-то и мы рысаками»… Я говорю, не знаю, как вы, Виталий Семёнович, а я до сих пор рысак. Загоруйко – «Тогда, говорит, ставлю свой генеральский дом, что тебя на эту работу не возьмут». А я говорю – ставлю свою четырёхкомнатную квартиру, что возьмут.
ЮЛИЯ. У вас ещё есть жильё кроме этой квартиры?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. (вздыхает) Нет. Единственная жилплощадь, Юлия Сергеевна.
ЮЛИЯ. А если генерал проиграет?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. О, у него много недвижимости, бездомным он не останется.
ЮЛИЯ. Ариадна!
Заходит Ариадна – изрядно пьяная.
Держится за косяк.
ЮЛИЯ. Вы, что, давали объявление о работе в газеты?
АРИАДНА. Ма… ма-мадам Юлия… А куда я должна была их давать? В интернет этот ваш, что ли? Он то есть, то его нет, а на бумаге надёжнее, правда, товарищ полковник?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Вы, как всегда, прямо в яблочко, Ариадна Матвеевна. Бумага всё стерпит.
АРИАДНА. Удачи, полковник.
Ариадна уходит.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Я понимаю, как глупо выгляжу…Но, чем чёрт не шутит, может, получится сохранить квартирку.
ЮЛИЯ. Владимир Михайлович, я не могу вас испытывать, это бесчеловечно. Ну, что мне вам предложить? Выбрать мне концертный наряд? Посмотреть, как вы будете реагировать, если я упаду в обморок? Или заставить вас раздеться, чтобы посмотреть, как вы ведёте себя в нестандартной ситуации?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Давайте по порядку, Юлия Сергеевна. Первое – концертный наряд. Где ваши шмотки… пардон, вещи?
ЮЛИЯ. (показывает на ширму) Там.
Владимир Михайлович, стуча тростью, уходит за ширму.
Вверх подлетают вещи – платья, юбки, джинсы, украшения.
Юлия с ужасом наблюдает за этой вакханалией.
Владимир Михайлович выходит из-за ширмы с пустыми руками.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Там ничего нет подходящего.
ЮЛИЯ. (дрожащим голосом) Я забыла сказать, мне на сцену выходить через пять, ну, хорошо… через двадцать минут.
Владимир Михайлович достаёт телефон, звонит.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Ниночка, это Коган. Платье императрицы из Эрмитажа ко мне. Адрес я в сообщении сброшу. У тебя двадцать минут.
Нажимает отбой, пишет смс.
ЮЛИЯ. Н-н-напишите, что п-пошутили, п-п-пожалуйста!
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. (продолжает писать) Полковник Коган никогда не шутит.
ЮЛИЯ. (шёпотом) Боже, верни мне Георгия… Умоляю, верни Георгия!
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Вы что-то сказали?
ЮЛИЯ. Нет, нет… Присядьте, пожалуйста…
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Спасибо, я постою. Следующее – «обморок».
ЮЛИЯ. Что?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Падайте в обморок, Юлия Сергеевна, я буду решать эту проблему.
Юлия, с опаской поглядывая на Владимира Михайловича, ложится.
Закрывает глаза.
Владимир Михайлович подходит к ней.
Не нагибаясь, тростью проверяет пульс на шее.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Пульс хороший. Вставайте, Юлия Сергеевна, вы симулируете.
ЮЛИЯ. (открывает глаза) И всё?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Могу руку подать.
Протягивает Юлии руку.
ЮЛИЯ. Очень лаконично…
Встаёт сама, игнорируя протянутую руку.
ЮЛИЯ. Ничего лишнего, Владимир Михайлович! Вы сейчас меня выставили полной дурой.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Разве? По-моему, это очень женственно – симулировать обморок. (трёт руку) А рукой вы правильно не воспользовались, Юлия Сергеевна. Я бы упал. Устойчивость, знаете ли, уже не та…
ЮЛИЯ. (мстительно) Вы не забыли про третье испытание, полковник Коган?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Раздеться? Да без проблем. Музыку можно?
ЮЛИЯ. Какую музыку?!
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Чтоб заводила. Мне без допинга уже сложно.
ЮЛИЯ. К-к-какого допинга?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Для поднятия духа, а вы что подумали?
ЮЛИЯ. Я не подумала, я испугалась.
Включает музыку.
Владимир Михайлович снимает шляпу.
Кладёт вместе с тростью на стол.
Снимает пиджак, рубашку.
Расстёгивает ширинку.
Юлия прикрывает глаза рукой.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Извините, вы не могли бы мне снять штаны? А то наклоняться трудно…
ЮЛИЯ. Достаточно, полковник Коган.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Нет уж, я хочу пройти этот тест до конца, Юлия Сергеевна. Уж будьте любезны!
Юлия подходит к Владимиру Михайловичу.
Снимает с него брюки.
Под ними – пояс от радикулита.
ЮЛИЯ. У меня такое впечатление, что я должна поменять вам памперс…
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Это ложное впечатление.
Заходит Ариадна.
АРИАДНА. (торжественно) Платье императрицы! Из Эрмитажа! Заносить?
Юлия отшатывается от Владимира Михайловича.
ЮЛИЯ. Не-ет!!
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Отправьте его обратно, Ариадна Матвеевна. Скажите, не пригодилось.
АРИАДНА. (показывает на пояс) О! Из собачьей шерсти?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Ага. Сам пряду. У меня колли, Рэйчел. Если б не она, вообще бы не разогнулся. Дамы, кто-нибудь, помогите надеть мне брюки.
Юлия воздевает руки к потолку.
ЮЛИЯ. (громко) Боже, верни мне Георгия!!!
Ариадна подходит к Владимиру Михайловичу.
Помогает ему надеть брюки.
АРИАДНА. Не обращайте внимания, полковник. Эта истерика у мадам Юлии скоро пройдёт. А ещё от радикулита хорошо помогает настойка из мухоморов.
Ариадна подаёт Владимиру Михайловичу рубашку, пиджак, шляпу.
Помогает одеться.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Ох, чего я только не перепробовал, Ариадна Матвеевна. Даже в муравейник голым задом садился… Только собачья шерсть! Только собачья шерсть.
Надевает шляпу, берёт трость.
ЮЛИЯ. Умоляю, верни Георгия!
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Юлия Сергеевна… Надеюсь на ваше благоразумие… Георгием должен стать я.
Стуча тростью, Владимир Михайлович выходит.
Ариадна провожает его взглядом.
АРИАДНА. Какой мужчина… Он вас в лепёшку размажет, если не возьмёте его. Вы бы только видели это платье из Эрмитажа! Такое только сам президент может достать…
ЮЛИЯ. Иди! К чёрту! Дура!
АРИАДНА. Я следующего придержу, вы тут пока отдохните, мадам Юлия, а то у вас глаза бешеные.
ЮЛИЯ. Никого не впускать! Список мне на стол сначала!
АРИАДНА. Какой список?
ЮЛИЯ. Претендентов! Имя, возраст, профессия, что там ещё…
АРИАДНА. Мадам Юлия, зачем бюрократию разводить? Их там немного осталось – штук пятьдесят…
ЮЛИЯ. Сколько?!
АРИАДНА. Ну, хотите, отсею… сколько-нибудь. На свой вкус.
Юлия молитвенно складывает руки.
ЮЛИЯ. Хочу! Очень хочу! Отсейте безжалостно или я умом тронусь. Кто следующий?
АРИАДНА. Алёна Фролов. Тридцать три года. Профессия – свободный художник.
ЮЛИЯ. (округляет глаза) Вы ничего не перепутали, Ариадна?
АРИАДНА. Нет, мадам Юлия, всё слово в слово как в анкете.
ЮЛИЯ. Тогда зови скорей это создание, я сейчас от любопытства помру.
АРИАДНА. (открывает дверь) Алёна!
Заходит Алёна – очень высокий мужик в лосинах и длинном шарфе.
Ариадна выходит.
ЮЛИЯ. (задрав голову) Здравствуйте.
Алёна целует Юлии руку.
АЛЁНА. Здрассьте…
ЮЛИЯ. Вас, правда, Алёна зовут?
АЛЁНА. Могу показать паспорт.
