ВСЕГДА ГОВОРИ "ВСЕГДА" 4
Все вроде бы наладилось в непростой жизни Ольги Барышевой. С ней снова любимый муж и обожаемые дети. Но после измены Сергея уже нет в их семье полного доверия и всепоглощающего счастья, которое было когда-то, - Ольга подсознательно ждет от мужа нового предательства, а Сергей, конечно, чувствует это…
Лучшая подруга Надежда, как никогда, нуждается в поддержке. Со дня смерти Грозовского прошло больше года, но Надя до сих пор не пришла в себя - смысл жизни потерян, и она заливает свое горе вином…
В агентстве "Солнечный Ветер", почти захиревшем без Грозовского, появляется крупный заказ. Ольга летит в Санкт-Петербург на переговоры, где знакомится с главой фирмы, занимающейся гостиничным бизнесом, Егором Погодиным. Молодой синеглазый красавец, похожий на греческого бога, по уши в нее влюбляется.
Теперь судьба искушает Ольгу - поддастся ли она соблазну, выдержит ли ее любовь к мужу новое испытание?…
Доктор Милан с говорящей фамилией Здравкович хорошо говорил по-русски, поэтому Барышев, собравшись с духом, решил воспользоваться моментом, пока в палате нет Ольги, и задать главный, мучающий его вопрос.
– Ну, что, пульс есть? – начал он издалека после того, как Милан простучал его молоточкам Тейлора и поколол его острой рукояткой, как иголкой, безуспешно пытаясь вызвать чувствительность.
– Пациент шутит, значит, он скорее жив, чем мертв! – улыбнулся молодой черноволосый доктор.
– Это смотря что называть жизнью, доктор… В школе проходили – жизнь это способ существования белковых тел. Вот я и существую…
Сергей старался вложить в свои слова иронию, но – не получилось. Вышло, что жалуется, сочувствия ищет.
– Ну-ка, ну-ка, любопытно, что вы тут еще надумали, господин русский философ! – заинтересовался Милан Здравкович.
Спрятав молоточек в карман, он показал, что готов к диспуту о жизни и смерти.
– Да вот надумал спросить вас, доктор… Вы сами-то верите, что вот это, – Сергей кивнул на свое тело, как на нечто, отдельное от себя, – когда-нибудь встанет. Или оно так и будет бревном лежать?
– Прогнозы, дорогой мой, вещь неблагодарная. Вот сегодня синоптики обещали дождь, а на улице – посмотрите, какая красота!
– Не могу посмотреть, извините. Придется поверить вам на слово, – зло сказал Барышев.
Эта неприкрытая злоба смутила врача – он стушевался, отвел глаза и произнес тихо, без наигранного оптимизма:
– Вижу, обманывать вас бесполезно…
– Бесполезно, – отрезал Барышев.
– И все же повторюсь,… – Милан достал молоточек Тейлора, поиграл им и опять сунул в карман – слишком нервно, чтобы верить его словам. – В таких тяжелых случаях, как ваш, долгосрочные прогнозы делать трудно. Поэтому давайте не гадать на кофейной гуще, а лечиться!
– Я хочу знать – у меня есть шанс?! – проревел Барышев.
Единственное, что у него осталось, это голос – мощный, раскатистый бас.
Врач посмотрел наконец-то ему прямо в глаза и твердо сказал:
– У живых всегда есть шанс. Необратима только смерть.
Сколько ни пыталась Ольга осмыслить случившееся, вывод получался один – едва она в мыслях допустила возможность измены, Бог ее наказал.
Жестоко и метко. Ударив по самому дорогому – здоровью любимого человека.
И сколько она ни размышляла об этом, выходило – вина на ней.
Вернее – грех.
Вина была у Сергея, полтора года назад, потому что мужская и женская измена – разные вещи, и теперь она это поняла, как никогда…
Сергей отпустил ее в Петербург, потому что безоговорочно верил. А она решила – от равнодушия. И почти растаяла от дешевых романтических жестов Погодина, за которыми желания покрасоваться было больше, чем чувств.
Она благодарила Бога, что Сергей жив, и она каждый день молилась, чтобы он смог ходить. Хотя врач сказал…
– Шансов, что ваш муж сможет вернуться к нормальной жизни – один из тысячи.
Она поклялась вымаливать этот шанс всей своей жизнью. Насколько хватит сил…
Главное, чтобы Сергей не узнал об этом раскладе, потому что такая мизерная возможность – все равно, что приговор.