ЮЛИЯ. Нет, нет, не надо. А что это за профессия такая – свободный художник? Где этому учат?
АЛЁНА. Везде. На каждом шагу. У вас разве не так?
ЮЛИЯ. Так. Я, кажется, понимаю, о чём вы… А что-то вам нравится делать больше всего? Вернее, не так… Чем вы зарабатывали на жизнь до того, как решили устроиться на работу ко мне?
АЛЁНА. Постами.
ЮЛИЯ. Не поняла, чем?
Алёна достаёт телефон, показывает экран Юлии.
АЛЁНА. Я сейчас объясню. Вот, смотрите, соцсеть. Вы зарегистрированы в соцсети?
ЮЛИЯ. Да, но у меня совсем на это нет времени, висит где-тот профиль, но я туда не заглядываю.
АЛЁНА. А зря. Это хлеб! Вот, смотрите… Читайте…
Юлия берёт телефон, читает.
ЮЛИЯ. «Котаны! Что-то совсем мне хреново… Денег нет от слова «совсем». Если завтра не погашу кредит, меня выселят из квартиры! Понимаю, что у всех проблемы, но даже сто рублей будут помощью. Номер карты…».
АЛЁНА. Вот ещё, читайте…
Перелистывает страницу в телефоне.
ЮЛИЯ. (читает) «Братцы-кролики! Жуткий форс-мажор! Если я к понедельнику не наберу пятьсот тысяч, мне останется только наложить на себя руки. Покидайте кто сколько сможет… Номер карты…». И что? Набрали?
АЛЁНА. Легко! У меня больше десяти тысяч подписчиков. Сто-двести рублей для человека не деньги, а ощущение, что ты кого-то спасаешь, знаете, как возвышает?
ЮЛИЯ. А-а… То есть, вы даёте человеку возможность почувствовать себя хорошим?
АЛЁНА. (радостно) Да! И чем больше он кинет денег, тем лучше себе кажется. И мне хорошо, и людям польза. Только для этого нужно иметь много друзей и подписчиков.
ЮЛИЯ. Гениально. И всё-таки, почему вы Алёна?
Алёна делает грустное лицо.
АЛЁНА. Папа напился по дороге в ЗАГС и решил, что я девочка.
ЮЛИЯ. И вы ни разу не попытались поменять имя?
АЛЁНА. Зачем? Сразу пропадёт индивидуальность.
ЮЛИЯ. Это да… Алёне Фролову кинуть денег на карту гораздо приятнее, чем какому-нибудь просто Сергею или Валере.
АЛЁНА. (радостно) Вот! Вы меня понимаете.
ЮЛИЯ. Не совсем. У меня же вам придётся работать! Я не буду кидать вам деньги на карту только потому, что вы кинули клич «Котаны! У меня форс-мажор!».
АЛЁНА. Если я к вам не устроюсь, меня убьют…
ЮЛИЯ. Что? Это ещё почему?
Алёна снова показывает телефон.
АЛЁНА. Вот, читайте.
ЮЛИЯ. (читает) «Котаны! Понимаю, что всех уже достал своими проблемами, но у меня опять жуткий форс-мажор. Если я к среде не соберу миллион, меня посадят в тюрьму. Тут такое дело, я устроился на работу к Юлии – да, к той самой, не падайте, – она искала недавно директора и взяла меня. Короче, котаны, у меня не оставалось выбора - или я возьму из её концертных денег миллион и отдам кредиторам, или они меня выселят из дома вместе со слепой мамой, а дом заберут себе. В среду Юлии понадобятся эти деньги, и если она их не обнаружит на своём счету, то меня под белы ручки заберёт полиция, так как доступ к тем деньгам имел только я. Вы не раз меня выручали, не дайте пропасть ещё раз! Мама не сможет жить без меня. Номер карты…».
Юлия потрясённо смотрит на Алёну.
ЮЛИЯ. Я что-то не поняла… Вы, что, украли у меня концертные деньги?
АЛЁНА. Нет, конечно. Просто хотел собрать миллион. Собрал тысяч двести. Но это неважно. Вот, смотрите, ко мне привязался хейтер… (показывает на экран)
ЮЛИЯ. Кто?
АЛЁНА. Хейтер, человек, который преследует вас в сети.
ЮЛИЯ. Меня?!
АЛЁНА. Меня! Он пообещал найти меня в реале и убить, если узнает, что на самом деле я не работаю у вас и всю эту историю про миллион выдумал.
ЮЛИЯ. (жалобно) Я ничего не поняла… Ничего! У меня впечатление, что там (показывает на дверь) собрались одни сумасшедшие, и все они хотят работать у меня вместо Георгия.
Алёна падает на колени.
АЛЁНА. Умоляю! Возьмите меня! Хоть на время… Этот чокнутый прирежет меня, если узнает, что я наврал! Хотите почитать его угрозы у меня в личке?!
Юлия отскакивает от Алёны.
ЮЛИЯ. Нет! И встаньте! Встаньте! На коленях вы похожи на суриката – знаете, такого огромного суслика…
Алёна на коленях ползёт к Юлии.
АЛЁНА. Не встану, пока не войдёте в моё положение. Я жить хочу, я очень хочу жить! Клянусь больше никогда не собирать деньги на карту! Да я вообще из всех соцсетей удалюсь, честное слово!
Алёна подползает к Юлии, хватает её руку, припадает к ней с поцелуем.
АЛЁНА. Пожалуйста! Не убивайте меня… отказом… Я буду вашим преданным псом. Только деньги от меня прячьте, и всё, а так я очень порядочный.
ЮЛИЯ. (вырывает руку) У вас, правда, мама слепая? Только не врите, в глаза мне смотрите!
Алёна преданно смотрит Юлии в глаза.
АЛЁНА. Подслеповатая… Один глаз минус один, второй сто процентов, очки подобрать очень трудно с таким зрением, сами понимаете…
ЮЛИЯ. Только ради вашей мамы… Только ради неё…
Юлия протягивает Алёне свой телефон.
ЮЛИЯ. Позвоните Юрию и скажите… скажите, что я его разлюбила.
Алёна встаёт с колен, отряхивает лосины.
Берёт телефон, листает контакты.
АЛЁНА. Юрий, Юрий, Юрий, Юрий… Вот он, красавчик… А ничего такой… Вы точно его разлюбили, Юлия Сергеевна?
ЮЛИЯ. Звоните или выметайтесь!
АЛЁНА. (звонит) Привет, чувак! Меня зовут Алёна, я новый Юлькин хахаль! Да вот она, здесь… (обнимает Юлию) Чирикни, крошка, он не верит.
ЮЛИЯ. (ошарашено, в трубку) Чирик…
АЛЁНА. Слыхал?! Всё, Юрец, сотри этот номер из контактов. Или подожди… (Юлии) Он тебе ничего не должен?
ЮЛИЯ. Нет.
АЛЁНА. (шёпотом) Ну, чё ты… Скажи, что тыщонку баксов задолжал за секс без любви или за любовь без секса…
Юлия сбрасывает с себя руку Алёны.
Забирает у него телефон.
ЮЛИЯ. (в трубку) Юра, ты мне ничего не должен. (нажимает отбой) Алёна, вы прекрасно справились, Юра поверил. Я потрясена.
АЛЁНА. Мне все верят. Вот такой я феномен. Возьмите, не пожалеете.
ЮЛИЯ. Даже не знаю, как вам дать второе задание… Боюсь, вы меня опять потрясёте…
АЛЁНА. Так не давайте, я уже устал.
ЮЛИЯ. Соберитесь, Алёна!
Юлия достаёт из стола пистолет.
ЮЛИЯ. Вот, смотрите, ко мне ворвался сумасшедший, этот, как его…
АЛЁНА. Хейтер.
ЮЛИЯ. Да, хейтер. Я прострелила ему колено. Что вы будете делать?
Алёна забирает пистолет у Юлии.
Дует в дуло.
АЛЁНА. Прострелю второе и скажу, что оба прострелил я. Защищая вас, Юлия Сергеевна.
ЮЛИЯ. (удивлённо) Не думала, что скажу это, но вы мне нравитесь всё больше и больше… А если хейтер не умрёт от болевого шока и всё-таки обвинит меня?