Утром она съездила на местный рынок и купила легкого вина «Вранец» с копчеными оливками и местным сыром, и две капо – удивительные червоно-золотые шапки со старинными гербами, – чтобы доказать себе и Барышеву, что жизнь продолжается, и они здесь не только лечатся, а наслаждаются уединением.
Подходя к палате, она услышала резкий голос Сергея.
– Но ведь, возможно, я никогда не встану!
– Да. И это возможно, – ответил доктор Здравкович. – Но повторяю…
– Не встану! – закричал Барышев. – Вы понимаете, что это такое, доктор?! Это значит, что я обрекаю на страдания свою семью! Все мои родные становятся заложниками моей болезни!
Ольга, отступив на шаг, прижалась спиной к стене – то, чего она больше всего боялась, случилось. У Сергея отняли надежду – дипломатично, мягко отняли, заменив слово «нет» на «возможно».
Можно было ворваться, вытолкать молодого врача из номера, крикнуть, что он ничего не понимает ни в людях, ни в медицине, но Сергей…
Сергей все равно поверит ему, а не ей. Уже поверил.
– Что мне делать? – услышала она его приглушенный голос из-за двери. – Что бы вы делали на моем месте?
– На вашем месте я прекратил бы истерику, – жестко ответил Милан Здравкович и прикрикнул, словно давая понять, что он здесь главный: – Вы у нас недавно! Даже простуда не проходит за такой срок! Возьмите себя в руки! И благодарите бога, что ваша жена не слышала этого разговора!
Дверь распахнулась, едва не задев Ольгу. Доктор быстро прошел мимо нее, не заметив.
Ольга набрала воздуха в грудь, натянула улыбку и сделала шаг в палату.
Предстояло жить с новым Барышевым. С тем, который осознал, что никогда не встанет.
– Сережа, я тут такое купила!…
Она осеклась – Сергей, белый, с перекошенным от боли лицом, пытался встать…
– Я себя ненавижу, – прошептал он. – Я такого себя ненавижу! Почему я не умер, Оль?!
– Барышев… – Она первый раз назвала его по фамилии. Чтобы подчеркнуть, что она его не жалеет. Она в него верит. – Вот уж кем-кем, а слабаком ты никогда не был!
Напевая, Ольга убрала продукты в холодильник, а две черногорские шапки-капо поставила рядом, на тумбочку. Сергей хотел что-то сказать, но она не дала, перебила:
– Слушай, тут такая красота! Пляж широкий, места полно! Весь берег наш! Не то, что в отелях!
– Оля… Мне кажется, я уже никогда не встану… – выдавил Сергей.
– Не смей так говорить! Что ты придумал?!
Она его не жалеет.
Она его любит.
И поэтому – верит…
Только, как ему об этом сказать? Сейчас любые слова будут для него лишь утешением тяжело больного.
– Я не придумал, Оль. Так сказал мой доктор.
– Неправда! Он не так сказал.
– Откуда ты знаешь? Подслушивала?!
Сергей снова дернулся в попытке встать, но вскрикнул и побелел от боли. Еще вчера бы она бросилась его утешать, но сейчас точно знала – жалеть нельзя. Только любить и только верить.
– Твой отец был врачом, – раздраженно сказала она, – и я прекрасно знаю, что медик никогда не выносит приговор! Тебя пугают трудности реабилитации?! Меня – нет!
– Тебе нужно уехать домой, – холодно произнес Барышев, глядя в окно. – Неизвестно, сколько я здесь проваляюсь. Ты нужна детям.
– А тебе я, что – не нужна?!
– Нет! – выкрикнул он с таким видом, словно отвесил пощечину. – Я не хочу тебя видеть!
Еще вчера бы она бросилась его утешать, а сейчас…
Такие слова могли ее только оскорбить.
Поэтому Ольга выбежала из номера, громко хлопнув дверью.
Слезы душили, хотелось зарыдать в голос, но и себя жалеть тоже было нельзя.
Только любить, надеяться и верить.
Пустынный берег встретил ее освежающим ветром. Адриатика билась у ног, дышала, ласкалась, и словно говорила:
«Держись!»
ПЕРЕИЗДАНИЯ
 "Всегда говори "Всегда" 4" в электронной библиотеке ЛитРес |
"Всегда говори "Всегда" 4" в серии "Всегда говори "Всегда" |
 "Всегда говори "Всегда" 4" в серии "Русский бестселлер" |