АЛЁНА. Вы наивный человек. Кто его станет слушать?! Вот я, Алёна, с чистосердечным признанием, а вот псих, истекающий кровью. Кто удобнее для правоохранительных органов во всех смыслах уголовного кодекса? Я, Алёна.
ЮЛИЯ. О, господи… Кажется, я далеко зашла. Извините.
АЛЁНА. (пожимает плечами) Нормально. Сработаемся.
ЮЛИЯ. Выберите мне платье.
АЛЁНА. Не понял…
ЮЛИЯ. (вздыхает) Это задание. Концерт через пять минут. Все шмотки мне надоели, и их уже видели зрители. Выберите мне платье. Такое, чтоб у всех дух захватило…
Алёна заходит за ширму.
Тут же выходит с кислым лицом.
АЛЁНА. Юлия Сергеевна, оно не выбирается.
ЮЛИЯ. В каком смысле, боюсь спросить?
АЛЁНА. Ну, вы же сами сказали – все надоели, зрители их видели? Что я могу?
ЮЛИЯ. Та-ак… Похоже, вы, и правда, устали. Идите, ждите ответа.
АЛЁНА. А долго?
ЮЛИЯ. Сколько понадобится.
Алёна идёт к двери.
ЮЛИЯ. Пистолет отдайте.
Алёна достаёт пистолет из кармана, кладёт на стол.
АЛЁНА. Пардон… Юлия Сергеевна… Вы же помните? Мама… Подслеповатая…
ЮЛИЯ. Я помню.
АЛЁНА. Она не переживёт, если со мной что-то случится…
ЮЛИЯ. Тоже помню. Идите.
Алёна понуро уходит.
Заходит Ариадна.
Она в платье императрицы из Эрмитажа.
Весьма пьяна.
АРИАДНА. Азамат!
ЮЛИЯ. Ариадна… В чём это вы?
Ариадна поправляет кринолин, чтобы не застревал в двери.
АРИАДНА. Красиво, правда? Полковник Коган разрешил до вечера поносить платье императрицы.
ЮЛИЯ. Ариадна, вы с ума сошли? Это же музейная ценность!
АРИАДНА. Мадам Юлия, вы так говорите, будто в музее работаете. Я, что, его оболью или порву? Хожу осторожненько, юбку придерживаю, бутерброды с маслом вниз не роняю, вино на себя не опрокидываю. Вещь должна жить! Особенно такая… музейная.
ЮЛИЯ. (устало) Ладно, кто следующий?
АРИАДНА. Ну, вот, забыла… Вы меня отвлекли. Помню, что узбек, больше ничего не помню.
ЮЛИЯ. Позовите узбека. (кричит) И хватит повышать давление! Оно у вас уже в норме!
АРИАДНА. (выходит, ворчит) Чего орать-то… В норме так в норме. Повышать всё равно уже нечем…
ЮЛИЯ. (чуть не плачет) Какой узбек… зачем узбек… при чём тут узбек?!!
Заходит Азамат.
Ему лет 30-40.
Внешность типичного гастарбайтера.
ЮЛИЯ. (поворачивается) При чём тут узбек, я вас спрашиваю?!
АЗАМАТ. (испуганно, с акцентом) Узбек всегда при чём, мадам Юлия, без узбека нигде никак…
ЮЛИЯ. Извините…
АЗАМАТ. Ничего, я привык, что все кричат – какой узбек, при чём тут узбек…
ЮЛИЯ. (устало) Почему вы хотите у меня работать?
АЗАМАТ. Дворником надоело.
ЮЛИЯ. И всё?
АЗАМАТ. Всё.
ЮЛИЯ. И у вас нет трёх крошек-дочек, которых нечем кормить, вы не собираетесь бросаться с крыши от любви ко мне, вы не проиграете на спор свою единственную квартиру, если я вас не возьму на работу, и за вами не гоняется хейтер, чтобы убить?
АЗАМАТ. Нет.
ЮЛИЯ. Хороший вы мой. Дайте, я вас поцелую…
Целует Азамата в щёку.
ЮЛИЯ. Милый… То есть, я просто могу дать вам пинка, и с вами ничего страшного не случиться?
АЗАМАТ. Совсем чуть-чуть страшный случиться.
ЮЛИЯ. (замирает) Что?
АЗАМАТ. Мне на химия терапия не хватает. Химия терапий очень нужна. В прошлом году операций сделали, всё хорошо, но химия терапий очень нужна, иначе кабздец может быть Азамату.
Юлия бросается к двери, распахивает.
ЮЛИЯ. Ариадна!
Заходит Ариадна.
ЮЛИЯ. Где ты их всех берёшь?!
АРИАДНА. Они сами берутся, мадам Юлия. Я выбрала лучших.
ЮЛИЯ. Лучших? Лучших?! Лучших?!! У тебя есть коньяк?
АРИАДНА. Могу сбегать за капелюшечкой.
ЮЛИЯ. В этом платье?! Интересно посмотреть, как ты побежишь! И в какой музей тебя заберут.
АЗАМАТ. (достаёт из кармана таблетку) У меня есть успокоительный. Я когда заболел, мне доктор прописал, чтобы я не сильно огорчался.
АРИАДНА. А вы говорите, плохой кандидат. Ну, вылитый же Георгий!
Юлия выхватывает у Азамата таблетку.
Глотает. Закрывает глаза.
АРИАДНА. Я пойду, мадам Юлия? А то у меня в этом платье ноги потеют, никакой вентиляции, когда стоишь.
ЮЛИЯ. Иди!
Ариадна выходит.
Юлия закатывает глаза.
Оседает на пол, изображая обморок.
АЗАМАТ. Памагите! Памагите!
Забегает Ариадна.
Не может протиснуться в дверь из-за юбки.
АЗАМАТ. Мадам Юлия подох! Упал и подох!!!
АРИАДНА. А-а-а!
ЮЛИЯ. (садится) Вы с ума сошли?! Вы должны оказать мне первую помощь, а не орать – «Помогите»! Это был тест…
АЗАМАТ. Извините. Я не понял…
ЮЛИЯ. (Ариадне) Полюбуйся на своих «лучших»!
АРИАДНА. Я платье порвала… кажется…
ЮЛИЯ. Ничего, зато теперь вентиляция будет!
АЗАМАТ. Я могу заштопать.
АРИАДНА. О! Ну, красавчик же! Золотые руки! Мадам Юлия, я его забрала.
Ариадна берёт Азамата за руку.
ЮЛИЯ. Стоять! Он мой. А то моя кунсткамера будет неполной. Идите сами штопайте, Ариадна.
АРИАДНА. Зря вы столько сарказма вкладываете в свои слова, мадам Юлия. Во-первых, штопаю я не хуже узбека, во-вторых, вы своей кунсткамерой ещё гордиться будете!
Ариадна с гордым видом уходит.
ЮЛИЯ. Послушайте, Арарат…
АЗАМАТ. Азамат.
ЮЛИЯ. Дорогой Азамат, а давайте я просто дам вам денег на химиотерапию. Просто. Дам. Денег. И мы расстанемся.
АЗАМАТ. Деньги без работы не надо. Просто так я не возьму деньги.
ЮЛИЯ. Но вы не сможете у меня работать!
АЗАМАТ. Я смогу! Я выносливый. Мне всё плохое уже отрезали, осталось только хорошее!
ЮЛИЯ. Азамат, дорогой, это очень сложная работа – не физически сложная, хотя и физически тоже, – а… не знаю даже, как и сказать… Тут нужна интуиция, знание менталитета, умение быстро ориентироваться, связи… Да! Связи…
АЗАМАТ. (горячо) Связей у меня до хрена!
ЮЛИЯ. (опешив) До чего?
АЗАМАТ. Я же дворником работал. Со мной все здоровались – и профессор медицины, и директор банка, и владелец ресторанов, и лидер патриотического движения, и даже певец оперы и балета…
ЮЛИЯ. Ну, если певец оперы и балета… Тогда мне крыть нечем…
АЗАМАТ. Можете называть меня Георгий.
ЮЛИЯ. Георгий?! Ну, уж нет! Вы знаете, каким он был, Георгий?!
Юлия выходит вперёд, её глаза начинают светиться.
ЮЛИЯ. Он чувствовал… каждый мой вздох, улавливал любой нюанс моего настроения. Я ещё не успела подумать о том, что мне надо, а Георгий это уже сделал. Я ещё не понимала – радостно мне или грустно, а Георгий уже знал, как себя вести, чтобы мне было комфортно. Он сумел стать частью меня – незаменимой частью. Мне кажется, что без него я перестала жить полноценной жизнью. Он знал меня лучше, чем я сама. Чувствовал, что я устала – раньше, чем я почувствую усталость. Понимал, что я злюсь, когда ещё ни нотки раздражения не проскакивало в моих словах. Знал, когда мне надо побыть одной, а когда меня категорически нельзя оставлять в одиночестве, даже если я кричу при этом – «Все пошли вон! Я никого не хочу видеть»!
АЗАМАТ. Какой-то странный этот Георгий. Может, вы его выдумали?
ЮЛИЯ. Да как вы смеете…
АЗАМАТ. Вы только не обижайтесь, мадам Юлия, но у меня был начальник, директор жилконторы, где я работал, так он каждый понедельник рассказывал всем нашим дворникам, какого леща на рыбалке поймал. (показывает руками размер леща) А потом выяснилось, что лещи, там, где он рыбу удил, совсем не водятся. Только плотва – вот такая. (показывает размер пальцами)
ЮЛИЯ. Георгия знала Ариадна. Не надо делать из меня сумасшедшую.
АЗАМАТ. Извините. Просто второго такого леща… простите, Георгия, вам не поймать. Берите меня, мне можно вдвое меньше платить.
ЮЛИЯ. Я подумаю. Идите, ждите ответа.
АЗАМАТ. Я хочу ещё одно испытание.
ЮЛИЯ. Хватит с вас испытаний. У вас вся жизнь – испытание.
АЗАМАТ. Упадите ещё раз в обморок, я знаю, что делать. Упадите. Пожалуйста!
ЮЛИЯ. За что мне всё это…
Юлия ложится, торжественно объявляет.
ЮЛИЯ. Я в обмороке.
Закрывает глаза.
Азамат подходит к Юлии.
Садится рядом на корточки.
АЗАМАТ. (причитает) Бедный девочка… Совсем умотался, ноги не держат. Вставай, бедный девочка, я тебя подержу, стоять будешь крепко.
Азамат пытается поднять Юлию.
Юлия отталкивает его.
Вскакивает.
ЮЛИЯ. Хватит! Достаточно! Вон! Идите… Ждите!
Юлия открывает дверь.
Азамат, понурившись, уходит.
ЮЛИЯ. Больше никого не впускать!
Заходит Ариадна.
Она в своей прежней одежде.
АРИАДНА. Как никого? Сейчас самые интересные пойдут.
ЮЛИЯ. Тогда тем более не впускать!
АРИАДНА. Что-то вы прям быстро сдались, мадам Юлия. Георгия на вас нет, чтоб мозги вправить.
Ариадна уходит.
Закрывает за собой дверь.
У Юлии звонит телефон.
Она берёт трубку.
ЮЛИЯ. Да, дорогая… Юру?! Да, бросила. Случайно, сама не знаю, как так получилось. Просто представила – я его действительно бросила… И так хорошо на душе вдруг стало, так легко и спокойно… Ты ему привет передай. Да, Георгия выбрала. Да, кандидат хороший. Очень. Нет, выбор Георгия никак не связан с тем, что я бросила Юрия. Вообще никак, пусть не волнуется. Всё, дорогая, я перезвоню.
Юлия нажимает отбой.
Открывает дверь.
ЮЛИЯ. Ариадна! Пригласи всех ко мне!
Заходит Ариадна.
АРИАДНА. Мадам Юлия, я всех выгнала. Я только пять оставила, тех, которых вы мучили.
ЮЛИЯ. Мучила?
АРИАДНА. Я по-другому это назвать не могу. Они от вас еле живые выходили. В пене.
ЮЛИЯ. Мученики! Сюда! Ко мне.
Заходят Герман, Иван, Владимир Михайлович, Алёна, Азамат.
Встают в шеренгу.
Ариадна стоит у двери.
Юлия прохаживается вдоль шеренги.
У неё вид человека, которого терзают противоречивые чувства.
Все пять претендентов напряжённо следят за Юлией глазами.
ЮЛИЯ. Дорогие мои, мне очень сложно было принять это решение…
Юлия останавливается.
Берёт со стола сигарету, вставляет её в мундштук.
Пять зажигалок мгновенно протягиваются к ней.
Из мужских тел получается замысловатая композиция.
Юлия прикуривает от каждой зажигалки.
Ариадна заворожённо смотрит на это представление.
АРИАДНА. Не знаю, что вы там решили, мадам Юлия, но я бы… я бы!..
ЮЛИЯ. (перебивает) Да! Я беру на работу всех пятерых!
Все пять претендентов в недоумении расступаются.
ЮЛИЯ. Потому что по-другому я поступить не могу.
АЛЁНА. Вау!
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. (пятится) Да это не «вау»… это… какой-то странный… «рабочий коллектив» получается…
ГЕРМАН. Зарплату мы тоже поделим на пятерых?
ЮЛИЯ. Нет! Я каждому буду платить как Георгию.
АЛЁНА. Вау!
ИВАН. Я могу бесплатно работать, мне главное – видеть вас, Юлия Павловна, – каждый день…
ЮЛИЯ. Отлично! Тогда свои деньги будете отдавать Азамату.
АЗАМАТ. Не знаю, что значит «Вау!»… Но – «вау!» три раза!
ГЕРМАН. По-моему, нам всем сказочно повезло.
АРИАДНА. А что… По-моему, это шикарно. Приезжаете вы, мадам Юлия, на гастроли, а у вас за спиной вместо одного Георгия целых пять!
Юлия закрывает лицо руками.
В отчаянии убегает.
АРИАДНА. Ну, что, парни, по капелюшечке? За первый рабочий день!
Ариадна жестом фокусника достаёт из-за спины непочатую бутылку коньяка.
Слышится одобрительный гул.
«Парни» обступают Ариадну.
В руках у каждого по фужеру, которые они берут за ширмой.
Ариадна разливает по фужерам коньяк…
ЗТМ.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Под триумфальную музыку выходит Юлия.
Она в шикарном концертном платье со шлейфом.
За ней в одинаковых костюмах с галстуком – идут пять «Георгиев».
Герман несёт чемодан.
Азамат придерживает длинный шлейф платья.
Владимир Михайлович одной рукой опирается на трость, другую держит на кобуре с пистолетом.
Он «зыркает» глазами по сторонам, как заправский телохранитель.
Алёна несёт охапку цветов.
Иван идёт чуть впереди Юлии и машет перед ней опахалом.
Торжественный проход Юлии сопровождается восторженными воплями толпы и вспышками фотокамер.
ЗТМ.
I. КАБИНЕТ ЮЛИИ
Юлия в том же платье полулежит на кушетке.
Азамат снимает с её ног туфли, тщательно протирает их.
Иван, стоя рядом на одном колене, машет перед Юлией опахалом.
Герман сидит за столом с ноутбуком.
Заходит Алёна с подносом.
На подносе прозрачный стакан с непонятной бурдой.
Юлия с недовольным видом через соломинку делает глоток из стакана.
Морщится.
ЮЛИЯ. Это что?
АЛЁНА. Смузи, Юлия Сергеевна, как вы просили.
ЮЛИЯ. Я просила с бананом, а этот с чем?
АЛЁНА. С большим бананом, вот с таким… (показывает размер)
ЮЛИЯ. Нагнись.
Алёна вздыхает.
Поворачивается к Юлии задом.
Нагибается.
ЮЛИЯ. Передом нагнись, идиот!
АЛЁНА. Пардон, я думал, розги…
Поворачивается к Юлии лицом.
Нагибается.
Юлия медленно выливает содержимое стакана Алёне на голову.
Алёна закрывает глаза.
Густое фруктово-овощное пюре течёт у него по лицу.
ЮЛИЯ. А теперь иди и найди нормальный банан, а не такой, как ты показал.
Ставит пустой стакан на поднос.
АЛЁНА. Йес, мадам Юлия.
ЮЛИЯ. Будешь придуриваться, позвоню твоему хейтеру и скажу, что ты у меня не работаешь.
Алёна втягивает голову в плечи.
Выходит.
Азамат незаметно показывает Алёне кулак, жест поддержки – держись, мол, брат.
ЮЛИЯ. Что ты ему показал?
Азамат вздрагивает, прячет кулак за спину.
АЗАМАТ. Ничего, мадам Юлия.
ЮЛИЯ. Не ври, ты что-то ему показал!
Иван интенсивнее машет опахалом – он явно боится гнева Юлии.
Азамат держит руку за спиной.
АЗАМАТ. Ничего, честное слово. Аллахом клянусь.
ЮЛИЯ. Повернись.
Азамат поворачивается – за спиной у него рука, сжатая в кулак.
ЮЛИЯ. Будешь ходить так три дня…
АЗАМАТ. А как же…
ЮЛИЯ. А мне плевать! И только попробуй разжать кулак!
АЗАМАТ. Слушаюсь, мадам Юлия.
Азамат смотрит на туфли, которые не дочистил.
Действуя одной рукой, берёт одну, зажимает коленями.
Чистит в неудобной позе, держа вторую руку со сжатым кулаком за спиной.
ЮЛИЯ. Ваня, ты чего тут вибрируешь?!
ИВАН. (замирает) Я создаю прохладу. Вы же сами сказали – от кондиционера вы простываете, а вентилятор не любите, он шумит.
ЮЛИЯ. Создавай прохладу на расстоянии трёх шагов от меня и с разных точек. У меня от тебя уже мушки перед глазами.
Иван отсчитывает три шага назад.
Машет опахалом, бегая вокруг Юлии.
ИВАН. Так хорошо, Юлия Павловна?
ЮЛИЯ. А можно двигаться так, чтобы приятно было смотреть, а не скакать, как козёл?
Иван замирает, явно не зная, что делать.
Начинает двигаться плавно – танцевальными па.
Азамат и Герман с сочувствием на него смотрят.
ЮЛИЯ. Герман!
ГЕРМАН. (вскакивает) Да, Юлия Сергеевна! Слушаю, Юлия Сергеевна!
ЮЛИЯ. Что там с моими гастролями? Все города подтвердились?
ГЕРМАН. Все! Кроме Новосибирска. Для них слишком дорогой райдер.
Юлия возмущенно встаёт.
Иван в танцевальном па передвигается с опахалом за ней.
ЮЛИЯ. Слишком дорогой?! Ты сказал – слишком дорогой райдер?!
ГЕРМАН. (испуганно) Я сказал то, что прокатчик только что мне написал. (показывает в экран ноутбука) Вот, посмотрите, Юлия Сергеевна. (читает) «Кабриолет в минус сорок с красивым водителем в рубашке «светло-серое поло» мы не потянем, как и открытую веранду в гостиничном номере, увитую белыми розами»…
ЮЛИЯ. И ты не можешь объяснить этим сибирским валенкам, что они заработают на мне больше, чем потратят на этот райдер?
ГЕРМАН. Я в процессе, Юлия Сергеевна… Объясняю как раз… Вы меня вырвали… из напряжённых переговоров.
ЮЛИЯ. Ну-ка…
Придвигает ноутбук к себе.
ЮЛИЯ. (читает вслух) «Водителем в светло-сером поло могу быть я, не надо на него тратиться»… Что?! Герман… Ты считаешь себя красивым?!
ГЕРМАН. (горячо) Я подумал про грим, Юлия Сергеевна. Если меня здесь, здесь и здесь… немного подправить… Знаете, есть такой метод – скульптурирование… Хайлайтер – волшебная вещь! Все недостатки скрывает…
ЮЛИЯ. (перебивает, читает) «А белые розы не нужны вовсе, уверен, что после кабриолета у Юлии Сергеевны отпадёт желание пить чай на открытой веранде в сорокаградусный мороз»… Ты мухлюешь у меня за спиной с прокатчиками?!
Герман вжимает голову в плечи.
ГЕРМАН. Я не мух… ля… ле… лю… Я соотношу райдер с реальностью. Дабы уговорить прокатчика не срывать гастроль…
ЮЛИЯ. Бездарь! Шарлатан! «Дабы уговорить» он хочет! Поменяться с Иваном местами!
ГЕРМАН. (в ужасе) Что?
ЮЛИЯ. Гастролями занимается Ванька! Ты работаешь вентилятором!
Иван с облегчением перестаёт двигаться танцевальными па и махать опахалом.
ГЕРМАН. Но… Юлия Сергеевна…
ЮЛИЯ. Ещё слово и отправлю чистить обувь вместо Азамата. Или искать банан вместо Алёны!
Герман в ужасе смотрит на Ивана с опахалом.
Переводит взгляд на Азамата.
Азамат с кулаком за спиной свободной рукой чистит туфли, которых перед ним целая шеренга.
Герман забирает у Ивана опахало.
Начинает танцевать вокруг Юлии, обмахивая её.
ИВАН. Спасибо, Юлия Павловна. Я этих прокатчиков сейчас одним пальцем уломаю.
Иван садится за стол, придвигает к себе ноутбук.
Начинает быстро что-то писать.
Заходит Владимир Михайлович.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Юлия Сергеевна, камеры в подвале установлены, все работают исправно.
ЮЛИЯ. Камеры в подвале? А за кем там наблюдать? За крысами?!
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. (растерянно) Вы же сами утром сказали – как можно быстрее установить камеры в подвале, потому что это единственное место в доме, которое не просматривается.
ЮЛИЯ. Я пошутила! Что у нас с чувством юмора, полковник Коган? Совсем плохо?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Простите, Юлия Сергеевна, не уловил шутки юмора.
ЮЛИЯ. Достать телефон!
Владимир Михайлович поспешно достаёт телефон.
ЮЛИЯ. Открыть в интернете раздел «Анекдоты»!
Владимир Михайлович поспешно тычет пальцем в экран.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Открыл, Юлия Сергеевна.
ЮЛИЯ. Ржать над каждым до конца рабочего дня!
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Юлия Сергеевна, может, я лучше пойду камеры в подвале сниму?
ЮЛИЯ. Хотите на место Германа?!
Владимир Михайлович смотрит на пританцовывающего с опахалом Германа.
Смотрит в экран телефона, натянуто смеётся.
ЮЛИЯ. Громче! И заразительнее.
Владимир Михайлович смеётся громче.
Снова смотрит в экран телефона.
Снова смеётся.
Заходит Алёна с подносом.
На подносе стакан с бурдой.
Алёна поочерёдно смотрит на всех присутствующих – Герман пляшет с опахалом, Азамат с кулаком за спиной одной рукой чистит обувь, Владимир Михайлович громко и натянуто ржёт, Иван сосредоточенно что-то пишет в ноутбуке.
АЛЁНА. О! Я, кажется, ещё легко отделался?
Подходит с подносом к Юлии.
АЛЁНА. Ваш смузи, Юлия Сергеевна!
Юлия делает глоток из стакана.
Алёна с опаской на неё смотрит.
Юлия пьёт.
АЛЁНА. Ну, как? Это был свежайший эквадорский банан, Юлия Сергеевна.
ЮЛИЯ. Наверное, ты плюнул мне в смузи, Алёна?
АЛЁНА. Ну, что вы, Юлия Сергеевна!
Юлия протягивает стакан Алёне.
ЮЛИЯ. Тогда пей!
АЛЁНА. (отшатывается) Я не могу! У меня на бананы жуткая аллергия!
ЮЛИЯ. Значит, плюнул…
Алёна выхватывает у Юлии стакан.
Залпом выпивает.
Юлия подходит к Ивану, поворачивает ноутбук к себе.
ЮЛИЯ. И что у нас с Новосибирском?
Иван пытается отобрать ноутбук у Юлии.
ИВАН. Вам это нельзя читать, Юлия Павловна!
ЮЛИЯ. (читает) «Нам эта овца не нужна даром»… Какая овца?! Кто… овца?!
Все замирают.
ЮЛИЯ. Какая овца им не нужна даром, я спрашиваю?!
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Судя по всему, вы, Юлия Сергеевна…
Юлия закрывает лицо руками.
Выбегает из кабинета.
Повисает пауза.
Герман бросает опахало на стол.
Владимир Михайлович убирает телефон в карман.
Иван закрывает ноутбук.
Азамат растирает затёкшую за спиной руку.
Алёна начинает чесаться.
АЛЁНА. Вы как хотите, а я больше так не могу… Пусть меня лучше хейтер убьёт, чем я сдохну тут от отёка Квинке.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Если честно, я тоже устал. Лучше без квартиры остаться, чем вот это всё.
АЗАМАТ. А мне с такими издевательствами никакой химио терапий не поможет.
ИВАН. Я чё-то тоже… Устал любить Юлию Палну на близком расстоянии. Чё-то она мне уже того… как женщина разонравилась.
ГЕРМАН. А я на девчонок своих вчера первый раз в жизни накричал. Причем, голосом Юлии Сергеевны.
Повисает пауза.
АЛЁНА. (чешется) Слушайте, но ведь она же нормальная баба была!
АЗАМАТ. Мне тоже показалась хороший женщин вначале. Душевный.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Я тоже не понимаю, что случилось с Юлией Сергеевной…
ИВАН. А я, кажется, знаю… Вы видели, с каким лицом она произносит имя «Георгий»?!
Показывает, восторженно закатив глаза.
ИВАН. Ге-о-р-гий…
ГЕРМАН. Нет, не так… (с придыханием) Ге-ор-гий…
АЛЁНА. Нет, нет… Она вот так говорит… (хватается за сердце) Гэо-о-о-ргый!
АЗАМАТ. Я тоже заметил, что она только про Георгия говорит. И слэза в глазах. Будто мама умер.
ГЕРМАН. Уж не знаю, что там за Георгий, но, по-моему, Юлия Сергеевна без него потеряла почву под ногами. Она даже стала хуже петь.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Ага, или рот под фанеру открывает или ни в одну ноту не попадает.
ИВАН. Раньше она нарасхват была, а теперь пишут – «эта овца даром нам не нужна».
АЗАМАТ. (грустно) Никто из нас не умеет быть Георгием. Ни-кто.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Плохи наши дела, братцы… Уволиться мы не можем, у каждого своя причина…
АЗАМАТ. (перебивает) А не уволимся – сдохнем. Никогда не думал, что один такой маленький хрупкий женщин может пять здоровых мужиков уморить.
Сгибает-разгибает затёкший кулак.
ГЕРМАН. Вы как хотите, а я ухожу. У меня дети. Им нужен нормальный отец, а не псих с опахалом.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Солидарен с вами, господа. Я после таких унижений в зеркало на себя не могу смотреть. Так и хочется плюнуть в рожу… себе.
АЛЁНА. (яростно чешется) Мой хейтер, кажется, успокоился, так что я вообще ничем не рискую. Адью, Юлия Сергеевна.
Герман, Иван, Алёна и Владимир Михайлович понимающе переглядываются.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Предлагаю уйти красиво – без предупреждения и без зарплаты. Просто хлопнуть дверью.
АЛЁНА. А я бы тут почудил… (оглядывается, пинает стул) Я бы тут разнёс всё к чёртовой матери перед тем, как хлопнуть дверью.
ГЕРМАН. (хватает его) Тихо, Алёнушка… Мы интеллигентные люди. Согласен с Владимиром Михайловичем – мы просто исчезнем, не потребовав своих уже заработанных денег.
Все четверо собираются уйти.
Азамат смотрит на них растерянно, с ужасом в глазах.
АЗАМАТ. Стойте!
Все останавливаются, оборачиваются.
АЗАМАТ. Вы чего вообще?! Вы что творите?!
ИВАН. Выражайся конкретнее, Азамат.
АЗАМАТ. (возбуждённо) У бызани куткарган! Хаммамизани Георгийни орнига олди! Сизлар хозир уни огир ахволда колдирмокчимисилар?! (Она нас спасала! Всех взяла на место Георгия! А вы хотите бросить её в беде?!)
ИВАН. (Алёне) Ты что-нибудь понял, Алёнушка?
АЛЁНА. Только ненавистное слово Георгий.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Мне тоже Георгий резанул слух. Какое мерзкое имя.
Герман обнимает Азамата за плечи.
ГЕРМАН. Переведи, Азаматушка.
АЗАМАТ. (собирается с мыслями) Сейчас… Братья, я, конечно, простой узбек, примитивный дворник, но женщину, которая причинила нам столько добра, бросать в таком состоянии расшатанных нервов просто не по-мужски. Да я… на голове готов прыгать, пусть только не плакать будет такой хороший женщин!
Все удивлённо смотрят на Азамата.
ИВАН. Уел, уел, гастарбайтер. Один я почувствовал себя ничтожеством или кто-то ещё?
ГЕРМАН. (поднимает руку) Я.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. (поднимает руку) И я.
АЛЁНА. (нехотя поднимает руку) Ой, ну, ладно… Я, чё, хуже всех, что ли?
АЗАМАТ. (радостно) Вы оставайся?! Все?!
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Мы не просто оставайся. Мы будем причинять добро Юлии Сергеевне, так же, как она его причиняла нам – сурово и беспощадно.
ИВАН. В ваших устах, полковник Коган, это звучит как угроза.
ГЕРМАН. Да, что вы имеете в виду, Владимир Михайлович?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. А мы просто возьмём! И найдём! Георгия!
АЛЁНА. Где?!
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Не знаю! Я подключу свои связи.
АЗАМАТ. А я свои.
ГЕРМАН. И я свои.
ИВАН. (вздыхает) У меня связей нет, но так и быть, я тоже их подключу.
АЛЁНА. Ой, ну, ладно… Я, чё, хуже всех, что ли… Напишу сейчас пост в соцсетях… Пропал Георгий… (достаёт телефон) А чё писать-то? Особые приметы есть?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Я сейчас… (выходит)
ИВАН. Полковник Коган идёт по следу.
АЛЁНА. Чё писать-то?
Владимир Михайлович возвращается под руку с Ариадной.
ИВАН. Полковник, вы взяли в плен «языка»?
АРИАДНА. Это что тут за военный совет? И кто «язык»?!
Владимир Михайлович галантно целует руку Ариадне.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Вы «язык», Ариадна Матвеевна.
АРИАДНА. (кокетливо) А что я должна делать?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. У вас есть фотография Георгия?
АРИАДНА. Вообще-то, нет… Но для вас…
Ариадна достаёт телефон.
Показывает Владимиру Михайловичу фотографию на дисплее.
Все подходят, по очереди смотрят на дисплей.
У всех вытягиваются лица.
ИВАН. (в прострации) Это точно Георгий?
АРИАДНА. Это ещё не самый удачный снимок его, господа.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Вот сначала нужно было показывать снимок, а потом кричать на каждом шагу – Ах, Георгий, ах, Георгий! Это же не личный помощник! Это кинозвезда какая-то! Марлон Брандо! Ален Делон! Юлия Сергеевна же влюблена в него! Без ума и по уши!
АРИАДНА. А разве сразу это непонятно было?!
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Понятно, но не сразу. Мы же думали – просто Георгий, а не (закатывает глаза) Гео-о-о-ргий! Где вы это чудо природы откопали?
АРИАДНА. Оно само откопалось три года назад. Пришло и говорит – я хочу здесь работать. А Юлия Сергеевна говорит – кем? А оно – могу всё. А Юлия Сергеевна глазами – хлоп-хлоп… Беру, говорит, вас на испытательный срок. Я говорю – главное, не забеременейте, у вас гастроли. А она – Ариадна, заткнитесь. Вот лично я на её месте плюнула бы на гастроли и забеременела, но она не плюнула.
ГЕРМАН. А дальше что?
АРИАДНА. А дальше – ужас. Она звезда, он – слуга. Уважающий себя мужчина может позволить себе влюбиться, если он просто слуга, а она – звезда?
АЛЁНА. Ачётакова?!...
ГЕРМАН. Алёнушка, это очень тонкий вопрос…
ИВАН. Да, Алёнушка, чешись дальше. Тебе этого не понять.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. То есть, Георгий свалил во Вьетнам и пропал.
АРИАДНА. Он свалил во Вьетнам и пропал, чтобы, не дай бог, не выдать своих чувств. Что он может ей дать, кроме потрясающей внешности? Чемоданы носить? Кофе в постель? Вокруг Юлии Сергеевны такие принцы на белых конях крутились – кто с нефтяной вышкой, кто с алмазным прииском…
АЗАМАТ. А Юлия Сергеевна говорил, что Георгий по дрожанию её ресниц мог определить – сможет она сегодня работать на полную катушку, или ей нужен отдых. Этот, который с нефтяной вышкой, может? Э-э, нет…
ИВАН. Короче, Георгий причинил добро Юлии Павловне, пропав без вести во Вьетнаме.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Очень замысловатый ход. Прям в духе нашего ведомства.
АРИАДНА. Может, по капелюшечке?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Капелюшечка подождёт, Ариадна Матвеевна. Я лично всем налью, когда мы найдём Георгия.
АРИАДНА. А вы, что, собираетесь во Вьетнам? Все?!
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Если надо, и во Вьетнам, Ариадна Матвеевна. Отныне здесь штаб поиска Георгия. И вы – его начальник.
Владимир Михайлович целует руку Ариадне.
АРИАДНА. Справлюсь ли, Владимир Михайлович?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. С вашим умом и опытом – не сомневаюсь, Ариадна Матвеевна.
АРИАДНА. (садится за стол) А Юлии Сергеевне что сказать? Если она зайдёт…
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. А скажите ей… правду!
АРИАДНА. Правду?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Правду. Вот увидите, как она опять расцветёт, человеком станет и начнёт улыбаться. Господа, за мной. Беру руководство операцией на себя.
Владимир Михайлович, Иван, Герман, Алёна и Азамат строем выходят.
АРИАДНА. Правду?! «Юлия Сергеевна, теперь это не ваш кабинет, теперь это штаб поиска Георгия, и я тут начальник». «Что?! Вы уволены, Ариадна»! «Сами вы уволены, Юлия Сергеевна, я тут начальник»!
Ариадна достаёт из стола бутылку коньяка и стопку.
Наливает коньяк в стопку.
АРИАДНА. Я тут начальник!!! Хочу, пью на рабочем месте. (закидывает ноги на стол) Хочу – сплю. Хочу… (задирает юбку, под которой волосатые ноги, чешется) по телефону болтаю.
Ариадна достаёт телефон, звонит.
АРИАДНА. Жорик, ты котлетки себе разогрел? (возмущённо) Что значит – не хочешь есть?! Георгий, ты решил заработать язву?! Немедленно разогрей борщ и котлетки! И никому не открывай дверь! Какая мне разница, сколько тебе лет! Ты всегда для меня маленький!
Врывается Герман.
Кладет перед Ариадной распечатку.
АРИАДНА. (нажимает отбой) Что это?
ГЕРМАН. Растерзанный дикими зверями русский турист во Вьетнаме. Распечатка последних сводок. Узнаёте Георгия?!
АРИАДНА. (зажмуривается) Не-е-ет! Уберите от меня это!
ГЕРМАН. Посмотрите внимательно, вы всё-таки начальник штаба.
Ариадна смотрит распечатку одним глазом.
АРИАДНА. Это не Георгий. У него кости другие… И мясо… В смысле, всё это не Георгий, однозначно, так и передайте полковнику.
Герман хватает распечатку, уходит.
Заходит Алёна, показывает Ариадне дисплей телефона.
АЛЁНА. Георгий Георгиевич Волков, неделю назад доставили в психиатрическую больницу. Утверждает, что он посланник с планеты Альфа-Центавра. Он?!
АРИАДНА. Сами вы Волков, Алёнушка. Он Щербаков и Геннадьевич.
Алёна уходит.
Заходит Иван.
В руках плакат «Свободу свободным людям!».
Показывает плакат Ариадне.
ИВАН. Какой-то Георгий был задержан на крыше исторического здания за то, что в голом виде пытался повесить этот плакат. Посадили на тридцать суток. Я добился свидания. Как думаете – это наш Георгий?
АРИАДНА. (вскакивает) Да идите вы…
Заходит Азамат.
АЗАМАТ. Там двести Георгиев поймали и привезли – без определённого места жительства… Владимир Михайлович опознать просит. Только респиратор возьмите, воняет очень.
АРИАДНА. У меня нормальный Георгий, не бомж!
Заходит Владимир Михайлович.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. У меня? Вы сказали, Ариадна Матвеевна – «У меня нормальный Георгий»…
Ариадна смущается, отводит глаза.
Заходят Герман и Алёна.
АРИАДНА. В смысле – у нас… У нас с вами – нормальный Георгий. Не бомж.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Бросьте, Ариадна Матвеевна. Ваш сын с вами – одно лицо. Такой же красавец.
Ариадна хватает себя за лицо.
Она смущена, но польщена.
АРИАДНА. Правда? Вот я дура, и зачем фотографию показала?…
АЗАМАТ. Вы ещё как дура сказали, что он влюбился в мадам Юлию. Если бы Георгий не был вам сын, разве бы вы это знали?!
АЛЁНА. Ой, да ладно, если бы я разговор с Георгием по телефону не подслушал, черта с два бы у вас было доказательство, что Георгий – сын Ариадны Матвеевны.
АРИАДНА. Так, кажется, пить надо бросать...
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. И зачем вы его прячете, Ариадна Матвеевна?
АРИАДНА. Я не прячу, я его от любви спасаю - от боли и разочарований! Разные они, понимаете? Он скромный мальчик, я одна его вырастила, а она – избалована деньгами и славой. Мадам Юлия его через полгода пнёт, а он пойдёт и с горя повесится.
ГЕРМАН. Вот пусть сначала пнёт.
АРИАДНА. Не пара они. Георгий сам от неё сбежал. Мама, говорит, спасай её от меня, а меня от неё. Сидит теперь, бедненький… (всхлипывает) Не ест, не пьёт уже месяц. Вы не знаете, как взрослого человека на искусственное вскармливание перевести?
АЗАМАТ. Никак.
АЛЁНА. Только на грудное.
АРИАДНА. Ой…
ИВАН. Да не волнуйтесь, это уже не к вам.
АРИАДНА. Капелюшечку бы от стресса… (тянется за бутылкой) Я ведь Жорку сама сюда привела, говорю, главное, чтоб она не знала, что я твоя мать, а то получается – блат и семейственность на рабочем месте. Кто ж знал, что они так друг в друга втрескаются… А ловко вы меня раскололи этой чернухой про Георгиев. (пьёт) У меня чуть четыре инфаркта подряд не случилось. Что делать, братцы? Что теперь делать? (пьёт)
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Завтра к восьми всем на работу. Всем! Вы меня поняли, Ариадна Матвеевна?
АРИАДНА. Смутно, но, кажется, поняла, Владимир Михайлович…
ЗТМ.
II. КАБИНЕТ ЮЛИИ
В одинаковых костюмах в ряд стоят:
Владимир Михайлович, Иван, Герман, Алёна, Азамат и Георгий.
Георгий – высокий и красивый, – в шляпе, надвинутой на глаза.
Чуть поодаль стоит Ариадна.
Входит Юлия.
Она при полном параде.
Идёт вдоль ряда.
Подходит к Владимиру Михайловичу.
ЮЛИЯ. Почему лицо такое кислое?
Владимир Михайлович натянуто улыбается до ушей.
Юлия подходит к Ивану.
ЮЛИЯ. Что у нас с ростом сегодня? Сел после стирки?
Иван встаёт на носки, вытягивается в струну.
Юлия подходит к Герману.
ЮЛИЯ. Как девочки?
ГЕРМАН. (испуганно) Привет вам передавали.
ЮЛИЯ. Спасибо. Кетчуп на жопе высох?
ГЕРМАН. Так точно. Уже два раза.
Юлия подходит к Алёне.
ЮЛИЯ. Даже не знаю, что вам и сказать, Алёнушка…
АЛЁНА. Спасибо на добром слове.
ЮЛИЯ. Сменили бы вы, что ли, имя, а то мне каждый раз неловко вас звать. Алёша – по-моему, неплохо, и привыкать нет придётся…
Юлия подходит к Азамату.
ЮЛИЯ. Скажите что-нибудь по-узбекски, Азамат. Душа просит экзотики…
Азамат молчит, округлив глаза.
ЮЛИЯ. Ну?! Я не слышу…
АЗАМАТ. Мадам Юлия… Я забыл… Ни слова не помню… А, нет, вспомнил – салам алейкум, мадам Юлия!
ЮЛИЯ (грустно) Салам алейкум, Азамат. Учи язык, а то на стажировку в Узбекистан пошлю.
Юлия подходит к Георгию.
У него на лицо надвинута шляпа, голова опущена.
Юлия оглядывается, считает шеренгу.
ЮЛИЯ. Раз, два, три, четыре, пять… Раз, два, три… Откуда шестой?
Все молчат.
ЮЛИЯ. Почему посторонние на рабочем месте?
Все молчат.
Георгий снимает шляпу.
Смотрит на Юлию.
Юлия потрясённо смотрит на Георгия.
ЮЛИЯ. Почему посторонние… на рабочем… месте?
Повисает пауза.
ЮЛИЯ. Ты жив, Георгий?… Я думала… тебя во Вьетнаме растерзали дикие звери… Там джунгли… А наши туристы… такие неопытные…
ГЕОРГИЙ. Меня один зверь растерзал – трусость. Простите меня, Юлия.
ЮЛИЯ. Трусость? Чего ты испугался, Георгий?
ГЕОРГИЙ. Своей любви к вам, Юлия. Своей бесконечной сумасшедшей любви. Я написал записку – «Беру отпуск за свой счёт, уезжаю во Вьетнам», – потому что понял, что эта любовь затягивает меня всё больше и больше, что разум отключается, сердце колотится, ноги подкашиваются при виде вас, что скоро я не смогу находиться рядом с вами, не выдавая своих чувств…
ЮЛИЯ. Так выдавали бы, Георгий…
ГЕОРГИЙ. А вы бы меня не выгнали?
ЮЛИЯ. Не знаю, Георгий… Откуда мне теперь знать?
АЛЁНА. (Герману) Что она несёт? Он сейчас опять сбежит во Вьетнам…
ГЕРМАН. (шёпотом) Тихо! Обычные женские штучки…
Юлия выходит вперёд.
ЮЛИЯ. Вьетнам… Наверное, это прекрасная страна, Георгий.
Георгий подходит к Юлии.
ГЕОРГИЙ. Не знаю, Юлия. Я там ни разу не был.
ЮЛИЯ. Как не был? А куда же вы сбежали от любви ко мне?
ГЕОРГИЙ. (смущается) К маме.
ЮЛИЯ. К маме?!
ГЕОРГИЙ. Да, к маме.
ЮЛИЯ. Боже… Как трогательно. Я бы очень хотела познакомиться с вашей мамой, наверное, она чудесная женщина…
АРИАДНА. (кашляет) Кхм-кхм…
ИВАН. Они когда-нибудь бросятся друг другу на шею? У меня ноги затекли…
ГЕОРГИЙ. Вы хорошо знаете мою маму, Юлия.
АРИАДНА. Кхм-кхм…
ЮЛИЯ. Правда? Не может быть…
ГЕОРГИЙ. Когда мы оставались одни, вы в шутку называли её «Капелюшечка».
Юлия резко поворачивается к Ариадне.
АРИАДНА. Жора, ты никогда мне этого не говорил…
ГЕОРГИЙ. Вот, говорю, мама.
Юлия смотрит на Ариадну.
ЮЛИЯ. Надо же… Одно лицо. Как я раньше не замечала? Ариадна Матвеевна… Вы? Прятали от меня Георгия?!
АРИАДНА. Для вашего же блага, мадам Юлия. Вы посмотрите на него! Разве вам такой жених нужен?! Ни кола, ни двора! И мама – алкашка…
ЮЛИЯ. Я сама буду решать, Ариадна Матвеевна, кто мне нужен. Я, а не мой секретарь! Вам – строгий выговор за превышение должностных обязанностей!
АРИАДНА. (вздыхает) И это – вместо спасибо…
ЮЛИЯ. А вас я увольняю, Георгий.
ГЕОРГИЙ. За прогулы?
ЮЛИЯ. Нет. За любовь на рабочем месте. Это же надо додуматься – влюбиться в свою начальницу! А потом – удрать во Вьетнам к маме! Вот! (показывает на шеренгу) Полюбуйтесь, сколько народу мне пришлось нанять, чтобы заменить вас одного! И то не справляются…
ГЕОРГИЙ. Я понял, Юлия. Простите. И… прощайте. Извините за трусость. Я должен был сказать вам правду в глаза и уволиться сам.
Георгий уходит.
ЮЛИЯ. Стойте!
Георгий останавливается.
ЮЛИЯ. Куда вы сбегаете? Вы теперь у меня не работаете… Значит, мы можем любить друг друга сколько угодно…
Юлия подходит к Георгию.
ЮЛИЯ. Неужели ты не видел, что я тоже тебя люблю?!
ГЕОРГИЙ. Мне казалось, что у вас отношения с Юрием…
ЮЛИЯ. Всем казалось, но вы-то! Вы же такой… проницательный! Неужели вы не заметили, что для меня Юрий – пустое место?
ГЕОРГИЙ. Простите, Юлия, это единственное, чего я не заметил… Потому что всегда выходил из комнаты, когда вы с ним разговаривали.
ЮЛИЯ. И зря. Если бы вы хоть раз остались в комнате, вы бы увидели с каким лицом я отменяю свидания.
ГЕОРГИЙ. С каким?
ЮЛИЯ. С радостным. Мне кажется даже Юрий понял, что я люблю вас, Георгий. Люблю – какое красивое, какое тёплое, согревающее слово… Почему я боялась раньше произносить его?!
ГЕОРГИЙ. Теперь мы будем произносить его каждый день, Юлия… Люблю!
ЮЛИЯ. Люблю!!!
Георгий хватает Юлию в объятия.
Они целуются.
ИВАН. Йес!…
АЗАМАТ. Ну, наконец-то! А то я уже весь узбекский вспомнил.
Владимир Михайлович выхватывает из-за пазухи бутылку шампанского.
С хлопком открывает.
Разливает по пластиковым стаканчикам, которые к нему тянутся.
АЛЁНА. По капелюшечке?…
ГЕРМАН. За любовь!
Все чокаются и пьют.
Юлия и Георгий целуются.
Ариадна с грустью на них смотрит, вытирает слёзы.
АРИАДНА. Эх… Всё-таки пнёт она его через полгода!
Василий Михайлович приобнимает Ариадну за талию.
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Хочу дать вам возможность тоже пнуть меня через полгода, Ариадна Матвеевна.
АРИАДНА. Шутите, Владимир Михайлович?
ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ. Полковник Коган никогда не шутит!
Рывком наклоняет Ариадну к себе, прижимает, целует.
АЛЁНА. Вау!
Азамат разливает шампанское по пластиковым стаканчикам.
ГЕРМАН. Ну, что, братцы… Вот это горько так горько!
Чокаются.
ЗТМ.
ЗАНАВЕС
FINITA LA COMMEDIA!
ВНИМАНИЕ! ВСЕ АВТОРСКИЕ ПРАВА НА ПЬЕСУ ЗАЩИЩЕНЫ ЗАКОНАМИ РОССИИ, МЕЖДУНАРОДНЫМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ, И ПРИНАДЛЕЖАТ АВТОРУ. ЗАПРЕЩАЕТСЯ ЕЕ ИЗДАНИЕ И ПЕРЕИЗДАНИЕ, РАЗМНОЖЕНИЕ, ПУБЛИЧНОЕ ИСПОЛНЕНИЕ, ПЕРЕВОД НА ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ, ВНЕСЕНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ В ТЕКСТ ПЬЕСЫ ПРИ ПОСТАНОВКЕ БЕЗ ПИСЬМЕННОГО РАЗРЕШЕНИЯ АВТОРА.
ПОСТАНОВКА ПЬЕСЫ ВОЗМОЖНА ТОЛЬКО ПОСЛЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПРЯМОГО ДОГОВОРА МЕЖДУ АВТОРОМ И ТЕАТРОМ.
